На страницах "Коммуниста" появились ранее немыслимые применительно к социализму термины: инфляция, безработица, бедность, социальное расслоение, бюджетный дефицит. Первые реалистичные оценки военных расходов. А главное – квалифицированный разговор о том, что происходит в народном хозяйстве страны. Пытаемся объяснить правящей элите пагубность избранного ею курса. Именно в этом – содержание общеэкономических статей, моих ежегодных обзоров, которые начинаю публиковать в "Коммунисте". Доказываю опасность попыток форсирования экономического роста за счет увеличения нормы накопления, пагубность формирующихся финансовых диспропорций, ведущих к развалу потребительского рынка. Указываю на опасность стремительно растущего внешнего долга.
Периодически раздаются звонки со Старой площади. Что вы делаете?! Разве эта проблема подлежит открытому обсуждению? Парировать подобное, как правило, несложно. Переспрашиваю: разве вы еще не знаете? И чиновник, точно не знающий, какова последняя партийная установка, тушуется и оставляет в покое.
Случались, конечно, и серьезные конфликты. Первый из них – почти сразу после моего прихода в журнал. Он был связан со знаменитой артелью золотодобытчиков "Печора", возглавляемой Вадимом Тумановым, человеком сложной, противоречивой судьбы, ярким и очень интересным. Артели золотодобытчиков оставались рыночным островком в море социалистического хозяйства. Академик А.Аганбегян традиционно приводил их в своих выступлениях в пример того, как можно работать. Думаю, не случайно в этот период борьбы вокруг выбора стратегического курса решили нанести удар именно по золотодобытчикам, чтобы другим неповадно было.
Проверка прокуратуры ничего криминального не выявила. Тем не менее серия погромных статей в газете ЦК КПСС "Социалистическая индустрия", казалось, предрешала будущее "Печоры". Ознакомившись с документами, мы, в свою очередь, направили на место специалистов. Организовали собственное журналистское расследование и пришли к твердому убеждению, что обвинение в адрес "Печоры" не стоит выеденного яйца, что это чисто политическое давление. Опубликовали соответствующие материалы. Впервые за десятилетия партийный журнал полемизировал с партийной же газетой! Новому редактору Н.Биккенину с подачи Е.Лигачева лично звонил М.Горбачев, устроил выволочку. Но шум постепенно утих, и колесо репрессий удалось остановить.
Я вывел Вадима Туманова на заместителя председателя правительства по строительству Н.Баталина, и тот направил тумановскую артель в Карелию, дал ей возможность строить там дороги.
Второй инцидент был куда более масштабным и касался грандиозного проекта создания нефтегазо-химических комплексов Западной Сибири с общим объемом финансирования около 40 миллиардов долларов.
Прежде чем рассказать об этом, хочу вкратце поделиться уже имевшимся у меня к тому времени опытом в области рождения подобных проектов. В Академии наук мне и моим коллегам неоднократно приходилось ввязываться в драку по поводу экспертизы крупномасштабных и на редкость неэффективных проектов, лоббировавшихся тем или другим ведомством. Самыми нашумевшими из них были проекты переброски сибирских рек в Среднюю Азию и северных рек в бассейн Волги. Оба не выдерживали никакой экономической критики. И там, и там нам удалось мобилизовать поддержку экспертов, общественности и затормозить крупномасштабные авантюры.
Для меня лично знакомство с механизмами лоббирования подобного рода проектов было интереснейшим опытом реального осознания системы бюрократической экономики. Именно поэтому меня давно перестало удивлять, что, например, строительство того или иного сооружения сначала обосновывалось резким падением уровня Каспия, а затем – резким его повышением. Я понял, что подобного рода аргументы не имеют никакого значения, что для их авторов важно получить ресурсы на определенный проект и пропустить их через соответствующую ведомственную структуру. В редакции "Коммуниста мы неоднократно вступали в дискуссии по подобного рода принципиальным вопросам, включая такие, как безумный проект создания Турухан-ской ГЭС без малейшего представления о том, куда подавать вырабатываемую энергию, или проект Катунской ГЭС, не выдерживавший никакой критики с точки зрения экономической рациональности и рентабельности.
Наверное, именно поэтому кто-то из сотрудников государственного аппарата, по-настоящему озабоченных эффективным использованием государственных средств, анонимным звонком просил меня обратить внимание на готовящееся беспрецедентное постановление, результатом которого станет сооружение пяти крупнейших нефтегазохимических комплексов в Западной Сибири.
