Освещение этих казарм производилось подвесными светильниками фитильного типа, работающими на древесном спирте. Не бог весть что. Но мягкий полумрак с довольно неплохой видимостью объектов вполне получался. В комнате дежурного освещение было намного лучше – там даже читать-писать можно было нормально. Но хорошо освещать всю казарму Ярослав себе пока позволить не мог.
– Интересно, – произнес старейшина, осмотрев данную постройку.
И ему вторили остальные, впечатленные сооружением, расспрашивая обо всем подряд. Особенно их впечатлял пол. Он ведь был не земляным, а деревянным. Ярослав специально этим озаботился. Тесаные доски – та еще проблема в изготовлении. Но это делало пол сухим и теплым, если начать протапливать помещение. А эту казарму уже отапливали, несильно, просто чтобы все просохло и осело.
Долго… очень долго… практически весь день старейшины бродили по каструму, суя свой нос всюду. Их интересовало все. И укрепления. И жилые помещения. И общественный туалет. И водонапорная башня, которую пока еще только строили, используя под нее те кирпичи, что Ярослав заготавливал на замок. И единая столовая, при входе куда стояли умывальники. И так далее.
– Зачем ты им все показывал? – спросила Кассия, когда гости ушли. Она ведь сопровождала своего сына в формате этакой свиты. Как и ее греки.
– А ты думаешь, это было неправильно?
– Думаю. Они теперь знают, каковы твои укрепления изнутри.
– И это хорошо.
– Хорошо? – удивился один из греков-монахов с самым прищуренным взглядом.
– Я расскажу маленькую притчу, – усмехнувшись, произнес Ярослав. – Когда-то у одной большой страны, населенной множеством людей, был маленький беспокойный сосед. Он воевал с ней и создавал массу беспокойства. Надрывался, но никак не желал уступить и найти способ договориться. Но все когда-то заканчивается. Большая страна устала от выходок своего соседа. И завоевала его. И когда лидера этой страны везли в столицу через все бесконечные поля и леса большой страны, через ее многолюдные города… он осознал, что в его борьбе не было смысла. Он не мог выиграть. Никак не мог, – сказал Ярослав, завершив рассказывать своим слушателям историю Шамиля из времен Кавказской войны. Адаптированную, разумеется.
– И в чем смысл притчи?
– В том, что иной раз рассказать секреты бывает полезнее сохранения тайны. Это – дикие племена. Они все мерят по своим обычаям, по своему разумению. И в их головах места для подобных укреплений нет. Они не знают, что это такое и какие преимущества дает. А потому не учитывают в своем поведении.
– Это не всегда правильно, – тихо возразил мужчина в рясе.
– Вы думаете?
– Они могут поставить и себе такой же.
– Это исключено. Вы упускаете из вида то, на каком уровне развития общества они находятся. У них даже племенных союзов сейчас нет. Знать не выделилась толком. А большая часть племенной аристократии – случайные люди с очень небольшими правами и возможностями. Я – могу построить, потому что у меня есть ресурсы, воля и права. А они – не могут, даже если захотят. Даже если начнут – передерутся.
– Вы излишне оптимистичны.
– А вы, Никифор, совершаете обычную ошибку. Вы вкладываете свои мысли в голову врага и думаете, что он рассуждает так же, как и вы, и знает то же самое, что и вы. И если сталкиваетесь с чем-то незнакомым, пытаетесь не познать эту новизну, разобравшись с тем, что она на самом деле. А просто придумываете более-менее удобное объяснение. Но ведь вас отправили за мной шпионить не для этого, не так ли?
– Шпионить? – неподдельно удивился Никифор.
– А разве вы здесь не для этого?
– Я здесь, чтобы нести свет истинной веры в души этих несчастных.
– Тогда почему вы постоянно все вынюхиваете? Вас подсматривать поставили, а вы подслушиваете. Как это понимать?
– Вы ошибаетесь, – нахохлился Никифор.
– В самом деле? Ну а что? Неплохая стратегия. Вы, видимо, знаете, что во все времена наказывали только за одно преступление – за то, что ты попался. И отягчающим вину обстоятельством было то, что ты признался. Поэтому так и отрицаете свою вину с наглым видом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Но на мне нет никакой вины!
