Сал уж точно ошивается поблизости в темноте. Найдется способ наказать его как следует за то, что тот возомнил, будто у него в голове есть мозги. Или за то, что в этих мозгах затаилось побуждение, хотя и смутное, способное нанести вред хозяину.
В кабинете Флорри уже раскладывала на столе последние бухгалтерские книги. Она слишком тщательно выполняла это незначительное поручение, стараясь не показать свой страх. Лицо Брэда расслабилось при этом зрелище: теперь, когда хозяин дома решил, как поступить дальше, он почувствовал себя на десять лет моложе.
— Флорри, принеси мне сигару, — приказал он. — В шкафу лежит коробка.
Он заговорил ласковым голосом, когда его рот перестал дергаться от злости, улыбка, искривившая его красивые губы, стала благосклонной. Девушка вышла из кабинета, неся в одной дрожавшей руке гаванскую сигару, а в ладони другой протянула шведскую спичку. Он взял сигару, кивнув в знак благодарности, понюхал ее, затем запихнул в рот.
— Разве мистер Селби не научил тебя, как зажигать спичку?
— Мастер Брэд, я боюсь спичек.
— Они не причинят тебе вреда, — ласково успокоил он.
— Не надо, мастер Брэд!..
Он посмотрел в ее пустые глаза и заметил в них страх. Никто из них не заговорил, пока она неловко возилась со спичкой, наконец, зажгла ее и поднесла к концу сигары. Брэд взял ее за запястье, чтобы пламя не дрожало, глубоко затянулся и не спускал с нее глаз, как охотник, собирающийся прикончить раненую лань.
— Когда ты освободишься от работы? — спросил он.
— Сейчас, сэр. Я уже собиралась уходить.
— Ты спишь в хижине?
— Нет, сэр. Сейчас я живу внутри.
— В комнате за кухней?
Флорри кивнула, у нее от страха выкатились глаза.
— Иди туда и жди. Я приду к тебе.
— Мастер Брэд, это ваша последняя ночь в Селби. Разве мисс Рина?..
— Ты видела, с чем ушел раб с плантации, — мягко сказал он. — Хочешь получить то же самое?
Она ушла, чуть волоча ноги, как раненая лань. «Это сравнение, — подумал Брэд, — сейчас ей очень идет». Налив себе еще бренди, он унес рюмку и бутылку в кабинет — он знал, что Сал из темного сада наблюдал за его разговором с Флорри, и остался доволен этим.
Ярко освещенный кабинет судьи пришелся ему не по вкусу, он погасил лампу на столе и уселся на длинном диване, набитом лошадиным волосом. Солдату всегда приятно знать, что между боями найдется, где отдохнуть. Покончив с Флорри, он проведет остаток ночи здесь. Он ляжет, не снимая сапог, и будет готов отправиться в путь сразу после того, как получит приказ.
4
Сал стоял в тени самшитов и в беспомощном оцепенении наблюдал горящими глазами за кабинетом. Он видел, как Флорри вышла из Большого Дома и начала огибать западное крыло. Он не слышал слов, наблюдая за сидящим в кресле капитаном Селби, но их смысл и так был понятен, как и неохотное согласие напуганной Флорри. Только когда она оказалась вне опасного радиуса света с портика, он вышел ей навстречу.
— Флорри, погоди!..
Она бросилась в его объятия и излила свой ужас в слезах.
— Сал, я хочу умереть. Я хочу умереть и рассыпаться на маленькие кусочки!
— Он ведь знал, что я буду смотреть, разве не так?
— Сал, лучше бы ты этого не делал.
— Слушай меня, — сказал он. — Когда он постучит, поверни ключ в замке и оставь его в таком положении.
— Сал, в комнате черной девушки нет замков.
— Бог мне свидетель, я его когда-нибудь убью!
Когда эти слова слетели с его уст, он не поверил, что произнес их. Однако после того как он сказал их, как ни странно, ему стало легче: он даже улыбнулся, видя, что Флорри затаила дыхание.
— Не говори так, Сал! Мастер Брэд выпорет тебя…
— Время, когда Мастер Брэд может пороть, подходит к концу, — сказал он. — Он сейчас не имеет права обижать тебя.
— У него есть все права. Разве я не его собственность?
— Рабство осталось в прошлом…
— Только не на плантации Селби…
Сал отошел от нее и прошелся среди затемненных деревьев самшита, сжимая кулаки в бессильной злобе.
— Иди, скажи об этом мисс Рине, — посоветовал он. — Она остановит его.
— Сал, ты ничего не понимаешь. Мисс Рина тоже принадлежит ему. Белая кожа, черная кожа — какое это имеет значение?
Сал заговорил не сразу. Она сказала правду, но он мог возразить на это своей правдой.
