Первое, что я увидел, поднявшись на второй этаж – это лежащий на кушетке бургомистр, над которым хлопотал доктор Зустер, называемый за глаза Могильщиком. Уважаемая супруга гере бургомистра, женщина выдающихся размеров и неукротимого нрава, вытирая слезы, сидела подле мужа на стуле. Оказалось, что градоначальник слег сразу после непродолжительного, но энергичного разговора с экзекутором. Стоявший рядом первый вице-бургомистр даже не пытался скрыть довольную улыбку. Ну, на его месте, лично я не спешил бы радоваться. Если уж экзекутор всерьез взялся за городское начальство, то проблемы возникнут не у одного гере бургомистра… Но, это уж точно не мое дело.
В дверях центральной приемной я столкнулся с Плумкисом, любезничавшим с секретаршей вице-бургомистра. Если уж гере старший советник позволяет себе тратить время на неслужебные беседы – а то, что беседа именно неслужебная, было понятно по его медовой улыбочке – значит, все идет точно по графику, безо всяких проблем и отклонений.
– Приветствую вас, Рюмпель!
Надо отдать должное, Плумкис в совершенстве владел искусством красноречивых интонаций. Если еще вчера точно такие же слова имели насмешливо-пренебрежительный оттенок, то сейчас они звучали вполне дружески.
Я сдержано поздоровался. Пожалуй, переходить на дружеские отношения с гере старшим советником еще рановато. Мало ли, как все обернется…
Сам он, тем временем, оторвался от секретарши, подхватил меня под руку и увлек в приемную, где собралась масса народа. Здесь присутствовала Канцелярия практически в полном составе, во главе с начальником, примостившимся в уголке на диванчике, и, конечно же, были люди из Коллегии образования. Правда, директора Коллегии нигде видно не было.
Плумкис громким шепотом сообщил, что экзекутор уже затребовал к себе гере Директора, но тот, имея перед глазами поучительный пример Бургомистра, немедленно почувствовал острый приступ медвежьей болезни и уже полчаса, как не покидает отхожего места. Особенно тревожно в глазах мнительного городского начальства выглядело то, что на Ратушную площадь подъехали две подводы, груженые лесом. Тут, знаете, любая фантазия разыграется.
Экзекутор расположился в кабинете вице-бургомистра, имеющем отдельный проход в Зал Большого Экзамена, где собрали детей. В самом зале стояла странная тишина – детишки очень волновались и чинно сидели на длинных скамейках, переглядываясь и боясь произнести лишнее слово. Кучер экзекутора, бывший по совместительству его помощником, на цыпочках выходил в зал, близоруко копался в длинном свитке, громким шепотом зачитывал имя, брал ребенка за руку и провожал в кабинет. Двери в зал были закрыты, и перед ними стоял, скрестив руки на груди, неулыбчивый десятник Тайной Стражи. Поэтому наблюдать за происходящим дозволялось через узкие окошки, забранные цветными витражами с изображениями нравоучительных картинок из жизни Владетеля. Неровные стекла искажали фигурки детей, и поэтому прочитать выражение их лиц было решительно невозможно. Я попытался найти Роника, но не смог.
– Гере Рюмпель! Гере Рюмпель!
Я оторвался от окна и оглянулся. По длинному коридору Ратуши бежал сам гере первый вице-бургомистр. Как человеку тучному, каждый шаг давался ему с большим трудом. Приблизившись, он оперся рукой о стенку, и, пытаясь отдышаться, произнес:
– Гере Рюмпель… Вас… Вас гере экзекутор… Просит к себе… Немедленно…
Я воспринял это известие совершенно спокойно. Просто количество странностей, произошедших в последние два дня, превысили уровень, после которого уже ничему не приходится удивляться. Чего ожидать дальше? Может, приглашения от Владетеля на дружеский ужин?
Я пожал плечами и направился в кабинет к экзекутору. Вице-бургомистр шел сзади, тяжело дыша и что-то бормоча про себя.
– Вам сюда, гере Рюмпель, – десятник Тайной Стражи предупредительно распахнул дверь. Вице-бургомистр шагнул за мной, но был довольно бесцеремонно остановлен.
В кабинете царил полумрак. Я осмотрелся. Экзекутор сидел спиной ко мне за массивным дубовым столом, и что-то быстро писал гусиным пером. Немного подождав, я осторожно покашлял в кулак.
– Гере Рюмпель, будьте добры, проходите, присаживайтесь, – голос экзекутора был звучным, красивым и молодым. А я, признаться, думал, что это пожилой человек.
Я подошел к нему и присел на краешек стоящего напротив кресла. Экзекутор закончил писать, свернул лист бумаги в свиток, поставил печать и отложил в сторону. И только потом внимательно посмотрел на меня. Нет, пожалуй, он уже немолод…
– Гере Рюмпель, вы не возражаете, если я займу немного вашего драгоценного времени?
