– Смею уверить, при дворе вы уже почти легенда.
Девочка у ног Лаверн хмыкнула, а чародейка поморщилась, будто Роланд сказал что-то неприличное.
– Очень в этом сомневаюсь…
– Его величество очарован вами и потрясен подвигами среброволосой девы.
– Ты хотел сказать, ее победами, – бесстрастно поправил белоголовый, сверля Роланда жуткими прозрачными глазами. – Без Лаверн за последний год вы не выиграли ни одной битвы.
– Кэл, больше уважения, – осадила чародейка слугу и вновь повернулась к Роланду. – Простите великодушно, лорд Норберт, Кэлвин у нас слегка… прямолинеен.
И груб. Но грубость слуги волшебницы Роланд готов стерпеть, лишь бы она выслушала его просьбу. И не рассмеялась в ответ. О вспыльчивом характере чародейки ходило не меньше легенд, чем о необычном цвете ее волос. Интересно, те слухи тоже окажутся выдумкой?
– Что привело вас к нам, лорд Норберт? – внезапно спросила девочка и полоснула Роланда холодным взглядом. И… не девочка, нет. Острые скулы, жесткая линия губ, вздернутый подбородок, а в глазах явно читается зрелость. Женщина, которая маскируется под ребенка. Зачем?
Роланд поднял глаза на Лаверн, пытаясь выявить на ее лице реакцию на столь откровенную дерзость. Обычно слуги не позволяют себе встревать в разговоры господ, но как знать, какими обычаями принято пренебрегать в клане вольных магов? Чародейка усмехнулась и кивнула.
– Я приехал просить вашей руки.
Тишина, воцарившаяся в шатре, нарушалась лишь треском углей в жаровне и шелестом дождя, бесновавшегося снаружи. Лаверн усмехнулась. Белоголовый побледнел и глянул отчего-то на сидящую у ног чародейки служанку. Она же смотрела на Роланда так, будто он только что выказал какую-то ересь, за которую следует тут же четвертовать.
– А он милый, не находишь? – рассмеялась Лаверн, и Роланд смутился. Он не привык к тому, что над ним насмехаются женщины.
– Не нахожу, – отрезала девчонка и сбросила ноги госпожи на коврик. Поднялась и отряхнула колени, подошла к жаровне и присела на корточки, протягивая руки к огню. Отблески его ласкали высокие скулы и прямой, слегка вздернутый нос, волнами набегали на виски, будто пытались пробраться под плотную ткань капюшона. Она же повернулась к Лаверн, улыбка которой помрачнела и стерлась, и пожала плечами:
– Он мне не нравится, но, если ты считаешь его милым, я не стану возражать. Выходи за него.
Чародейка прыснула и заливисто рассмеялась, даже белоголовый расщедрился на тень улыбки. Роланд замер, окончательно путаясь в предположениях. Они… потешаются над ним?! Играют? Да что себе позволяет эта наглая девка?!
Он сжал кулаки и поднялся, готовясь высказаться насчет неудачной шутки, но наглая девица остановила его взмахом руки.
– Сядьте, лорд Норберт, – велела она строго. – Может, вы не в курсе, но Кэлвин весьма остро реагирует на попытки причинить мне вред, а в данный момент вам совершенно нечего противопоставить его дару.
Будто в подтверждение ее слов Кэлвин выступил вперед и положил руку на эфес меча. Роланд проглотил обиду и снова уселся на лавку. На Лаверн больше не смотрел, пялился на раскаленные угли, коря себя за глупость. Не стоило тратить время и приезжать сюда. Как бы ни хотелось и далее верить в успех идеи короля, Карл был прав: эта попытка лишь унизит Роланда и не принесет результатов.
– Мне жаль вас расстраивать, милорд, – продолжала наглая девица, будто не замечая смятения Роланда, – но Мария за вас не выйдет. Она, конечно же, прекрасна, как вы и сказали, однако вы совершенно не в ее вкусе. К тому же она никогда не оставит Вольный клан.
Роланд хмыкнул, выражая, что не ей решать, в чьем он вкусе, и только потом до него дошел смысл сказанных слов… Мария?!
– Мария – это я, – сладострастно улыбнулась ему женщина в красном платье.
А если так, то выходит…
Настоящая Лаверн смотрела в сторону, и на лице ее не читалось никаких эмоций. Кэлвин издевательски посмеивался, а Мария усердно расправляла складки на платье.
