какие-то тайны?
Я молчала в растерянности.
А он сверлил меня своими пронзительными глазами и продолжал говорить:
— Вы кого-то ненавидите, ненавидите давно и сильно. И эта ненависть разрушает вас, разрушает ваше «я», вашу душу, ваше сознание. От этого все ваши проблемы. С этой ненавистью что-то нужно сделать, иначе она сделает что-то с вами. Она разрушит не только ваше сознание, она разрушит ваше здоровье. У вас начнутся проблемы с сердцем, с желудком, ну и с нервной системой, само собой…
Было такое чувство, что он видит меня насквозь, что он знает все мои чувства и читает все мои мысли.
На миг, на один только миг где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что это неправильно, что так не бывает, я ведь ничего не успела ему рассказать. Но мысль эта тут же исчезла.
— И что с этим можно сделать? — проговорила я, с трудом вклинившись в его монолог.
И тут он меня удивил.
Я думала, что он начнет разводить бодягу насчет всепрощения — мол, постарайтесь понять и простить…
Если так, то я сразу встану и уйду, напомнив ему, что первый ознакомительный сеанс он обещал бесплатный. А если он станет возражать, то у меня в кошельке всего пять купюр по сто рублей — у Лизаветы разменяла, и даже карточки оставила в офисе на всякий случай. Так что много этот коуч с меня не получит.
Но он сделал театральную паузу, сложил руки и насмешливо проговорил:
— Я не буду говорить вам о прощении. Это вам ничего не даст, кроме унижения. Мой метод заключается в другом, совсем другом. Вы должны ее убить.
Я ожидала чего угодно, только не этого.
Я поперхнулась, с трудом отдышалась и изумленно уставилась на коуча:
— Как это — убить? Что вы такое говорите? Я не ослышалась? Вы это действительно сказали?
— Разумеется. — Он достал откуда-то бутылку воды и протянул мне.
Я машинально проверила — бутылка была новая. Дрожащими руками я открутила крышку и глотнула прямо из горлышка. Вода была ледяная, и мне полегчало.
— Но в мои планы не входит провести полжизни в тюрьме! Только этого мне не хватало!
— Разумеется. — Он отобрал у меня бутылку, потому что я слишком сильно жестикулировала.
— Но убийство — это преступление, за которое положены большие тюремные сроки! Тем более предумышленное…
— Само собой. Я не собираюсь толкать вас на преступление. Настоящее преступление.
— Но вы сказали… — Голова у меня шла кругом.
— Сказал. А теперь послушайте меня внимательно. Признайтесь, ведь вы об этом уже думали?
Я смутилась.
Честно говоря, тогда, полгода назад, я не раз представляла себе в красках, как убиваю Александру. Как сталкиваю ее с верхнего этажа многоэтажного дома… или подсыпаю яд в ее кофе… нет, яд — это мало, не получишь никакого удовольствия, лучше убить ее ножом или топором… я бью ее ножом несколько раз… одно плохо — она обожает носить красное, а кровь почти не видна на красном… Но после того, что случилось с Вадимом, я просто не могла, не могла ничего этого сделать!
Ну вот, я снова так увлеклась этими кровожадными мыслями, что забыла, где нахожусь!
А коуч явно наблюдал за моим лицом. Он плотоядно усмехнулся и проговорил:
— Ну разумеется, думали. Сотни раз, каждый день. Вот даже сейчас, только что. И не смущайтесь так — это вполне естественно. Каждый человек хоть раз в жизни мечтал кого-нибудь убить.
Так вот, мой метод заключается в том, что вы должны не просто представлять себе, как ее убиваете, — вы должны в деталях разработать план этого убийства. В мельчайших деталях. Причем этот план должен быть таким, чтобы вы убили ее, но не попались. И еще — ваш план должен быть реалистичным, выполнимым. Вы небось мечтаете, чтобы вам были подвластны силы магии, и хотите поразить предмет вашей ненависти молнией… Так, чтобы от нее осталась только горстка пепла, как показывают в кинофильмах…
Вот о чем я точно не мечтала, так это о таких действиях. В конце концов, нужно же реально смотреть на вещи! Так что я встретила насмешливый взгляд коуча довольно твердо.
— Ну хорошо. — Он все правильно понял. — Итак, в вашем плане не должно быть того, чего нет в вашей жизни. Например, я думаю, у вас нет пистолета?
— Ну да, откуда?
— Значит, его не должно быть и в вашем плане. Вы меня понимаете? Все должно быть достоверно.
Я ничего не ответила.
Его слова так меня удивили, что я просто пыталась их осознать.
— Я понимаю, это не так просто принять, — все гнул свое он. — Но это — единственный способ победить свою ненависть. В противном случае она вас просто разрушит. Не только психологически, но и физически.
Тут он, конечно, прав. Я вспомнила, как проходят мои дни и вечера и какая тоска накатывает в выходные, и невольно поежилась.
Он немного помолчал и добавил:
— Итак, к следующей нашей встрече вы должны придумать какой-то способ безопасного убийства. Вы расскажете мне о нем, и мы вместе с вами разберем его и найдем в нем недостатки и уязвимости. Так мы с вами будем работать, пока вы не придумаете совершенно идеальный способ. И уверяю вас: когда вы найдете этот способ, вы преодолеете свои психологические проблемы.
Я вышла из кабинета коуча в полной растерянности.
Нет, не такого я ожидала. Я думала, что он будет нести всякую психологическую ахинею, внушать мне идею всепрощения и миролюбия, а он… он предлагает разработать план убийства!
А что — пожалуй, в этом что-то есть! По крайней мере, у меня пробудился интерес к жизни.
Я сделала такой вывод, потому что не испытывала привычной тоски при мысли о том, что мне снова предстоит пустой и одинокий вечер дома.
А правда: как можно убить Александру и при этом не попасться самой?
На работе?
Но там всегда очень много людей… меня кто-нибудь обязательно увидит…
И потом — как я ее убью? Пистолета у меня нет, в этом коуч прав… Зарезать? Но чем? Обычным кухонным ножом? Вот просто наброситься на нее в офисном коридоре, выяснив предварительно, в какой фирме она работает. Ах да, Лизавета же сказала — у Катаева.
Я представила, как сосредоточенно иду по коридору ей навстречу, держа нож на изготовку. А если она не выйдет в коридор? Я так и буду прогуливаться мимо двери фирмы, прижимая нож к груди? Но это даже не смешно…
Погруженная в эти мысли, я вышла из подъезда…
И чуть не угодила