Я поспешил заверить, что сочту за честь служить достопочтенному гере экзекутору, и он может располагать мной безраздельно.
– Прекрасно, гере Рюмпель, прекрасно. Иного и не ожидал.
Экзекутор еще раз бросил пронзительный взгляд, от которого у любого по спине пробегут мурашки, взял со стола лист бумаги, исписанный мелким убористым почерком, что-то прочитал и покачал головой.
– Надеюсь, гере Рюмпель, я могу говорить с вами абсолютно откровенно?
Ничего себе вопрос! Кто я, и кто экзекутор? Мне оставалось еще раз заверить высокого собеседника в своей полнейшей преданности. По-видимому, его это вполне удовлетворило.
– Очень хорошо… Я хотел бы поговорить о вашем сыне, – он снова посмотрел на записи, – о Роне Рюмпеле.
Я внимательно слушал.
– Понимаете, гере Рюмпель, я сегодня имел удовольствие беседовать с этим… мальчиком и был немало удивлен его способностями… немало. Должен поздравить вас, искренне поздравить, вы воспитали для Владетеля прекрасного подданного. Затем я, как вы понимаете, поинтересовался его родителями, то есть вами, господин Рюмпель, и вашей супругой, Мартой Рюмпель. И, знаете, что? Меня заинтересовали некоторые факты. Вот, посмотрите, – он положил передо мной лист бумаги.
Я всмотрелся. Это был рапорт начальника Канцелярии в Тайную Стражу. Там гере начальник писал, что переписчик второй ступени Эрно Рюмпель является сотрудником безынициативным, малокомпетентным, не имеющим достаточной подготовки, с умственным развитием, соответствующим уровню «два минус»… Не знаю, что это за уровень, но, судя по общему тону рапорта, какой-то он до обидного невысокий.
Пока я читал, то все время ощущал тяжелый взгляд экзекутора. Но, подняв глаза, обнаружил на его лице вежливую и даже добродушную улыбку.
– Понимаете, гере Рюмпель, я просмотрел все документы, которые могут характеризовать вас и вашу супругу с той или иной стороны, – он показал на свитки, аккуратно сложенные на краю стола, – рапорты со службы, справки из Тайной Канцелярии, записки от Городской Стражи, даже доносы соседей. И знаете, что я обнаружил?
Я изобразил на лице живейшее внимание.
– Я обнаружил, что вы являетесь весьма и весьма посредственной личностью, – продолжал экзекутор, – именно – посредственной. В этом нет ничего недостойного, абсолютное большинство подданных Владетеля таковыми и является. Тем более, что вы – человек добропорядочный, в предосудительном поведении замечены не были, ваш образ мыслей достоин подражания, все сказанное мной в полной мере относится и к вашей супруге, но, – он внушительно поднял указательный палец, – но! Скажите, вы знаете, кто такой Леонидус?
Вопрос застал меня врасплох.
– Простите?
– Я повторяю, Рюмпель, вы знаете, кто такой Леонидус?
– Это… кажется… философ-максималист второго века. Мы проходили его в школе.
– Все верно… В школе… – Экзекутор наклонился ко мне и сказал громким шепотом, – а разве в школе изучали трактат «Об устроении мира»?
– Кажется, нет…
– Совершенно точно, нет. Однако я имел удовольствие обсудить несколько глав из него с вашим сыном. И, представляете, обнаружил достаточно глубокие знания и рассудительность. Вы читали Леонидуса?
– Нет…
Экзекутор откинулся на спинку кресла, словно удовлетворенный ответом.
– Я в этом не сомневался. Я считаю, что ваша супруга также вряд ли когда-либо разворачивала свитки с его произведениями. Но скажите, в таком случае, откуда у вашего сына подобные знания? Более того, я обнаружил, что, вообще, уровень развития ребенка значительно превосходит то, что вы могли в него вложить. Я повторяю: значительно.
Я молчал.
– Что же, гере Рюмпель, у вас есть какие-нибудь предположения? Вы вообще, понимаете, о чем я говорю?
Мне оставалось лишь развести руками.
– Ну что же, – спокойно сказал экзекутор, – вариантов не так много. Либо вы не тот, за кого себя выдаете, – он покачал головой, заметив мой протестующий жест, – я, правда, считаю это маловероятным, ваша биография на первый взгляд кристально чиста, и вы лично не вызываете подозрений… Естественно, будут дополнительные проверки, но опыт подсказывает мне, что они ничего не дадут… Либо, существует какой-нибудь еще источник знаний, неизвестный нам. У вас есть мысли по этому поводу?
