Движение горячей и сухой руки Сайлы было столь резким, что сбило слабый язычок пламени. Рука Ланты дрожала, когда они встретились над центром стола.
Пульс девушки участился и упорно не желал замедляться, в ушах у нее звенела причудливая высокая нота.
Рука Ланты судорожно сжалась. Она откинула назад голову и заговорила поразительно звучно:
— Некто из Церкви находит ребенка варваров, который послужит желаниям Олы. Харбундай разрушен. Ола благодарно обнимает варвара, борющегося за то, чтобы открыть Врата в будущее.
Ланта запнулась. Нога ее дернулась, веки были плотно сжаты. Она с трудом глотнула, одной рукой сжимая горло, тогда как другая безуспешно пыталась найти опору. Холодная синева разливалась по бледному лицу. Сайла быстро уложила ее на пол и умело совершила обряд «спасительного поцелуя целительницы». Остро ощущая нелепость ситуации, она вдыхала свою собственную жизнь в маленькое безвольное тело. Что же увидела Ланта?
Провидица была в ее руках.
Вскоре Ланта пришла в себя. Сайла отпрянула, когда та сделала судорожный вдох. Настоятельница извлекла маленькую бутылочку и пронесла ее под носом жрицы; едкий запах аммиака заставил Ланту закашляться. Когда кашель прошел, они помогли ей снова сесть в кресло. Настоятельница сказала, что это Сайла спасла ее. Ланта поблагодарила, не взглянув на девушку.
Алтанар не привык размениваться на мелочи.
— Как ты посмела говорить о Харбундае? Тебе было сказано выяснить, есть ли у этих двоих тайная причина для миссии. Предательница!
Ланта испугалась.
— Моя настоятельница объяснит тебе, король, — я не могу ни на что повлиять. Слова горят во тьме. Я лишь повторяю то, что вижу.
Он грохнул кулаком по столу.
— Ты говоришь загадками! Верно ли мне аббатство Ирисов?
Сайле словно набили в горло ваты.
Маленькие пальцы Ланты от волнения сплелись в извивающийся клубок. Она оправдывалась:
— Я сказала о том, что и видела. О предательстве ничего написано не было. Харбундай падет, — повторила она почти умоляюще.
Король повернулся и зашагал к выходу. Положив руку на массивную железную ручку, он оглядел женщин, прищурив глаза.
— Ты отправишься в путь, но будешь работать на меня, Жрица Роз Сайла.
Женщины ждали, пока его шаги не затихли вдали.
Сайла склонилась над настоятельницей, а Ланта, нервно дрожа, стремительно бросилась к двери. Она открыла ее, метнулась наружу, потом вбежала обратно, как маленькая птичка. Сайла подошла к ней, и Ланта потянулась вверх, к ее лицу, доверительно прошептав:
— Стражи нет. О, пожалуйста, прости меня. Король угрожал… Я сказала ему то, что видела. Правду. Но был еще голос. Ты должна знать.
Настоятельница схватила ее за руки.
— Благословляю тебя, сестра.
Ланта продолжала с видимым усилием:
— Голос сказал: «Сайла пожнет плоды блага для Церкви и для себя. Она найдет искомое».
Она перевела дух, успокаиваясь.
— Он произнес: «Сестра, скажи ей это: Сайла потеряет то, что ей всего дороже».
Тоска, которую Сайла уже видела однажды на лице Ланты, мелькнула снова и исчезла, быстро и незаметно, как отблеск лунного света. Она покинула их, не промолвив больше ни слова, и маленькие ножки простучали по коридору, как капли дождя.
Сайла машинально последовала за настоятельницей. «Жрица Роз, — сказал король. — Жрица Роз Сайла.»
Они были уже в аббатстве, подымаясь по ступенькам к комнате настоятельницы, когда та заговорила, пытаясь отвлечь Сайлу от ее мыслей и привнести немного ясности в события.
— Так, значит, — ты Жрица Роз. Имеешь право носить вышитую красную розу на мантии, можешь путешествовать где угодно в Оле. Мы уже научили тебя читать и писать, а теперь ты даже сможешь изучить иностранный язык — если сможешь заплатить за уроки. Можешь покупать и продавать товары, хотя тебе не позволено управлять компанией или владеть собственной землей. Желаешь иметь раба? Пожалуйста. Но только одного, и, конечно, юношу, не достигшего зрелости. Ты, естественно, не будешь возражать против того, что его сможет освободить совет, состоящий только из мужчин, который может возместить, а может и не возместить тебе его стоимость — не так ли? Конечно, не будешь, ты ведь законопослушная женщина. Однако довольно о престиже и власти. Что дальше? Сан настоятельницы аббатства Ирисов?
— Никогда. — Это прозвучало слишком быстро, слишком резко.
