Но сейчас Инга предпочла бы, чтобы рядом оказался молчаливый интеллигент и, желательно, тоже с какой-нибудь увлекательной книжкой.
— А что делать? Ехать всем надо. Я вот к сыну ездила. Соседку просила за кошками посмотреть. У меня три кошки. Соседка у меня хорошая, накормит, а все равно переживаю, мало ли что.
Инга вздохнула и попробовала читать дальше.
— Сын у меня хирург, и внук в медицинском учится. А вы, наверное, тоже, студентка? — вдруг обратилась к Инге на «вы» попутчица.
— Нет.
Неопределенное «нет» только разожгло любопытство навязчивой попутчицы.
— Нет? — почему-то удивилась она. — Такая молоденькая и уже работаешь?
— Мне уже двадцать два, — Инга положила билет на автобус на ту же шестнадцатую страницу, захлопнула книжку. Придется вернуться к парижским каштанам попозже.
— Моему внуку двадцать один. Парень есть?
— Да. Есть, — поспешно закивала Инга, прежде чем женщина начала заочно сватать ее за внука-студента.
— По делам едете?
Инга кивнула.
— У меня вот невестка, менеджером работает, тоже все время по командировкам. Вы, наверное, тоже менеджер?
Инга усмехнулась. По всей видимости, ее случайная знакомая задалась целью во что бы то ни стало выяснить как можно больше фактов из ее биографии.
— Нет, я журналист.
— Журналист? — еще больше оживилась попутчица. — А вы случайно не по поводу экстрасенса, ну того, который с собой покончил…
— Аникшин?
— Он самый.
Да уж, история эта наделал много шуму, но почему эта женщина с такой уверенностью говорит, что…
— А почему вы думаете, что он покончил с собой?
Попутчица, явно, осталась довольна эффектом, которые ее слова произвели на молодую журналистку.
— Нельзя так о покойниках, но нехороший был человек.
— Вы его знали?
— Его — нет. Внучка моей соседки, Анечка… Беленькая такая девочка, на тебя похожа… Совсем молоденькая… Этот негодяй Аникшин, — женщина понизила голос, — развратил девочку. Родители хотели в суд подать за изнасилование. А она взяла и вены себе порезала. Еле спасли. И родителям сказала: тронете его хоть пальцем, покончу с собой. Раньше такая послушная девочка была, а как связалась с этим Аникшиным, из дома пропадать стала… А зимой флакон таблеток выпила. Опять скорую помощь вызывали. Аникшин этот девочку в какую-то секту самоубийц заманил. Родители Анечки говорят, есть такая секта. Вот и смерть ему такая.
Да уж… Стоило отложить книжку в сторону. Тем более, что в гостинице, наверняка, все равно будет нечем заняться. Можно будет с чистой совестью вернуться к парижским каштанам.
Правда, больше попутчица ничего интересного не рассказала. Только с жаром повторила несколько раз «сволочь» в адрес Аникшина и во всех подробностях поведала Инге о всех добродетелях своего внука. О том, что он не пьет и не курит, по ночным клубам не лазает. Сидит дома, книжки читает. В общем, редкий зануда.
Зато случайная знакомая дала адрес той самой Анечки. Наверняка она знает много интересного об этом Аникшине. Вот только вряд ли расскажет. А вот ее родители, если, конечно, правильно начать разговор, не поскупятся на подробности.
12
Уютный районный город встретил Ингу все тем же моросящим липким дождем. Октябрь, распластавшийся на небе, как гигантский спрут, и сюда проник своими щупальцами. Как будто она снова вернулась в ту же точку, откуда выехала два с половиной часа назад.
Так же вяло тянутся потоки прохожих и держат разноцветные зонтики над головами и от этого напоминают муравьев, несущих странную поклажу.
Такие же дома, странно соседствующие старые одноэтажные домики и многоэтажки. И те, и другие — приглушенных оттенков, которые кажутся особенно бесцветными в тусклый октябрьский день.
У входа в магазин продавали цветы. Инга выхватила взглядом из красных, белых и желтых роз, белых лилий и хризантем, две бардовые розы.
Две бардовые розы — похоже, это знак! Надо ехать на кладбище.
Дом Аникшина, зеленый, одноэтажный, с низеньким забором и громоздкими воротами, Инга увидела сразу.
Путь от открытых ворот до кладбища был усыпан гвоздиками и еловыми ветками. Когда-то кто-то Инге говорил, что наступить на такой цветок или веточку — плохая примета.
Гвоздики и еловые ветки вывели Ингу к еще не засыпанной могильной яме.
