От прежнего дома осталось не так уж много напоминаний. Было сложнее представить себе давно забытых призраков прошлого, скрывающихся за дверьми, которые теперь не были похожи на двери из моих воспоминаний.
В доме так много изменилось, и все так внезапно. Где бабуля взяла на это деньги? И почему сейчас?
Пока я изучала улучшения, привычный кисловатый привкус, который я ощущала под этой крышей, не появлялся. Хотя, это могло бы быть из-за того, что у меня были более серьезные проблемы.
— Ты все это сделал для бабули? — Я повернулась к Оуэну.
— Я и моя команда. — Он постучал кулаком по стене коридора. — Большинство внутренних стен несущие, иначе я бы открыл больше пространства.
— Мне нравится, как ты все сделал. Твоя работа прекрасна.
— Спасибо. — Он на мгновенье задержал на мне взгляд, а мою кожу начало покалывать от знакомого чувства.
— Я отнесу их в твою комнату, — сказал он, поднимая сумки.
Он помчался вверх по лестнице, неся багаж, словно тот ничего не весил, и прошел мимо двери моей спальни.
Я нахмурилась, вприпрыжку поднимаясь по ступенькам вслед за ним. Прошла мимо своей старой комнаты, а затем мимо спальни своих родителей. Старые воспоминания возникли, словно тени прошлого, и шаги стали неуверенными. Отец, сидел на краю их кровати, держа маму, ее гибкое тело склонилось у него на коленях, как танцовщица в середине прыжка.
Я ахнула и ускорила шаг, последовав за Оуэном до комнаты бабули, главной спальни в конце коридора.
Он поставил вещи рядом с комодом у кровати и встал посреди комнаты, уперев руки в бока.
— Это не моя комната. — Я остановилась у порога.
— Теперь, твоя. Мэри хочет, чтобы ты осталась здесь.
Я оглянулась через плечо и посмотрела в конец коридора.
— Она заняла комнату твоих родителей, — объяснил он, почувствовав мое замешательство.
Она сделала это, чтобы Кэсси и мне не пришлось спать там.
Я поставила контейнер рядом с сумками и оглянулась. Комната была обставлена просто, с постельным бельем в натуральных тонах, но женственно. У одной из стен стояли небольшой рабочий стол и кресло, а в дальнем углу находилось кресло, накрытое вязаным пледом. Я узнала одну из работ бабули. Кровать была королевского размера и располагалась под эркером. Не глядя, я знала, что увижу океан, через стекло.
Я провела пальцами по пуховому одеялу, присев на край кровати, а затем дотронулась до спинки кровати. Оуэн смотрел на меня, изучая мою реакцию.
— Мне нравится.
Его поза расслабилась, и он едва заметно кивнул. Затем его лицо стало серьезнее.
— Я принесу остальные вещи. — Он вышел из комнаты прежде, чем я успела поблагодарить его.
Глава 7
Понедельник, обед.
После того, как Оуэн ушел, я распаковала вещи, а затем прошла в смежную ванную комнату. Ее явно расширили. Оуэн, должно быть, разбил стену, которая отделяла ванную от гардеробной в комнате для гостей. Светильники были новыми, а старый фарфоровый унитаз, который наклонялся набок, когда кто-то садился на него, полностью навалившись, был заменен на новый. Как и железная ванна на когтистых лапах. Теперь на месте старой красовалась новая чугунная ванна на ножках. Как и морской браслет, который был надет на Кэсси, воспоминания о старой ванне вернули меня к мыслям об Оуэне.
Мой первый друг, первая любовь и первое разбитое сердце, хотя последнее было не его виной. Вина лежала исключительно на мне.