– Вот я и говорю. Главное – отрицать все до последнего.
– Но…
– Прекратите, – вяло махнул Ярослав рукой. – Я доверяю священникам не больше, чем голодному волку в овчарне. Поэтому за каждым вашим шагом следили. О каждом вашем разговоре. С кем. Когда. В каких обстоятельствах. И так далее. И то, чем вы занимались, называется разведывательная деятельность, или шпионаж.
– Сын мой, – презрительно скосившись на Никифора, произнесла Кассия. – Откуда у тебя столько недоверия священникам?
– Симфония.
– Что симфония?
– Греческая церковь держится симфонии, то есть, согласия с властями светскими. Придерживаясь той светской силы, которая сильнее. Права или нет – неважно. Главное – доминирующая сила. А значит, что? Правильно. Она предаст тебя в любой момент, обслуживая сиюминутные интересы политического момента. Ведь церковь всегда на стороне власти. Беда лишь в том, что именно власть определяется не правом и законом, а банальной, тупой силой. Сейчас они, – кивнул Ярослав на священника, – служат Вардану и, очевидно, шпионят на него. Но достаточно тому оступиться, и они первые воткнут кинжал в его спину, чтобы услужить его противнику. Если, конечно, церковь посчитает, что этот противник сильнее. Понимаешь? У церкви нет твердых постоянных союзников и убеждений. У церкви есть только постоянные интересы. Ее интересы. Для церкви это хорошо. А для меня – плохо. Потому как доверять организации, которая ведет такую политику, я не готов.
– Мне кажется, что ты сгущаешь краски, – покачала головой Кассия.
– Я не занимался шпионажем, – как можно более искренне произнес Никифор. – Церковь не опускается до такого.
– И что же ты делал?
– Мне было интересно узнать, чем живут обитатели этого городка, чтобы найти путь к их сердцам. Чтобы привести их к свету истинной веры.
– Очень интересно. Но вот беда – расспрашивал ты их, так или иначе, обо мне, или о моих делах, или о тех, с кем я веду дела. Странно, не правда ли?
– Но с чего ты это взял?
– Хочешь узнать, как за тобой следили?
Тишина. Но по лицу видно – хочет.
– Не скажу. Как ты сам заметил, не все секреты нужно раскрывать. Если я расскажу тебе, то потеряю это преимущество. Потому как ты, в отличие от дикарей, сможешь воспользоваться этими знаниями. И обернуть их против меня.
– Я не враг тебе!
– Но и не друг.
– Ты родич Василевса! Мы никогда…
– Прекрати! – рявкнул Ярослав. – Не заставляй меня думать о том, что ты дурак. Я родич покойного Василевса, которого сменил на престоле правитель из иной династии. То есть, строго говоря, – я претендент на престол. Хочу я этого или нет, но желающих сыграть на этом – достаточно. Даже без моего участия. И церковь тоже игрок. Что же до родичей, то в правящих домах родич – это твоя опора, твоя надежда и твой злейший враг. И надо быть идиотом, чтобы этого не понимать. Или держать за умственно неполноценного того, с кем ты беседуешь.
– Я думаю, что ты попал в искушение Лукавого. Такое думать о матери-церкви грешно.
– В самом деле? – спросил Ярослав. Подошел ближе. Вплотную. Вынуждая Никифора отступить. Шаг. Еще. Еще. Быстрое движение, и рука Ярослава уходит в складку рясы, в которой оказывается прорезь. Секунду спустя она вылезает оттуда с кинжалом. – Тогда зачем тебе вот это?
– Это? Это для защиты!
– Ты так боишься предстать перед Всевышним?
– Я…
– Уйди с глаз моих долой, лицемер. С первым же кораблем отправишься в Империю. И передай, чтобы таких балбесов ко мне больше не присылали, – произнес Ярослав и бросил кинжал в пыль. После чего развернулся и пошел в сторону усадьбы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Сынок, – шагов через десять произнесла Кассия.
– Ты со мной, мама?
– Никифор на меня работает.
– Очень смешно. Но я не в настроении шутить.
– Но я не шучу.
