Гига снова покачал головой:
— Знаешь, что было самое последнее, чему меня научил папаша? Не доверять некромантам.
— Я не некромант.
Заявил, сам понимая, что выглядят эти слова не слишком правдоподобно.
Вот и карлик усмехнулся:
— Гед, ну что ты прям как маленький. Ты же знаешь, что я всё видел. Даже видел, как ты отозвал свои ручные кости. Кое в чём я разбираюсь. Думал, ничего не пойму, да?
— Вообще-то я тебя за ребёнка принял, — беззаботно ответил я. — А с детьми проще. Главное с самого начала правильные слова сказать, и они поверят тебе, а не в то, что видели.
Гига хохотнул:
— Хитрый Гед. Умный. Но так легко попался. Парни, я же говорил, что сработает? Да я мастер людишек дурить.
— Тебя там чуть не порвали, мастер хренов, — буркнул Тсол. — Я вообще впервые слышу про некромантию. В посёлке ни слова о ней не говорили.
— Так уж не говорили? — удивился карлик.
— Говорили, конечно. Но или сказки, или про Императора боли всякую хрень несли. Про этого пацана ни слова. То есть, всякое говорят, но только не про его тёмные дела. Люди поболтать любят, уж такое бы они не пропустили. Выходит, хорошо скрывается.
Ранак, продолжая возиться с лошадьми, как бы между прочим произнёс:
— Я знаю ребят, которые дают малость монет за каждого живого чернокнижника.
— А ты не знаешь таких, которые дуракам мозги дают? — хмыкнул Гига. — Ты таких поищи, тебе надо.
— Нарываешь... кусок человека.
— Сам ты нарываешься, маленький умишко. Вот зачем нам несколько монет, если можно поднять настоящие деньги? Если пять сотен только за сведения обещают, представь, сколько дадут, если мы его живьём притащим?
— Утопят вас или удавят, вместо денег, — лениво заявил я. — Если хотите заработать, со мной договаривайтесь.
— Какой интересный мальчик, — сказал гном, сверля меня немигающим взглядом. — И забьюсь на что угодно, у него и вправду водятся деньжата. По глазам заметно. Прям вижу, как золото блестит.
— Лучше глаза ему выколоть, — предложил нехорошее Ранак. — Не хочу, чтобы на меня некромант таращился. Дурные у них глаза, все это знают.
Дабы не стать жертвой глупых предрассудков, я торопливо вернул разговор на финансовую тему:
— Не знаю, кто вы, но у вас два варианта: договориться со мной, или не договориться и умереть.
— От смеха, что ли? — хмыкнул ложный Кхим Мавас. — Гига, может и правда ему глаза того? Но если что, надо их с языком вместе. Лишний он у него.
— Да, разговорчивый малый попался, — признал карлик. — Может и правда поговорить надо. Но говорить мы с тобой если и станем, то не здесь. Тут твоя земля, мы здесь чужаки. На твоей земле дела делать не станем. И сразу учти, что задёшево мы не работаем. И это дело готовили с осени. Вон сколько времени потратили. Ты должен очень сильно нас заинтересовать работать с тобой, а не с теми, кто за тебя деньги обещают.
— А кто это вообще? Кому так сильно жить не хочется? — спросил я, обрадовавшись намёкам на то, что, возможно, продавать меня не станут.
Глядишь, и получится откупиться. Деньги — не проблема. Если всё ограничится только монетами, можно считать, что бесплатно отделался.
Но придётся сделать кое-какие выводы.
Важные.
Гига покачал головой:
— Не наглей. Да и я бы сам хотел узнать. Мы думаем, ты понадобился каким-то имперцам. Люди, через которых они дела вертят, с самим Хаосом работать готовы, лишь бы тот платил. С имперцами они вообще запросто. А имперцев мы не любим.
— Тогда зачем время тянуть? — сказал я. — Мы можем прямо здесь быстро разойтись, не надо меня никуда везти. Сделаете имперцам хуже.
— Угу, сделаем, как же, — нахмурился карлик. — Ты, между прочим, и сам имперец.
— Да ничего подобного. Просто похож. Я северянин.
— Даже я больше похож на северянина, чем ты, — засмеялся Гига. — Для начала надо узнать, сколько за тебя предложат. А там, может быть, спросим, сколько ты за себя дашь. Вот и сравнишь.