— Ты все еще недолюбливаешь нас, дитя? Неужели никогда не простишь?
— Я ничего не помню, поэтому мне нечего прощать.
Настоятельница вздохнула. Сайла преклонила колени перед нею, нежно баюкая изуродованную руку в своих ладонях.
— Я рада, что попала к тебе. У меня появилась мать.
С показным раздражением настоятельница оттолкнула ее. Она раздула угли под котелком с водой и отмерила в фарфоровый чайник щепоть высушенной травы ош. Настоятельница усмехнулась, рассказывая, что эти размельченные листья привез ей в подарок один капитан из Найона, отказавшийся продать их даже королю.
По молчаливому уговору, они собирались с мыслями, пока закипала вода. Настоятельница залила ош кипятком, осторожно помешивая палочкой из серебра и слоновой кости. Они обменялись улыбками, почувствовав аромат жидкости, разливаемой в прозрачные бирюзовые чашки размером с небольшое куриное яйцо. Сайла, как и настоятельница, вдохнула пар, слегка смочив губы драгоценной жидкостью.
— Ты удивительный человек, Сайла. Ланта не увидела нашего плана. И ты знала, что она не увидит. Откуда?
— Я это просто чувствовала. — Сайла солгала легко, не в первый раз. Она вряд ли смогла бы это объяснить настоятельнице — прикосновение к свободе значило для нее так много, что пересилило страх перед местью Алтанара. Она сама до конца этого не понимала. Как не понимала и сказанного Лантой.
Сайла спросила:
— Провидица сказала, что я должна что-то потерять.
Настоятельница беззаботно махнула рукой.
— Ерунда. Самое важное — она не узнала, что мы хотим предотвратить надвигающуюся войну Людей Собаки с Харбундаем. Мы сохранили нашу тайну.
Сайла страдала от желания признаться, разделить скрытое бремя.
Дорогая настоятельница! Сердце мое. Моя тайна жива!
Только на краткий миг перед утренней молитвой она позволяла себе вспоминать. Раз в день она выпускала на волю образы прошлого. Бушующее пламя. Призрачные фигуры. Девочка, которую звали не Сайла, тщетно пытается закричать от ужаса.
Звук, который издала ее мать, умирая, был ее последним даром, который спас Сайле жизнь. Он потряс девочку настолько, что она потеряла речь, а когда оправилась и смогла отвечать женщинам в капюшонах, то уже знала, что происходит с теми, кто вспоминал о доме. Они исчезали навсегда.
Сайла знала о последствиях, но не могла отказаться от воспоминаний.
Настоятельница неправильно истолковала выражение лица своей воспитанницы.
— Не будь слишком нетерпеливой, дитя мое. Благополучие важнее успеха. — Эта фраза, произнесенная вслух, сломала что-то внутри пожилой женщины. Годы мгновенно навалились на нее, заставив плечи устало опуститься. Голос ее стал ворчливым. — Если бы мы смогли поддержать тебя. Мне ведь нельзя даже назвать тебе имена наших людей в Харбундае.
— Они сами найдут меня. — Сайле пришла в голову неожиданная, интригующая мысль. Ланта упоминала Врата. Не те ли это Врата, Врата Учителей? Изображая озабоченную невинность, она задала этот вопрос настоятельнице.
Та ответила улыбкой.
— Это старая сказка. Не слушай Ланту. Думай о том, что должна сделать. Помни, пароль в Харбундае — три красные розы. — Она усмехнулась. — Как благоразумно со стороны короля оказать тебе содействие. Если бы он знал…
— Мы достаточно осторожны.
— Никогда так не думай. Я бы хотела… — Настоятельница запнулась, и скрюченные пальцы, держащие чашку, вдруг выронили ее. Дымящийся ош разлился по полированному полу. Фарфор разлетелся на крохотные кусочки.
— Посмотри, что я наделала! Его провезли через Великое море, чтобы неуклюжая старая женщина все разлила.
Сайла вытерла пол платком.
— Вы устали, настоятельница, я пойду.
Старуха неохотно согласилась. Она обняла Сайлу, потом отступила на шаг, кинув на нее оценивающий взгляд, и сказала:
— Те, кто стоят у источника твоего мужества, будут молиться за твой успех. Мать-Церковь готовится к твоему триумфальному возвращению.
На площадке лестницы, ведущей на первый этаж, Сайла задержалась, положив руку на перила.
Нас было четверо в той комнате: король, настоятельница, Ланта и я. Но мы не части одной головоломки, а четыре разные головоломки, соприкоснувшиеся в одной точке.
Я в центре, потому что свергну Алтанара. И это будет не просто месть.
Сила моя будет расти, и скоро уже никто не сможет оскорбить или унизить меня.