— Да, он владеет ею… сейчас, — тихо сказал он. — Не забудь, что Селби тоже принадлежит ему. Но он не заработал Селби. Эту плантацию держит мисс Рина. И если она не будет заботиться о плантации, то все здесь завтра погибнет.
— Забудь о завтрашнем дне, — упрямо возразила Флорри. — Важно то, что происходит сегодня. Сегодня я сделаю, как велит мастер Брэд, и мисс Рина тоже сделает, как он скажет. Она точно такая же.
— Флорри права, — заметил новый голос. — Жизнь научила ее мудрости. Не спорь с ней.
Сал обернулся и облегченно вздохнул, когда в темноте увидел светлую фигуру врача плантации.
— Доктор Янси, что вы слышали? — хриплым голосом спросил он.
— Достаточно. Сал, лучше возвращайся к себе. И оставайся там до тех пор, пока капитан Селби не уедет.
Сал бросил взгляд на Флорри, которая кивнула, соглашаясь со словами врача, и заметил, что она почти обрела прежнее спокойствие.
— Доктор, это несправедливо. Вы это знаете.
— Кто говорит о справедливости? Это закон.
— Я хочу жить сам по себе, а не как собственность белого человека. Сколько мне еще придется ждать?
— Сал, судя по тому, как идут дела, — не очень долго. А сейчас надо помнить лишь об одном: достичь мира гораздо труднее, чем выиграть войну.
Янси повернулся сперва к одному негру, потом к другому, указывая пальцем на каждого. Сал слышал, как он читал такие нотации в своей лечебнице, давая слабительное и советуя, когда отнимать ребенка от груди. Так же он успокаивал Большого Джодди, пока вправлял тому руку, сломанную во время столкновения с Брэдом Селби.
— Разве мы не имеем права сопротивляться?
— До тех пор, пока закон на его стороне, не имеете права. Посмотри на Флорри. Она это понимает.
— Разве она должна ждать его, как он ей приказал?
— Да, Сал. Вероятно, такой приказ он отдает в последний раз.
Флорри уже направилась к крылу дома, где находилась кухня. Янси взял руку Сала, собиравшегося остановить ее. Это движение привело Сала в чувство.
— Доктор, наверно, вы правы, — сказал он, смирившись с неизбежным. — Мы сейчас бессильны.
Сал ушел бы, ему ни минуты больше не хотелось смотреть на сверкавший Большой Дом, ибо тот зримо напоминал о его позоре, но Янси еще не закончил свое нравоучение.
— Сал, давай посмотрим на это вот как. Ты здесь сила, реальная сила и останешься таковой навсегда. А такая сила означает ответственность.
— Вам виднее, доктор.
Это правда, негры слушались Сала, когда он проповедовал терпение. После того, как мисс Рина сделала его кассиром, негры оставались в своих хижинах и никуда не бежали. Сал знал, дело не только в том, что она, нарушая обычай, платила им зарплату. Он тоже поддался подобным уговорам и стал живым подтверждением того, что на Юге есть белые, не считавшие негров животными.
— Завтра они будут слушать внимательнее, — сказал Янси. — После того, как ты станешь свободным. Тогда мисс Рине действительно понадобится помощь, чтобы держать рабочую силу в послушании. Только подумай, что она сделала для тебя. Разве ты не можешь отблагодарить ее за это?
Сал мог лишь склонить голову, слыша столь мудрые слова. Мисс Рина в буквальном смысле слова превратила его из раба в человека: не ее вина, что он пока не может сбросить свое ярмо. Это правда, ей отчаянно понадобится помощь, когда наступит мир. Для подготовки земли к первому послевоенному урожаю потребуется огромное количество рук. Люку Джексону не удастся набрать столько людей, хотя он и умел руководить ими на поле. К тому же надсмотрщик не справится с бухгалтерскими книгами и не сможет найти способ, как закончить год с прибылью. Сал вышел из своих раздумий, поняв, что в них не осталось места для Брэда Селби. «Проблема капитана должна разрешиться, — убеждал он себя, — сама по себе, когда обещанная свобода станет действительностью».
— Доктор Янси, я буду вести себя тихо, — пообещал он.
— Тогда я буду спать со спокойной совестью, — ответил врач плантации. — Иди в свою хижину и не шевелись, пока не прозвучит утренний колокол.
Врач пошарил в кармане и вытащил одну из своих круглых коробочек с пилюлями — в хижинах она воспринималась почти таким же символом власти, как надсмотрщик Аякс, никогда не пускавший в ход свою длинную плеть. Или волшебные бусы, спрятанные в скважине над дверью хижины, куда приверженцы Библии ни за что не догадаются заглянуть… Сал сдержал слезы, которые застилали ему глаза. Какой толк думать о плетях и волшебных бусах, когда он стоял на пороге другого, лучшего, мира?