Мы встретились, когда я только переехала сюда. Несмотря на разницу в два года, которая чувствовалась огромной, когда вам восемь и десять лет, мы быстро стали друзьями. И он довольно быстро понял о способностях, которые передавались в моей семье. Как-то утром моя мама сказала миссис Торрес быть предельно осторожной по пути на работу. Она предупредила, чтобы та оставалась на правой полосе шоссе. Естественно, следовавший позади грузовик лишь слегка задел ее автомобиль. Если бы миссис Торрес перестроилась на левую полосу, как она всегда поступала до этого, ее машина оказалась бы в пробке между следовавшим позади нее грузовиком и фургоном перед ней и, в конце концов, случилась бы страшная авария.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Оуэн спросил меня, такая же ли я особенная, как моя мать. Это был первый раз, когда кто-то другой, кроме мамы, говорил о моих способностях таким образом. Он никогда не просил продемонстрировать их ему… он просто верил. Достаточным доказательством было знание, на что способна моя мать. Кроме того, друзья охраняли секреты друг друга. Они не лгали. В те годы он слышал о происшествиях в школе, о всем том, что я сделала, когда недостаточно себя контролировала. Когда мои одноклассники постепенно отстранялись от меня, Оуэн становился ближе. Всегда принимающий, всегда любящий, всегда не требующий ничего взамен, кроме моей любви. В конце концов, я стала избегать его. Вычеркнула из своей жизни.
Передо мной на мгновенье мелькнул его образ. Его пристальный взгляд и сжатая челюсть. Кулаки, которые он сжал, и необходимость расслабиться и спрятать руки в карманы. Он имел полное право ненавидеть меня, и я была в этом уверена.
Я пробежалась пальцами по потертому бронзовому крану новой ванны, и в голове всплыли воспоминания об Оуэне, ремонтирующем старую. В то время мне было семнадцать. Я наблюдала за ним, стоя в дверном проеме, со скрещенными на груди руками, дрожа и нервничая, желая скорее снять с себя промокшую одежду. Меня накрыла такая же волна, как во время поиска стекла. Моя кожа зудела от морской воды.
Оуэн сунул гаечный ключ в задний карман выцветших джинс, спустившихся на его худых бедрах. Он опустил пальцы в проточную воду, проверяя температуру. Оуэн не хотел, чтобы я обожгла кожу. Я не хотела, чтобы он уходил.
Выпрямившись, он криво усмехнулся, обнажив маленький скол на резце. По мне прокатилось волнующее чувство. Моя кожа пылала.
— Тебе нужен гидрокостюм. — Я развела руки и он опустил взгляд. — Тебе определенно нужен гидрокостюм.
Он извинился и вышел из ванной, чтобы пройти мимо меня. Я подняла руку, чтобы остановить его, моя ладонь зависла над его грудью.
— Останься.
Мы оба знали смысл слов, и что за ними последует, если он останется, пока я принимаю душ.
— Я не могу. Твой отец…
— … не дома.
— Но будет.
Взгляд Оуэна был напряженным. Он нежно коснулся моей щеки.
— Я не позволю ему использовать меня как отговорку, чтобы наказать тебя. — Он погладил мою щеку большим пальцем, а затем ушел.
Теперь я с опаской смотрела на новую ванную. Она была глубже, и у нее был слив.
По позвоночнику пробежала дрожь. Волосы встали дыбом, когда я снова вспомнила о предсказании Кэсси.
Я медленно отвернулась от ванны и сняла испачканную блузку. Ванна была прекрасной. Жаль, что я никогда не воспользуюсь ею.
Смогу ли я снова когда-нибудь принять ванну?
Раньше я засыпала в ванной, поэтому это могло произойти снова. Я могла задремать, скользнуть под воду, а затем умереть, даже если бы сидела в ванне такого же размера, как та, что была позади меня.
В горле застрял комок желчи, и я уронила юбку. Я переоделась в джинсы и шерстяной свитер. Может, сейчас была и весна, но апрель в центральном побережье все еще был ветреным и холодным.
С грязной одеждой в руках я вернулась в спальню одновременно с Оуэном. При виде его у меня перехватило дыхание. Он остановился прямо у порога, поставив на пол еще один пластиковый контейнер.
— Я отнес сумку Кэсси в ее комнату. Твоя старая спальня. — Он указал головой в направлении передней части дома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он стоял неподвижно, как будто хотел задать вопрос. Я тоже не двигалась, не знала, что ему сказать. А что я могла сказать?! Прости, я порвала с тобой, даже несмотря на то, что все еще была влюблена в тебя?! Чушь. Я ведь до сих пор любила его. И то, что я увидела его снова, совершенно застало меня врасплох. Интересно, чувствовал ли он то же самое?
