— Еще один бисквит, госпожа Вайнбреннер? — спросила служанка Кете и поднесла Анне блюдо.
Анна, ничего не видя перед собой, схватила пирожное и сунула его в рот. Она жевала, не чувствуя вкуса. Девушка старалась вспомнить Калеба: как он неуклюже поцеловал ее на прощанье в сарае в тот последний день. Ей не следовало думать об этом сейчас. Не следовало так смотреть на Юлиуса и думать об этом.
Виктория прервала ее размышления:
— Анна, у меня есть идея.
— Ну конечно, все получится! — Виктория стояла, уперев руки в бока, и оценивала работу Кете. — В этом платье ты совершенно не будешь бросаться в глаза. Великолепно. Это будет просто уморительно! У Юлиуса глаза на лоб полезут.
Анна с тоской смотрела на дверь. Виктория отправила молодого коммерсанта обратно в каюту. И как только ей в голову пришла идея переодеть Анну в одно из своих платьев?
У Виктории родилась идея взять Анну с собой на ужин для привилегированных гостей, который вечером устраивал капитан корабля. Эта мысль пришла ей в голову довольно поздно, но девушка не терпела отказов.
Анна взглянула на свое отражение. Конечно, порой ей хотелось примерить одно из платьев Виктории — возможно, светло-голубое с темно-синим цветочным орнаментом или то изящное коричневое платье с маленьким белым стоячим воротничком, — но она все время осознавала, что ее мечте не суждено сбыться. И это было к лучшему. Мечты не для того, чтобы сбываться. Анна сдержала тяжелый вздох.
Виктория склонилась над дорожным сундуком и достала один за другим пару ботинок. Она осмотрела их по очереди и небрежно швырнула в сторону.
«Кете придется прибраться здесь, когда мы закончим», — подумала Анна. Она с опаской прикоснулась к зеленому шелку платья, потом осторожно присела на край койки, что с туго зашнурованным корсетом можно было сделать, только если держать спину исключительно прямо и неглубоко дышать. Трудно было представить, что Виктория в таком платье ходит каждый день! Наверное, она вообще разучилась дышать.
Анна ощупала плотную ткань, которая сдавливала живот.
— С твоими волосами тоже нужно что-то сделать. — Виктория покачала головой. — У тебя мещанская прическа.
Анна покраснела. Знала ли Виктория, какими обидными были для ее попутчицы эти легкомысленные слова? Анна всегда гордилась своими волосами. В ее жизни было не так много красивого, но волосы всегда радовали ее. И Калебу они нравились. Он так любил запускать в них пальцы…
На одно мгновение для Анны вдруг снова наступило то воскресенье. На летнем лугу она лежала на спине и смотрела в голубое небо, а Калеб веером разложил пряди ее волос.
— Они не просто каштановые, — много раз повторил он, — они переливаются и коричневым, и красным, и золотым.
Анна сглотнула.
— А что ты скажешь им о моем происхождении? — Эти слова невольно вырвались из ее пересохшего рта.
«Как будут выглядеть мои огрубевшие руки?» — думала Анна.
Виктория словно прочитала мысли подруги и протянула ей пару изящных перчаток.
— Я еще кое о чем вспомнила. Фантазии мне не занимать.
— Но ведь каждому известно, что я живу на средней палубе. — И Анна тихо добавила: — А если кто-то и не знает об этом, то наверняка узнает.
Это называлось «смрад средней палубы». Ее бы безошибочно вычислили и осмеяли. Виктория расхохоталась, достала другую сумку, порылась в ней и положила что-то на стол.
«Всеобщая газета о моде», — прочла Анна. Даже госпожа Бетге охотно листала эту газету, а ее дочери постоянно воплощали в жизнь самые смелые идеи.
Виктория пролистала несколько страниц и указала на картинку.
— Вот эта прическа ей очень подойдет, правда, Кете? У Анны невероятно густые волосы.
Через полчаса Кете закончила работу, но Анна все не отваживалась прикоснуться к волосам и пошевелить головой, когда Виктория поднесла зеркало. Анна выглядела точь-в-точь как дама с картинки. Волосы были уложены так, как самой Анне никогда не удалось бы это сделать: ровный пробор, а сзади — узел. С одной стороны был прикреплен нежно-розовый цветок. Ко всему прочему Кете принесла румяна и помаду. Из зеркала на Анну смотрела совершенно незнакомая девушка.
Обе красотки постояли немного в темном коридоре. Анна слышала собственное учащенное дыхание. Она попыталась высвободить руку из крепкой хватки Виктории.
— Я лучше уйду. Не думаю, что это хорошая идея.
— О господи, не будь ты такой занудой! Будет весело, поверь мне. — Виктория и не думала сдаваться. — Ты выглядишь прекрасно, как одна из нас. Ты совершенно не будешь выделяться. Только осторожней, тебе сразу же сделают предложение!
— Я уже замужем.
— Мне это известно, не надо брюзжать. — Виктория на мгновение потупила взор, а потом с мольбой взглянула на Анну. — Ну пожалуйста, на корабле такая скукотища, а я уже так все себе представила! Анна, я же не хочу неприятностей для тебя, это просто невинная шутка. Это будет очень забавно, вот увидишь. Признайся, ты ведь всегда хотела носить такое платье?
— Однако… — Анна в последний раз нерешительно попыталась возразить, но тут же запнулась. Конечно, раньше она часто мечтала хоть раз в жизни посидеть в таком прекрасном платье за роскошно накрытым столом. Даже когда у семьи Бетге были гости, ей редко приходилось покидать кухню.
И вот сейчас это с ней произошло. Некоторых желаний просто нельзя испытывать. Все случилось так же, как в тот день, когда она примерила в гостиной ожерелье хозяйки, чтобы покрасоваться перед зеркалом. Анна услышала шаги госпожи Бетге и только в последний момент смогла расстегнуть застежку. Девушка не подумала о том, что могло произойти: она в гостиной с ожерельем госпожи Бетге на шее. Тогда она могла потерять все, и теперь Анна чувствовала нечто подобное. Ее можно вычислить с первого взгляда. Но было поздно, их уже заметили. Девушки приблизились к двери, и стюард открыл ее перед ними. Взоры гостей обратились на них. Анне хотелось лишь одного — провалиться сквозь землю.
— Я удивлен, что раньше вас не замечал. — Ее сосед не в первый раз наклонялся к ней так близко, что Анна чувствовала на обнаженной руке его пот. — Вы просто прелесть, если позволите сказать вам об этом.
«А вы слишком липнете ко мне, — раздраженно подумала Анна, — если позволите сказать вам об этом».
— Я плохо переношу морскую качку, — пробормотала она, не отрывая глаз от супа, который подали после первых закусок. Как часто она мечтала хоть раз в жизни наесться досыта, но теперь ей кусок в горло не лез.
Вкуса сырных закусок Анна вообще не чувствовала, от апельсиновой ее воротило, и было жаль, что цыпленку пришлось умереть ради этого бульона. Ей просто ничего не нравилось. Как и раньше, страх стоял комом у нее в горле, не пропуская пищу в желудок.