Это мне не понравилось. Похитители явно не понимают, что влезли в разборки высшей аристократии. Как только они кому-то проболтаются о своей добыче, никто им уже ничего не предложит. Как я и предупреждал: прикончат всех, забрав меня бесплатно. И не потому что врагам денег жалко, а потому что в таком деле так принято.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как бы это им втолковать?
Сложная задача...
— Ну чего задумался? Жалеешь деньги, которые за себя отдавать придётся? — карлик снова захохотал.
— Хватит радоваться, у нас минус одна лошадь, — пробурчал Ранак.
— Это как? — обернулся карлик. — Вон же, все на месте.
— Снежная уховёртка забралась, — сказал Ранак. — Зимой опасно в этих краях держать лошадок на снегу, да на открытых местах. Говорил вам, надо в лесу устраиваться, где кедры есть. Меня слушаться надо. Пока стоит, но к утру подохнет. Они быстро после такого дохнут.
— Как? — неприятно удивился Гига. — Это же мохноногие гудхи, лучшие лошадки для севера. Они спокойно терпят сильный мороз, могут ходить по любому снегу и насту. Их ведь не должны трогать уховёртки.
— А эту тронула, — буркнул Ранак. — Или уховёртка сильно оголодала, или торгаш подсунул лошадь с порченой кровью. Гига, это же Север, здесь всё ненормально. Привыкай.
— Да нам точно хрень подсунули. Вот за это и ненавижу торгашей, — пробурчал Тсол. — Раз такие дела, может под нож её, пока живая? Разведём костёр на ночь, запечём мяса в углях про запас. От сушёного у меня уже челюсти сводит, да и северные гудхи, это специя. Особенно печёнка.
— Слабенькая специя, — поморщился Гига. — Но ты прав, придётся резать. Чего добру пропадать. Только зачем ночлег тут устраивать? Опасно это. Надо было Ранака сразу послушаться, он прав насчёт кедров.
— Да всё нормально, — заявил Ранак. — Уховёртки тут нечасто попадаются. Если на одну нарвались, вторая вряд ли поблизости. До утра местные всё равно не пошевелятся. Глянь на небо, без снега не обойдётся, сейчас посыплется. Людей рядом нет никого, Тсол сказал, что даже лесовики ушли, когда эта тварь появилась. Никто наш костёр не почует. Раз уж устроились здесь, можно ещё немного пересидеть.
— Эй, пацан, а чего это ты так заулыбался? — насторожившись, осведомился Гига.
— Радуюсь, что у костра погреюсь. Холодновато связанным сидеть.
— И это всё? Больно много радости в тебе из-за такой ерунды, — недоверчиво добавил карлик.
— Это не ерунда. И да, есть ещё кое-что. Я думаю, что мы договоримся нормально.
— Ну-ну... думай-думай... Тебя как звать-то?
— Вы что, не знаете имя того, кого ищете?
— Сложно всё. Поди пойми, как тебя звать на самом деле. Только не говори, что ты Гед.
Чуть подумав, я снова не удержался от улыбки и ответил:
— Джонни. Меня зовут Джонни.
— Что это за имя? — поморщился карлик. — Первый раз такое слышу. Язык сломать можно. Небось, врёшь? Да?
Не переставая усмехаться, я добавил:
— Если тебе сложно такое выговорить, можешь называть меня Вождём Краснокожих(1).
— И что тут такого смешного? — насторожившись, уточнил коротышка.
— Да так... Ты не поймёшь.
— Ну-ну... улыбайся дальше. Радуйся. Это тебе вместо ужина.
Гига направился к лошадям, где Ранак уже принялся шумно точить нож.
А я одними губами беззвучно бросил в удаляющуюся спину:
— Не вижу смысла с такими дураками договариваться.
# # 1 Гед намекает на юмористическую новеллу О. Генри «Вождь краснокожих» (англ. «The Ransom of Red Chief»). Двое мошенников похищают мальчика Джонни, называющего себя Вождём Краснокожих. Но, мягко говоря, гиперактивный ребёнок превращает жизнь злодеев в кошмар, а его отец в ответ на требование о выкупе выдвигает встречное предложение. Он категорически отказывается платить выкуп. И хуже всего то, что соглашается взять сына обратно не просто так, а если похитители ему за это приплатят. Причём сделать это следует ночью, чтобы не заметили соседи, которые сильно огорчатся когда узнают, что кошмар их городка возвращается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