Инга остановилась. У гроба, опустив головы, стояли две женщины. Одна, на вид около тридцати пяти — в черном платке. Другая, лет сорока с лишним, с черной повязкой вместо платка, единственная из всех держала в руке раскрытый зонт, сюрреалистическим желтым пятном возвышавшийся над могилами. Двое из четверых мужчин, явно, могильщики. Еще один, в длинном черном плаще, скорее всего, муж женщины с сюрреалистическим зонтом. Вторая, конечно же, жена Аникшина. Самый молодой мужчина, в джинсах и черном пальто, наверное, брат Аникшина или кого-то из этих людей, сопровождающих его в последний путь. Чуть поодаль, отгороженные нескольким могилами, за похоронами наблюдали две девушки, обе без платков, с длинными распущенными волосами — одна русоволосая, другая — брюнетка.
Лиц на таком расстоянии не видно… Но без сомнения, обе пришли не просто из любопытства.
Вот и все… Инга вздохнула. Похороны человека, смерть которого наделала столько шума, собрали всего девять человек, двое из которых — могильщики и один — журналист областной криминальной газеты.
Все молчали. Лениво моросил дождь. Говорят, когда хоронят хорошего человека, идет дождь. Плачет небо… Но как же тогда история с Анечкой? Или дождь идет, когда хороший человек умирает… Но и позавчера тоже моросил дождь. Да и вообще не известно еще, что там было с Анечкой, и было ли что-то вообще… Да и умер во вторник не только Аникшин… Конечно же, все это всего лишь суеверия…
Могильщики медленно опустили крышку гроба. Женщина помоложе зарыдала. Мужчины опустили головы ниже.
Привычным движением один из могильщиков ударил молотком по гвоздю с таким же спокойным выражением лица, как будто вколачивал гвоздь в стену, чтобы повесить картину.
Инга перевела взгляд на бардовые мокрые розы в своих руках. Две свежие розы как символ Вечности… Нет, просто два красивых темных бутона. Никаких символов!
— Это ты его убила!
Длинноволосая брюнетка сорвалась с места. Несколько безумных прыжков, и она подскочила к женщине с зонтиком, и прежде, чем та успела понять, что происходит, вцепилась ей в волосы.
— Дрянь! Идиотка! Ненормальная! — женщина оттолкнула девушку зонтом.
Та вцепилась в зонт с такой силой, что упала вместе с ним и чуть не соскользнула в могилу.
— Ненавижу тебя! — девушка заплакала. — Сука! Это ты убила его!
Грязной рукой девушка провела по лицу, пытаясь вытереть слезы.
На щеке остался грязный след.
Эти безумные глаза, болезненного цвета кожу и волосы, заплетенные в мелкие косички, издалека смотревшиеся как просто длинные распущенные волосы, Инга вспомнила в первую секунду. Так же, в первую секунду, они врезались ей в память два дня назад, на той безумной пресс- конференции.
— Я сейчас вызову милицию, — перестала плакать женщина в черном платке.
— А ну убирайтесь отсюда! — резким движением поднял девушку мужчина в черном плаще.
— Марина, пойдем отсюда, — подбежала к брюнетке светловолосая девушка. — Она еще получит свое, — с ненавистью повернулась к женщине, которая стояла теперь уже без зонтика и презрительно смотрела на обеих девушек.
— Пошли отсюда!.. — процедила она сквозь зубы. — Проститутки!
— Кто проститутки? Мы проститутки? — девушка с афрокосичками отчетливо выкрикивала каждое слово. — Ты! ш-шалава!
Теперь женщина первой вцепилась ей в волосы, обе снова оказались на земле, у самого края могилы.
— Прекратите! — вмешался могильщик, мужчина лет сорока с бесцветными серыми волосами. — Не забывайте, где находитесь!
Грязный желтый зонт со сломанными спицами опрокинуло ветром в могилу. Второй могильщик, внешне очень похожий на первого, спрыгнул за ним в яму. Женщина помоложе снова зарыдала.
— Давайте, катитесь отсюда! — подтолкнул сразу обеих девушке к кладбищенской дорожке молодой человек в черном свитере.
— Убери свои руки, урод! — не могла успокоиться брюнетка.
— Ты тоже с ними? — остановил молодой человек взгляд на Инге.
— Нет, нет…
Инга замолчала. Не объяснять же в такой момент, что она приехала по делу. Да и не стоило вообще заглядывать на кладбище. Но что теперь сожалеть, тем более, что здесь ей открылось нечто весьма интересное… Вот только что означает эта сцена?
И кто эти девушки? Инга обернулась. И странно, почему девушка с афрокосичками не узнала журналистку с волосами экстремального цвета, которая была на той самой пресс-конференции? Правда, волосы сейчас уже не такого кричащего оттенка, да и при пасмурной погоде, наверное, кажутся совсем темными… Впрочем, в такой момент, конечно же, могла и не узнать, тем более, что девушка, судя по внешнему виду и неадекватному поведению, вполне может оказаться наркоманкой.
