— Ничего не будешь спрашивать, леди Мартич?
— А надо, князь? — женщина села ближе. Огонь камина отражался от ее янтарных, почти кошачьих глаз, заставлял бегать рыжие блики по светло-русым волосам. Ее кожа в этом свете казалась куда теплее, чем… Нет, руки у нее и вправду горячие. И губы.
— Расслабься, князь… Хотя нет, не расслабляйся. Где надо, ты каменный, — шутливо шептала она, стягивая с меня брюки. — Горных дел мастер…
— Давай только без шуток про вершины и пещеры, — пробормотал я, а женщина в ответ рассмеялась, будто не в первый раз меня соблазняла. Будто мы не первый раз с ней спали. И я чувствовал себя с ней спокойно. Так, как надо. И после с нежностью вель пальцами по ее голой спине, а она довольно мурчала на манер кошки.
До этого, бывало, в столице я находил девушек на одну ночь. Но это было … никак. С Лейсой же действительно оказалось уютно. Она не пыталась добиться от меня любви, ей хватало моего общения и страсти. Я же хоть немного оживал после всех этих ритуалов свадьбы.
Вот и сейчас мой гнедой привычно остановился возле небольшой двухэтажной усадьбы, сработанной из огромного лиственничного кругляка. Конюх вручил моему скакуну яблоко и взял под узцы, парень из дворовых провел к дверям.
— Замерз у себя на свадьбе, князь?
Я кивнул, сбросил плащ и обнял ведьму. Она прижалась ко мне грудью, провела пальцами по подбородку, коснулась губ. А потом вдруг нахмурилась, и взяла меня за руку.
— Что это, Олдрич?
Турмалин на моем запястье из розового стремительно становился белым.
6. Горных дел Мастер (3)
Алеш Олдрич
За несколько лет связи ни разу не объяснял Лейсе мою историю с Амалией. Хотя, кажется, она что-то да понимала. Отчасти из слухов, отчасти из-за способностей видеть чуть больше, чем остальные люди.
Обычно Лейса не спрашивала деталей, давая понять, что ей это не важно. Ну да, есть у меня ритуальная Свадьба. То, что Амалия каждый год разная — понять людям сложно, потому что княжна выглядит одинаково. А я не позволял себе кататься к ведьме в последние холодные дни перед свадьбой, когда очередная невеста угасала и турмалин становился белым, а потом рассыпался вовсе. Это был мой секрет, моя боль. И только мой.
— Прости, мне надо срочно вернутся в замок.
С Амалией что-то действительно не так. Все-таки надо было сначала зайти к Мастеру Матею! Ведьма недовольно поджала губы, глядя как я поднимаю плащ.
— Она все равно умрет, князь, — произнесла женщина, — я не так сильна в предсказании, но это вижу чутко. Твоя княжна умирает.
— Я знаю это, — бросил ей от дверей, — увидимся позже.
— Как знаешь. Только лучше гони по нижней дороге, князь. Не через лес.
Ничего ей не ответил, Лейса пожала плечами и выглянула за дверь.
— Коня князю!
Слуги тотчас метнулись, и вот уже конюх ведет моего гнедого. Хозяйка дома наблюдала, как я сажусь в седло.
— Я, конечно, хочу, чтобы ты остался, князь. Тем более, поверь, нет там повода для волнения. Но раз говоришь надо, то значит надо. Езжай.
Нет повода для волнения?!
— Спасибо, — вырвалось у меня излишне холодно, и я рванул прочь. Из-под копыт гнедого летел снег.
Дорога через лес — дело привычное, даже после того, как в горах наступил ранний зимний вечер. Встречный ветер срывал иногда капюшон плаща, трепал волосы. Я время от времени посматривал на руку. Камень оставался белым. Что за проклятие в этом году? Погруженный в свои мысли, я едва успел остановиться. На небольшую лощину, пару часов вполне свободную, сошла потревоженная кем-то выше осыпь. Дороги не было, только камни. И суди, по оседающей пыли вперемежку со снегом, произошло это совсем недавно. Не проедешь ведь: где поведет коня и сам укатишься вниз с потоком мелкого камня. Вспомнилась Лейса и ее слова.
— Проклятье, — пробормотал я. — Чшш, спокойно, друже, — успокоил коня и спешился.
