- Это и есть боец! Ха-ха! Пестряков Валерка!.. Люди и уважаемые домашние животные, я же ему сколько раз поддавал. И пряники у него отнимал, и конфеты. Ну охо-хо-хо. Ну хи-хи-хи. Тяжело мне от смеха... Ну я не могу - слабну...
- Что было, то было, - сказал Пестряков Валерий. - Но теперь хватит. Теперь я буду с тобой биться.
Пестряков Валерий встал в очерченный круг, вперился в козла сильным взглядом. Козел Розенкранц, вихляясь и кашляя от смеха, отправился на свое место. Бой должен был начаться по взмаху Гришкиной руки.
Дачники присмирели. Пожилые старушки бросились было Пестрякова Валерия уговаривать, даже по затылку шлепать, чтобы спасти его от беды, так им казалось. Но Пестряков Валерий объяснил сурово:
- Если мы, будущие первоклассники, будем бояться козла, какие из нас моряки вырастут и пилоты? Какие из нас будут доктора и рабочие, а также колхозники?
Старики и старушки под его сильным взглядом смутились. А бабка Наташа, самая бойкая из старух, заявила:
- И то...
Только дядя Федя, дядя Павел и Гришка за Пестрякова Валерия не опасались. Хотя...
- Все-таки легковат, - сказал дядя Павел.
- Излишне серьезен, - сказал дядя Федя.
- Ничего, - сказал Гришка, - сдюжит. - Скомандовал: - Приготовились? - и взмахнул рукой.
НЕ НУЖНО ФИЗИЧЕСКИ
Козел Розенкранц побежал вперед на легкой скорости с хохотком.
- Пестряков, поворачивайся ко мне спиной. Я тебя бодну в мягкое, на котором трусики.
Прицелился козел Розенкранц бодать, а Пестряков Валерий даже с места не сошел, только изогнулся ловко и дернул козла за бороду. А когда удивленный козел проскочил мимо, поскольку инерция при промахе действует в направлении движения, Пестряков Валерий его еще и за хвост дернул. Развернулся козел Розенкранц. Пестряков ему красной тряпкой машет.
- Зрители! - закричал козел. - Что же это такое получается? - И, уже осердившись, полетел бодать изо всей силы.
Но Пестряков Валерий за один миг до соприкосновения с Розенкранцевыми рогами отшагнул в сторону и опять красной тряпкой дразнит.
- Ну, Валерка! Ну, Пестряков!.. Не будет тебе пардону...
Помчался козел на Валерия. Из ноздрей пар.
Валерий подпрыгнул. Проскочил козел под Валерием. Развернулся - и снова. Пригнул голову для удара. А Валерий опять подпрыгнул. Но и козел не прост, остановился как вкопанный, задумал Пестрякова Валерия на рога поймать.
- Пестряков, не быть тебе отличником! Я тебя сейчас в детскую больницу определю. В нервную палату.
Но Пестряков Валерий, падая, ухватил козла за рога - сел ему на спину. Будто под ним не козел Розенкранц, а козел гимнастический.
Что тут было!
Скачет козел, как необъезженный конь. На передние ноги встает, задними лягает. На задние встает - передними в воздух тычет. Головою трясет. А Валерий вцепился, будто приклеился, не отрывается и не падает. Несется козел Розенкранц по кругу, то вдруг затормозит резко, то вбок прянет. Дачники заливаются. Собаки лают, кошки орут. Курицы кудахчут. Петухи кукарекают. Только пожилые старички и старушки молчат - все еще за Валерия опасаются. Шоферы проезжие от смеха мычат, как быки по весне. А парень-шофер с раздвижными плечами смеяться уже не может.
- Теперь в самый раз спрыгивать и валить козла на бок, - говорит дядя Федя.
- Не сумеет. Физически подготовлен слабо, - говорит дядя Павел.
- А не нужно физически, - говорит Гришка. - Это будет победа духа. Недаром же вы Пестрякову Валерию отдали удар без промаха в самом широком смысле.
- Эх, - сказал дядя Федя. - Вот ведь Валерий. Вот ведь пострел. Вот ведь, смотри-ка ты... Не ожидал, что воспользуется.
НА ЛУГАХ ТАК ПРЕКРАСНО
Козел Розенкранц метался и прыгал с криком душевной боли. Брыкался, лягался и наконец упал посреди стадиона без сил и заплакал.
- Ах, какой стыд! - плакал он. - Застрелюсь! Голодом себя уморю! Как мне теперь жить после такого позора? Что наделали... Хулиганы...
Некоторые дачники стали козла успокаивать. Даже Пестрякову Валерию замечание сделали: мол, мог бы и не так окончательно побеждать. Мол, что теперь прикажете козлу делать с его раненой душой?
Гришка хотел дать разъяснения по существу вопроса, но тут на стадион взошел председатель колхоза Николай Евдокимович Подковырин.
- Товарищи дачники, - сказал он. - Вы приехали в наши прекрасные места отдыхать. Поэтому я призываю вас к активному отдыху, чтобы вы не слонялись и не скучали. Травы у нас нынче поспели на удивление высокие, сочные и густые. Колхозники с ног валятся - косят их. Ваш отдых и удовольствие я вижу в том, чтобы помочь это сено сгребать и свозить в стога.
