Я нагнал косого, когда ночь перевалила за середину, он вышел на берег озера и взобрался на большой плоский камень. Ветер прогнал тучи окончательно, дождь прекратился, и свет ночных светил сделал всё ясным как днём. Ему не хватило выносливости, Дункан тяжело дышал, сипел, держался за бок, бег по пересеченной местности, ссадины, ожоги от ядовитых растений и усталость после напряжённого рейда на замок добили его. А мне не нужен был отдых. Я мог бы шагать так до утра, а потом ещё полдня. Затем присел бы где-нибудь и подремал часок, а потом вновь в путь.
— Прекрасная ночка, не находишь, Дунк?
Он выстрелил с разворота, я выхватил пистоль и выстрелил в ответ. Две пули, встретились в воздухе, смялись друг об друга и упали на камни.
— Ух, — только и выдохнул я. — Ну и ну! Слыхал, конечно, что иногда такое бывает, но что сам так сумею…
Он выстрелил из второго пистоля, и я выстрелил в ответ. Вторая пара пуль упала на камни.
— Знаешь, что самое поганое? Никто и никогда не поверит мне, даже если я поклянусь своими спусковыми пальцами. Два раза подряд — это басни.
— Ты убил их?
— Двоих я убил на твоих глазах, а теперь стою здесь, стало быть, Джулиан тоже мёртв. Не задавай глупых вопросов.
— Значит, остался я один…
— А чего ты ждал, связываясь с фламспиттером?
— Мне не спастись, да? — спросил он без особой надежды.
— Да, я тебя убью, если ты об этом.
— Ты… ты тоже пришёл суда за ней!
— Да. За шкатулочкой. Отдай мне её, Дунк.
— Кто тебя нанял?
— А ты как думаешь?
— Вот оно что… Красный орден! Ты всех обманул, пробрался с нами в замок, но шкатулку изначально собирался оставить себе!
— Не надо так удивляться. Вы тоже не собирались меня прикончить. Разница меж нами лишь в том, что у меня лучше получается не оставлять людей в живых, чем у тебя. Шкатулка, Дунк, отдай её мне.
Он всё ещё тяжело дышал и продолжал смущать меня взглядом своих разъезжающихся глаз. Третий пистоль оказался вскинут, когда я перебрасывал Молчуна из-за спины. Оба выстрела произошли одновременно, но я стрелял в прыжке, спасаясь от пули, летевшей мне в лоб, а он стрелял, стоя на месте, и моя пуля ворвалась ему в брюшину. Не вставая с камней и не спеша, я перезарядил Молчуна и оба пистоля, после чего подобрался к Дункану поближе. Он ещё был жив, но не стонал. Ранение в живот всегда очень болезненное и тяжёлое, смерть медленная и мучительная, а он даже не стонал. Я откинул полы плаща, убеждаясь, что больше огнестрельного оружия у него не было, вынул из складок шкатулку, обтянутую красной кожей, и немного испачканную чёрной в свете луны кровью.
— А я мог… я мог бы стать…
— Не мог. Хорошим стрелком или даже мушкетёром — да, но ты бы никогда не стал фламспиттером. Дурак, у тебя была жизнь, столько возможностей, а ты… Дурак.
Я собрал его пистоли, все патроны, которые нашёл и пошёл прочь, ориентируясь по расположению звёзд и замка. Довольно быстро нашёл дорогу и добрался до мельницы. Ночью здание было закрыто на амбарный замок, в нём никто не жил, но рядом с зернохранилищем горел костёр. Пахло мясом.
— Такой кусок вышвырнул, растратчик! — раздалось из-за круга света, когда я уселся рядом с огнём.
— Я дал тебе понять, что всё идёт как надо. К тому же ты не побрезговал, как я вижу.
В свет вошёл высокий мужчина в чёрном плаще и в чёрной же шляпе с широким круглым полем. Он был немолод и имел морщинистое лицо, покрытое щетиной, обрамлённое длинными и неровно стриженными седыми волосами. В руке мужчина сжимал короткий мушкетон с широким воронкообразным дулом.
— Привет, Стью, привет, Гром.
Хромоножка Стью опустил Гром и, слегка прихрамывая, подошёл к костру, сел напротив меня.
— Привет, Джек, и тебе привет, Молчун. Как делишки, ребята?
Я перебросил ему шкатулку. Стью внимательно оглядел её в свете огня, убеждаясь в целостности клейма на восковой печати. Я тоже успел рассмотреть это клеймо, пока нёс шкатулку, и счёл за благо тщательно проследить за тем, чтобы на нём не появилось ни одной новой трещинки.
— Что вы будете делать с этим?
— Отвезём куда надо, а там это уничтожат.
— Почему бы не уничтожить прямо сейчас?
— А как мы докажем, что уничтожили содержимое и не изучили его? Нет, тогда меня сначала будут долго пытать, а потом убьют, Грома же скорее всего уничтожат.
Мы долго смотрели на шкатулку и молчали. Слишком пугающими были слова, которые просились на язык. Печать, подтверждавшая то обстоятельство, что шкатулка не была вскрыта, несла на себе герб гильдии инженеров города Хебсбурга. Вот так. Сколько лет как этот проклятый город уже был стёрт с лица мира, и место, где он стоял, засыпано соляными горами, но призраки его продолжали скитаться по Ойроппу, убивая людей. Призраки его науки и его знаний. Одно единственное слово, не вовремя сказанное, не вовремя услышанное, может подписать смертный приговор кому угодно, мне например. "Артиллерия" — как раз одно из таких словечек.
— Ты знаешь, что там?
— Не понимаю, о чём ты, — быстро ответил он, пряча шкатулку.
— Но мы можем догадываться.
— Даже за такие догадки…
— Да, Стью, но, как ты слышишь, вокруг нас ни одного человека на сотни шагов. Мы одни, и догадками мы можем поделиться.
— Джек, тебя будто жизнь ничему не учит.
— Да ладно тебе. Скажи лучше, почему Красный орден решил действовать именно так? В смысле… раньше они бы взяли замок в осаду и забросали его негасимым огнём, а потом зачистили все щели, в которых могли бы спрятаться люди. Это всегда было жёстко и показательно, так, чтобы все боялись и помнили. У барона влиятельные покровители? Настолько влиятельные, что даже орден не решил ломать его, как ломал всех и всегда?
Хромоножка Стью поморщился, будто откусил от кислой зелёной сливы.
— Джек, я точно не из тех людей, которые принимают решения и знают, что к чему.
Ага, да, Хромоножка Стью и Гром, опытные и довольно дорогие фламспиттер и геверр, которые также известны тем, что довольно часто выполняли поручения Красного ордена. Чаще, чем приходится это делать другим стрелкам. Обычно, если орден изъявляет волю, фламспиттер обязан подчиниться. Как со мной в этот раз. Но есть и такие как Стью и Гром, которые большую часть своего времени исполняют поручения ордена и получают за это неплохую плату.
— Я думаю, — сказал Стью, протягивая мне кусок мяса, нанизанный на ветку, — что барон ещё поплатится. Он решил заигрывать со знаниями, которые убивают. Единственное, что спасло его от громкой и яркой расправы, это то, что официально содержимого этой шкатулки… ну, то, что как мы можем догадываться, там содержится, не должно существовать. Сколько лет прошло с тех пор, как Хебсбург пал? А сколько сил, денег и времени орден потратил, чтобы уничтожить всех выживших и все спасённые документы? Само то, что после всех тех усилий остатки знаний продолжают существовать, ставит орден в щекотливое положение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
