Тут Корнилов услышал шум. Целая палитра непонятных звуков доносилась из-а угла наполовину разрушенной девятиэтажки. С той улицы, на которую он собирался свернуть. Юрий замер. Выдернул из чехла нож.
Спасибо, Ключнику, ему есть, чем встретить охотников за человечиной. При условии, что те, конечно, не будут превышать размера собаки.
Шорохи и шелест, то затихали, то переходили в отчетливое постукивание. Возможно, просто ветер играл с каким-то мусором. Однако на ум Корнилову пришло совсем другое. Дорогомиловский Дворник. Кошмар этих мест, о котором наперебой рассказывали сталкеры. Посвященных Дворнику легенд было так много, что отыскать крупицы правды в нагромождении откровенной лжи стало невозможно.
Наибольше впечатление произвел на Юрия рассказ одноглазого сталкера, как-то остановившего в Ганзе на пару дней. За чашкой грибного чая, он, с несомненным литературным талантом ловко суммировал все байки в одну короткую историю. Сейчас Корнилову казалось, что слышит над ухом хрипловатый голос, повествующий о дорогомиловском ужасе.
– Звали этого таджика Хабибом. Приехал, значит, парень покорять столицу метлой, да лопатой. Пристроился дворником в ЖЭК. Дурачку этому, само собой, обещали все мыслимые и немыслимые блага, а главное – прописку. Хабиб отпахал на уборке мусора больше десяти лет и верил, что заветный штампик вот-вот украсит страничку его паспорта, который, к слову сказать, у него сразу отобрали. Получил парнишка дулю с маком. Когда бабахнуло, одним из первых окочурился. Однако в мертвых числиться не пожелал. По сей день подметает улицы и свято верит, что скоро станет полноправным москвичом. Кожа у него обгорела, слезла вся, как кожура с яблока. Пришлось Хабибу прикрыться кое-как костюмом химзащиты. Черный он у него, а на глазах – солнцезащитные очки. А еще… Модернизировал дворник свою метлу. Помело у нее теперь не из зеленых пластиковых прутьев, а из стальной проволоки. Ходит Дорогомиловский Дворник меж развалин и метет, метет. А тем, кто его повстречает, задает один и тот же вопрос. Не курсе ли, мол, товарищ, куда подевался мой повелитель – начальник ЖЭКа номер шестьсот шестьдесят шесть? Люди само собой не в курсе. Пугаются. Немеют. Тогда серчает Хабиб. Пускает в ход свою метлу…
Тогда Корнилов посмеялся над одноглазым рассказчиком. Заявил, что не верит ни одному его слову. Теперь думал иначе. Упражняться в своем неверии хорошо, если ты сидишь за столом с кружком чая, знаешь, что рядом «калаш» с полным рожком и куча крепких парней, готовых прийти на подмогу. А если болен, беззащитен и одинок, рационализм и скепсис куда-то испаряются.
Черт возьми! Эти звуки так похожи на поскребывание железа по асфальту… А если он выглянет из-за угла и вправду наткнется на Дворника? Ну, уж нет! Встреча с Хабибом в наши планы не входит.
Юрий собирался повернуть обратно, но его застал врасплох новый приступ предательского кашля. Чем больше Корнилов старался его подавить, чем громче кашлял. Когда же все прошло, шум за углом стих. Его обнаружили. Обнаружил. Дорогомиловский Дворник уже подкрадывается с занесенной для удара метлой.
Юрий применил сицилианскую защиту. В два прыжка достиг угла и выскочил на открытое пространство с ножом, нацеленным в живот потенциального противника. Вместо мертвеца в черных очках он увидел десяток зверьков, которые сгруппировались вокруг…
Два открытия Корнилов сделал одновременно. Зверьки с черной, лоснящейся шерстью, злеными глазами и длинными голыми хвостами – некая разновидность крыс. А шумели они потому, что дрались за добычу – человеческую руку, оторванную по локоть. На ней болтались жалкие остатки синего защитного комбинезона. Скрюченные пальцы были обгрызены до костей. Сейчас черные твари приступили к дележке самого лакомого куска – мясного ошметка на локтевом сгибе.
Юрий ни секунды не задумывался над тем, к чему может привести его вмешательство. Он хотел только одного – не позволить крысам издеваться над тем, что когда-то было частью человеческого тела. Подхватив первый попавшийся под руку осколок кирпича, он метнул его в гущу чавкающей и грызущей стаи. Послышался визг. Крысы разбежались в стороны. Рядом с рукой осталось одна. Кирпич перебил черной твари позвоночник. Крыса силилась встать, но лишь дергалась и сучила лапами. Измазанная в крови пасть разевалась и закрывалась, а в зеленых глазках светилась такая ненависть, что Корнилов невольно попятился.