– Зачем? – ошеломленно спросил Роланд, не особо, впрочем, надеясь, что будет услышан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Однако чародейка все же снизошла до ответа.
– Мы здесь уже месяц, лорд Норберт…
– Роланд. Прошу, называйте меня по имени.
Лаверн устало кивнула и устроилась на полу, не особо заботясь о приличиях. Впрочем, учитывая происходящее, на приличия ей было плевать. Она стянула сапоги и не без удовольствия протянула ноги к огню, прищурилась.
– Война не так романтична, как может показаться, но вы и так это знаете. Я наслышана о ваших подвигах, совершенных во имя короны, и они… впечатляют. Однако для нас, обладающих силой, война – в основном действия из тыла. Или ожидание. Бесконечное, выматывающее ожидание момента, когда наша помощь понадобится.
Она сбросила-таки капюшон, развязала кожаный шнурок, удерживающий тяжелую копну волос, и они серебряной волной упали на спину. Слухи оказались истиной…
– Нам скучно, Роланд.
– И вы решили подшутить надо мной, – заключил он с отголоском обиды в голосе.
Лаверн улыбнулась – мягко, совершенно по-детски, и на ее щеках появились очаровательные ямочки.
– Не над вами. Точнее, не только над вами. Вы же не думаете, что вы первый, кто приходит ко мне с предложением руки?
Ее взгляд, острый и едкий, казалось, проникал в душу.
– Не думаете, – ответила за него Лаверн. – Но считаете, вы – единственный, кому я не откажу.
– Уверен, так считает каждый, кто предлагает, – смягчившись, кивнул Роланд.
Лаверн задумалась о чем-то, затем жестом подозвала белоголового, шепнула что-то ему на ухо. Он нахмурился, но кивнул. Помог Марии обуться, накинул ей на плечи плащ, и они покинули шатер, оставляя Роланда наедине с Лаверн. И, наверное, это тоже выходило за рамки приличий…
Чародейка молчала. Смотрела на угли в жаровне, а Роланд смотрел на нее и постепенно понимал, что ее внимания искали не ради силы. Точнее, ради нее, но… не только. Лаверн была красива, бесспорно, но привлекала она другим. Быть может, это было частью ее дара, но Роланду казалось, он может смотреть на нее вечно. Любоваться, как любуются произведениями искусства.
К сожалению, вечностью он не располагал.
– Я не ищу мужа, милорд, – наконец, подала голос Лаверн. На ее лицо мягкими мазками легли отпечатки теней, в глазах отражались огненные искры, отчего образ казался еще более загадочным.
– Однако вы ищете нечто иное, – хрипло сказал Роланд, и собственный голос показался ему чужим. – И у меня это есть.
Удивление. И злость. Она пыталась ее скрыть, но та все равно прорывалась через наигранное спокойствие и уверенность чародейки.
– Это не попытка вас купить, – поспешил успокоить ее Роланд. – Я лишь предлагаю то, что мне лично ни к чему, а вы… Слышал, именно это вы ищете.
– Вы нашли осколок, – заключила она.
– Нашел.
Пауза. И застывшая маска на лице Лаверн, которую Роланду нестерпимо хотелось содрать. Увидеть… Что?
– И отдадите мне его взамен на…
Взгляд ее был острым как нож. Престранное чувство, словно Роланд на допросе и от каждого его слова зависит и жизнь его, и свобода. Он прежде никогда не терялся под взглядами. Скорее, наоборот.
– Осколка недостаточно, – произнесла Лаверн и отвернулась. А Роланд, наконец, вспомнил, что умеет дышать.
– Я найду еще.
Лаверн помедлила с полминуты, а затем кивнула.
– Треть. Вы отыщете для меня треть карты. И не станете мешать собрать остальное. А затем… Вам ведь не жена нужна, верно? В конце концов, такому высокому лорду, как вы, не пристало жениться на безродной девице.
Она усмехнулась, и Роланд хотел было напомнить, что она вовсе не безродна, ведь несколько месяцев назад король пожаловал ей и ее клану приличный кусок прибрежных земель, а также титул, который не только открывает Лаверн двери в любой приличный дом, но и позволяет решать, кому открыть двери собственного. Хотел, но вовремя заткнулся. Лаверн явно не была настроена играть в игры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Я знаю, зачем вы здесь на самом деле, лорд Норберт.