Проект далеко превосходил все, с чем приходилось сталкиваться. Его объемы в несколько раз превышали средства, затраченные на так и не достроенную Байкало-Амурскую магистраль. Сейчас, при явно вышедшем из-под контроля внешнем долге, в условиях тяжелого финансового кризиса, это было очевидной авантюрой. Коротко упомянул об этом проекте в обзоре российской экономики за 1989 год. И тут же получил гневную отповедь могучего лобби сторонников проекта. Шесть союзных министерств во главе с тогдашним министром газовой промышленности Виктором Черномырдиным подписали письмо в ЦК КПСС с просьбой привлечь к ответственности зарвавшегося кандидата экономических наук, который игнорирует решение партии по развитию Западной Сибири. Копию они направили в журнал "Коммунист", видимо, для соответствующих оргвыводов. Текст был составлен в лучших традициях партийной терминологии, любые экономические обоснования и рассуждения заменялись смачной демагогией и ссылками на решения съезда.
Что же, мы и напечатали его в журнале со своим подробным комментарием. Я проанализировал аргументы, привел примеры предшествующих, хотя и меньших по масштабу, проваленных проектов, опубликовал данные о разбросанном по всей стране неиспользованном импортном оборудовании. Наверное, в прежней ситуации остановить подобного рода авантюру не удалось бы. Как неоднократно говорили мне мои друзья, если 40 млрд долларов решили куда-то перетечь, никакими силами ты их не удержишь. Но система уже явно пошла в разнос, начинался процесс горбачевской демократизации, и история получила резонанс на I Съезде народных депутатов. В результате в первоначальном авантюрном виде проект был похоронен, реализовались лишь некоторые из его осмысленных деталей. С Виктором Степановичем Черномырдиным в ходе последующей совместной работы этой истории мы никогда не касались.
Еще одна, пожалуй, наиболее интересная история, связанная с механизмом лоббирования крупных инвестиционных проектов, произошла несколько позже, когда я уже возглавлял Институт экономической политики.
Весной 1991 года в Госэкспертизу Минэкономики поступил проект использования нефтяного месторождения Тенгиз, находящегося на территории Казахстана, с участием крупной американской компании "Шеврон" – одной из семерки "Великих нефтяных сестер". Коллеги-экономисты, ознакомившись с документами, вспомнили историю с "проектом века" и попросили меня возглавить экспертизу. Сразу предупредили: наверху давят, чтобы заключение экспертизы непременно было положительным.
Тенгизское нефтяное месторождение сопоставимо по своим запасам с нашим знаменитым Самотлором, позволявшим в течение целых пятнадцати ле|г держать на плаву тяжелый, неповоротливый броненосец брежневской экономики. Месторождение разведано, нефть хорошая, правда, с повышенным содержанием серы. Ежегодную добычу можно довести до 30 миллионов тонн и поддерживать на таком уровне долгое время. В отличие от Самотлора, расположено сравнительно близко от транспортных путей. В конце 80-х годов Тенгиз считали козырной картой Советского Союза в борьбе за будущее.
Я понимал, что вступаю в игру слишком поздно. Соглашение, подготовленное в результате переговоров американской и советской делегаций, уже обсудили при встрече президенты США и СССР. Одобрили, подписали бумаги. Проекту дан зеленый свет. По большому счету, экспертиза нужна, чтобы все формально одобрить. Но…
Любая западная корпорация – хищник. Иначе ее бы сразу растерзали другие корпорации. Однако она и не опереточный злодей. Просто обучена жизнью играть по жестким правилам бизнеса. И когда неожиданно на противоположной стороне стола переговоров вместо привычного партнера-хищника возникает нечто малокомпетентное, да еще имеющее личные интересы, не целиком, мягко говоря, совпадающие с интересами представляемой страны, результат может получиться поразительный.
Я и не обвиняю специалистов "Шеврона", готовивших проект контракта, в каких-либо особых грехах. Отстаивая выгоды своей корпорации, они действовали профессионально. И именно потому выработанное соглашение приобрело поистине фантастическую форму. Множество ловко встроенных в текст юридических закорючек и зацепок давало корпорации существеннейшие односторонние преимущества.