Другие твари справились с замешательством, вызванным появлением человека и набросились на товарку. Свежая, еще дергающаяся добыча привлекала их гораздо больше, чем уже остывшая рука. Раненая крыса билась до последнего. Она успела укусить нескольких подружек-каннибалок, но те не отступали. Минута и от крысы остался лишь обглоданный скелет.
Юрия так поразила дикая сцена, что он не сразу заметил новых тварей, которые выскакивали из всех щелей. Занятый спасением никому не нужной уже руки, он не увидел в крысах серьезных противников, забыл о том, что они могут взять числом. Швырять в хвостатых монстров кирпичами было бесполезно. Крысы запрудили улицу с обеих сторон, отрезав новой добыче путь к отступлению. Они наступали так слаженно и уверенно, словно все до одной подчинялись приказам опытного вожака.
Спастись от этой орды можно было лишь в одном месте. Все в пяти метрах Юрий увидел дверь подъезда со смотровым окошком. Раздумывать было некогда – правый фланг крысиного воинства уже приближался к двери. Прыжок. Корнилов вцепился в ручку. Рванул на себя. Под ногой хрустнула раздавленная сапогом тварь. Ее подруга, подпрыгнув, вцепилась в штанину. Юрий тряхнул ногой. Крыса упала и взвизгнула, перерубленная закрывающейся дверью пополам.
Корнилов оказался в темноте. Света, проникавшего внутрь через смотровое окошко, было слишком мало, для того, чтобы рассмотреть подъезд. Снаружи слышались удары беснующихся тварей. Хвала архитекторам и строителям за то, что дверь открывается наружу. Теперь осталось убедиться, что она не распахнется под собственным весом и отправляться на поиски выхода из здания. Осуществить удалось только первую часть плана. Как только Юрий повернулся лицом к лестнице, на его плечо опустилась чья-то рука, а из темноты раздался сдавленный и глухой, ничуть не похожий на человеческий, голос:
– Помоги. Помоги мне найти начальника ЖЭКа номер шестьсот шестьдесят шесть…
Глава 3. Крысиный король[1]
Ужас, охвативший Корнилова в какой-то степени ему помог. Он инстинктивно оттолкнул от себя Дворника, метнулся в сторону и прижался спиной к стене подъезда. Крысы загнали его в ловушку. Прямо в лапы мертвеца, убивающего живых стальной метлой. Теперь, когда это случилось, поверить можно было во все, что угодно. Например, в то, что твари с черной, лоснящейся шерстью сотрудничают с дорогомиловским мертвяком. Как свора гончих и охотник. Крысы загоняют для Дворника добычу, а когда тот удовлетворяет жажду мести к живым, получают в награду за верную службу трупы. Взаимовыгодное сотрудничество: и крысы сыты, и Дворник доволен.
Юрий держал нож наизготовку, чтобы отразить новое нападение. Однако ничего не происходило. Дворник затаился в темноте и тоже выжидал. Удары крыс о дверь стали не такими яростными. Корнилов напряг слух в надежде услышать, как монстр шевелится или дышит. Напрасные старания. Покойники не нуждаются в порции воздуха и могут стоять неподвижно сколь угодно долго. Такова их мерзкая натура. Остается дождаться, пока глаза привыкнут к темноте и… Что дальше? Он увидит Дворника и пырнет его ножом? Мертвецу дырка в пузе не повредит. Лишь разозлит его. В таком случае лучше смыться за дверь. Если, конечно, крысы выпустят.
Юрий шагнул к двери. Не забывать о том, что сзади тоже могут напасть. Не поворачиваться к лестнице спиной. Едва Корнилов тихонечко толкнул дверь, последовала реакция – несколько тварей стукнулись о металл, а одна крыса даже просунула в щель морду. Юрий потянул ручку на себя. Мерзкий писк. Из пасти крысы, как паста из тюбика полезли ее внутренности. Зеленые глазенки потухли.
Путь наружу отрезан. Придется договариваться с Дворником. Не успел Юрий подумать об этом, как со стороны лестницы раздался шум. Что-то похожее на звук, издаваемый краном, когда в трубе кончается вода.
Это повергло Корнилова в смятение. Парализованный ужасом, он ждал удара стальной метлы. Шли секунды, тянулись минуты. Не происходило, ровным счетом ничего. Глаза адаптировались к темноте, да и свет из окошка, пропущенный через пылевое сито, тоже помог. Предметы обрели очертания.
На лестничной площадке, прямо у ног Юрия, в луже застывшей крови лежал человек в синем костюме химзащиты. Лицо было закрыто противогазом, но, даже не видя его, Корнилову было ясно – ничего общего с Дорогомиловским Дворником мужчина не имеет. Рука, которую обгладывали крысы, принадлежала ему. Парню хватило сил на то, чтобы добраться до подъезда, оторвать зубами полоску химзы и наложить на обрубок правой руки жгут. Потом, скорее всего, он вырубился от потери крови и ненадолго пришел в себя, когда в подъезд влетела новая жертва крысиного беспредела.