Обычного человека это бы остановило. Я коснулся рукой осыпи. Да, это случилось совсем недавно, выше в лесу пробегали косули и стронули осыпь. Они-то успели уйти по крупным валунам, а вот подвижная волна мелкого и крупного камня тронулась и накрыла лощину. Горные камни не хотели преграждать мне путь, но так уж вышло.
От моих пальцев потянулись зеленоватые отблески. Убирать все эти камни сейчас было слишком долго, поэтому я лишь зачоровал путь, обратив хрупкую, сыпучую поверхность в твердую мостовую.
Конь, правда, сначала ступал с сомнением и опаской, но после привычно смело устремился вперед.
До замка оставалось все меньше, и камень вдруг начал снова светиться розовым. Я уже спокойнее спешился у ворот, вручил поводья конюху и направился к себе.
— Что не так, князь? — Войт возник тут же, будто из-под земли и подхватил мой плащ.
— Что-то. Где Амалия, кравчий?
Мужчина пожал плечами.
— Мне не ведомо. Должна быть у себя в покоях, Симона и Даяна какое-то время назад относили ужин.
Я толкнул дверь в опочивальню. Второй раз за три дня и впервые за пару сотен лет я зашел сюда вечером. Княжны не было в комнате, как и девочек-прислужниц, да и стол уже был убран. Но была открыта дверь в купальни.
Чего я там не видел?
Их розовой купальни, которая позволяла княжне набираться сил, раздавалось тихое пение и плеск воды. Слов было не разобрать, я замер в проходе. Амалия встала, поднялась из купальни, отжала волосы, задумчиво улыбнулась. Камень на ее запястье, как и у меня, светился розовым, Нижнее шелковое платье только подчеркивало изгибы тела мокрой тканью. Я никогда не оставался с Амалиями после того, как моя погибла. Никогда не засматривался как на живую девушку. Но сейчас не мог отвести взгляд. Кажется мне, или у моей были черные волосы, куда темнее, чем у девушки передо мной? Или я уже схожу с ума за столько ритуалов и забываю реальность?
Она же подняла взгляд и увидела меня. Подошла ближе, минуя свою купальню и встала в проходе между бассейнами, отделанными желтой яшмой и ониксом.
— Князь?
Я изобразил спокойсвие, хотя внутри все клокотало.
— Что… , — пришлось откашляться, — что вы делали, княжна, после того, как мы приехали?
— Пошла в купаленку, Алеш, — она тянула “ш” в конце имени намеренно мягко, и мне вдруг захотелось услышать свое имя ее голосом еще раз. — Пошла в купаленку, да случайно зашла в твою, черную. И как-то голова закружилась, плохо стало. Симона сказала, нельзя так больше.
Я сжал зубы. Да, если уж она хотя бы ноги помочила в моей, забирающей силу воде, не удивительно, что камень побелел, будто Амалия угасла. И все же… было что-то странное в рассказе. Стоило взять ее руку в свою, как кроме камня, я почувствовал нервное биение крови. Наверное, уже века так не касался ее. И не стоял вот так рядом, наблюдая как вода стекает по волосам, ткани, телу; как она поднимает на меня взгляд с влажными после купания ресницами.
Девушка вдруг покачнулась, я попытался ее подхватить, но не удержался в проходе, и мы оба упали в бассейн, отделанный желтыми и красными камнями.
Воды здесь было мне по грудь, а девушке рядом — выше плеч. Ее волосы были на поверхности воды, голубые глаза напоминали зимнее небо.Но я не мог отрвать взгляд от приткрытых губ. Дико захотелось услышать снова от нее свое имя.— Алеш…— произнесла девушка невероятно мягко и потянулась ко мне. Я обнял ее и прижался к ее губам своими.
7. Дорогая Амалия (1)
Иона Чем больше я вглядывалась в каменную девушку за стеклом, тем больше меня бил озноб. Начинало казаться, что вот сейчас, еще немного, и та, настоящая Амалия заговорит. Скажет что-то, объяснит.
Я смахнула пыль со всего стекла, и не могла оторвать взгляд. Где-то на задворках сознания метался голос разума, напоминающий о том, что мне надо было найти не каменную княжну, а деда Матея. Княжна на мои вопросы не ответит.
Но все равно, уйти не хватало воли. Я приложила руку к стеклу, и вдруг мне показалось, что Амалия дрогнула, и потянулась своей рукой к зеркалу. Меня накрыло дикой слабостью, я упала на колени. Рука как будто онемела, пальцы стали бледными, а камень в запястье стремительно стал терять цвет. Зато у каменной княжны турмалин стал гореть ярче.