Некоторые дачники согласились сразу.
- Где, - говорят, - грабли?.. Куда, - говорят, - идти?
Другие, которые козла жалели, заупрямились.
- Почему, - говорят, - мы? Мы, - говорят, - не двужильные. У нас нервы.
Председатель колхоза руку поднял.
- Мы никого не неволим. Мы просим. Запах лугов, аромат сена и ветер с реки поправят ваше здоровье. А нам будет польза. К тому же вы не бесплатно будете сено сгребать. Но наибольшее удовлетворение доставит вам ваша совесть, потому что она на такой работе окрепнет.
- Спокойнее! - сказал председатель, поскольку малосознательная часть дачников снова загалдела. - К вам сейчас обратятся приехавший к нам на три дня академик товарищ Спицын и наш земляк - заслуженный пенсионер Федор Иванович.
- Товарищи, надо, - сказал дядя Павел.
- На лугах так прекрасно, - сказал дядя Федя.
Пристыженная их словами малосознательная часть дачников заспешила к правлению получать инструмент. Собаки, естественно, разбежались, и кошки, и куры, и петухи. Шоферы по своим делам направились. Пестряков Валерий ушел переодеваться после победы.
- Я свое дело сделал, - сказал он Гришке на прощание. - Теперь ты свое доделывай.
ПОЛЮБУЙТЕСЬ НА РОЗЕНКРАНЦА
Остались на стадионе Гришка и козел Розенкранц, умирающий от ложного стыда и обиды.
- Хватит вам на земле лежать, - сказал Гришка. - Вставайте.
- Не могу... - застонал козел. - Я не могу никому на глаза показаться. Я пойду и утоплюсь... А вас я теперь ненавижу...
- Вы меня и раньше не очень любили, - сказал Гришка. - А в вашем возрасте уже пора за ум взяться.
- Я сирота-а... - заплакал козел. - И не подходите ко мне, я укушенный.
- Григорий, - послышалось сверху.
Гришка голову поднял - над ним Аполлон Мухолов виражи закладывает.
- Здравствуйте, - сказал Гришка. - Вы посмотрите, что с Розенкранцем творится. Прямо как маленький.
- Сирота я, сирота-а... - Козел заплакал еще жалобнее. С подсиненной бороды закапали на землю обильные синие капли.
- Меня Розенкранц никогда не заботил. А теперь и подавно, - сказал воробей. - Я теперь выше. - Он покружил над стадионом и завис над Гришкиной головой. - Я влюблен. В чайку... Каким-то сверхъестественным чудом к нам прилетела чайка с Балтийского моря. Она сейчас рыбу ловит на плесах. Плотву... Я вас ищу, собственно. Попрощаться. Улетаю с чайкой на Балтику. Буду морским воробьем. С Федором Ивановичем я уже попрощался и с Павлом Степановичем.
Гришка хотел спросить, мол, нельзя ли и ему к морю, но вспомнил, что после турнира возникла, как и было задумано, задача, которую нужно было решить безотлагательно.
- До свидания, - сказал Гришка. - Прилетайте обратно.
- В отпуск только. У моряков, сами знаете, жизнь... - Аполлон Мухолов замолчал - наверно, не знал, какая у моряков жизнь, а врать не решился, опасаясь, что не хватит воображения.
Козел Розенкранц поднял на воробья покрасневшие от слез глаза, носом бурливо шмыгнул и вдруг сказал басом, какой возникает после рыданий:
- Пижон пернатый. Скажи спасибо, что у меня тоска в данный момент, не то бы я из тебя не то что морского - подводного воробья сделал.
- Как? - воскликнул Аполлон Мухолов, не имея в виду задавать вопросов.
- Этой подушечке для булавок случай помог. - Козел поднялся и нервно забегал туда-сюда. - Везет некоторым. Ой, люди! Ой, уважаемые домашние животные, птицы и курицы! Где справедливость? Родился он, пардон, под стрехой средней школы. Всю науку в форточку подслушал. Изо всех десяти классов сразу. Вообразите, какая каша у него в голове. И пробелы.
- Я самообразованием пополнил и систематикой, - объяснил воробей гордо.
- Нет, вы ответьте, - продолжал козел, сотрясаясь всем телом. - Мух для пропитания ему ловить нужно было? Нужно. Он их ловил? Ловил. А также расходовал ценное учебное время на драки. Пропускал, Мухолов, занятия?
- Многие школьники пропускают, а им все равно аттестат дают, вздорно чирикнул Аполлон Мухолов. - И помолчали бы вы. Не вам говорить! Вам... с вас... о вас, как с козла молока. Я всегда презирал козлов!
- Да я тебя вместе с твоим чириканьем проглочу! - Козел подпрыгнул на рекордную высоту. Он бы, конечно, задел воробья рогами, но Аполлон Мухолов взвился свечкой и от страха за свою будущую моряцкую жизнь и любовь капнул на козла с высоты.
Именно эта капля оказалась последней каплей, решившей судьбу козла Розенкранца.
