По шуму и крику, по тому, что все вокруг считают себя умными, легко догадаться, что это страна дураков.
◊ ◊ ◊
Предложение. Ввести в конституцию правового государства пункт: «Каждый человек имеет право на смех по поводу чего угодно и кого угодно без последующего отбывания где угодно».
◊ ◊ ◊
К экономической ситуации в стране. Еще чуть-чуть – и Ленин в самом деле станет живее всех живых.
◊ ◊ ◊
Культурный обмен. Они нам фильмы ужасов, мы им – «Новости дня».
◊ ◊ ◊
Многих никак не оторвать от власти потому еще, что они понимают, что без власти они беспомощны. Невольно рождается образ сучки с множеством сосков – это власть. А те, кто припал к соскам, – это наши руководители... сучьи дети.
◊ ◊ ◊
Образно говоря, парламент у нас совсем юный... только-только начал ходить... под себя.
Сострадательный смех
Когда над кем-то смеются и ты тоже, даже, может быть, громче всех, но ты единственный, кто понимает, что ничем он того человека, над которым смеются, не лучше, может даже гораздо хуже.
Бестолочь
Перед следователем сидит мужчина лет сорока. Вид у него настолько потерянный, что следователь невольно спрашивает:
– Вы ведь понимаете, за что вас арестовали?
– Нет, – говорит мужчина и пожимает плечами. Если сейчас ему скажут, что вышло недоразумение, он ничуть не удивится.
– При каких обстоятельствах вас взяли, помните?
– Ни при каких. Я пришел в районную управу дать взятку, чтобы разрешили поставить возле дома гараж. Никого не трогал, не шумел, не ругался матом.
– Минуточку, минуточку. Вы только что сказали, что пришли дать взятку. Я правильно вас понял?
– Да, совершенно верно. Правильно поняли. Я вошел, поздоровался. Николай Петрович мне сказал: «Садитесь». Я сел. Он сказал: «Принесли?» Я отдал ему деньги. Он положил деньги в стол. Тут врываются какие-то люди, хватают за руки. За что?
Следователь с изумлением смотрит на задержанного:
– Извините, может, я что-то не так понял. Вы дали взятку?
– Да. Никого не трогал, не шумел, матом не ругался... Не курил.
– Ну, про курил-то вы к чему сказали?
– Как к чему? Может, я бы закурил, а там курить нельзя. Тогда хоть понятно, за что. А я вообще не курю.
– Подождите вы про курю – не курю. Давайте по порядку. Вам нужен гараж, так?
– Так.
– И чтобы его получить, вы решили дать взятку, так?
– Так.
– Ну?
– Что?
– Что, что? Зачем вы взятку-то давали?
– Чтобы гараж поставить.
Следователь разводит руками.
– У нас все давали. И Иван Васильевич с двенадцатого этажа, и Осипов Володя из седьмого подъезда.
Следователь прищуривается:
– А вам не кажется, что вы оговариваете людей?
– Кого?.. Они сами мне сказали, кому давать и сколько. Я представления не имел. А знаете ведь как бывает, дашь меньше, чем нужно, – и человека обидишь, и сам ничего не получишь. А то еще хуже. Мне недавно рассказали случай. Один зашел в кабинет, там мужчина, он ему сунул пятьсот долларов, тот говорит: «Подождите, пожалуйста, в коридоре». Через пять минут выходит, говорит: «Три секунды!» И ушел. Оказалось, он сам посетитель.
Мужчина так искренен, что у следователя возникает к нему некоторое подобие симпатии.
– Я вам вот что скажу, – он выразительно смотрит на задержанного, – я не адвокат ваш, а следователь, со мной не надо так уж откровенно. Вы поняли?
Мужчина думает, согласно кивает.
– Ну, вот и хорошо. Значит, какие-то случайные люди... СЛУЧАЙНЫЕ... вас научили, сказали, что надо дать взятку, так?
– Так... Иван Васильевич и Осипов Володя.
– Это не важно. Сами вы ни за что бы не дали взятку, да?.. НЕ ДАЛИ БЫ?
Задержанный в сильном сомнении смотрит в глаза следователю:
– Ну, как?.. Машина же портится на открытом воздухе. Ей гараж нужен. А без взятки не дадут.
Следователь барабанит пальцами по столу, потом наклоняется к задержанному и вкрадчиво говорит:
– Постарайтесь понять меня. Есть ведь и замечательные люди, известные всей стране – академики, писатели, артисты, маршалы, и тоже имеют гаражи.
Задержанный изо всех сил старается понять следователя, лицо его от напряжения становится багровым.
– Согласны со мной?
– Согласен.
– Ну?
– Что?
– Что это значит?
– Что они дали взятку.
Следователь смотрит на обвиняемого с некоторой уже скорбью:
– Вы знаете, что дача взятки – это уголовное преступление, которое преследуется законом?
– Знаю.
– Ну вот. Вы только что совершили преступление, уголовное.
– Какое?
– Взятку дали!
– Так я же объяснял вам. Мне нужен гараж. Без взятки гараж не поставишь, нельзя по закону. А со взяткой можно.
– Но взятку нельзя давать!
– Нельзя.
– Ну?
– Что?
– Нельзя...
– Ну, вот все и дают. А иначе не получишь ничего.
Следователь смотрит в окно, считает про себя до двадцати, оборачивается к задержанному:
– Может, все и дают, но не все попадаются. Кто попался, говорят, что черт попутал, что сами не знают, как это получилось, что они раскаиваются. Понятно?
Мужчина затаив дыхание слушает следователя, соображает что-то и наконец согласно кивает.
– Вы раскаиваетесь?
– Раскаиваюсь.
– Ну, слава тебе господи! Наконец-то. А то я уже подумал, что сошел с ума. Значит, вы не знаете, как это получилось?
– Не знаю... Я когда входил к Николаю Петровичу, в коридоре никого не было. Откуда они потом взялись, я не знаю.
Следователь смотрит на часы.
– Значит, так. Это – постановление о невыезде. Подпишите вот здесь, что ознакомились, и можете идти.
– Домой?
– Куда хотите.
– Спасибо.
Мужчина встает, направляется к двери, останавливается.
– Гараж-то я могу ставить?
– Если у вас есть разрешение, можете.
– Разрешение Николай Петрович не успел выписать.
– Значит, не можете.
– А деньги он взял.
– Не надо было приносить.
– Как же? – Мужчина возвращается к столу следователя. – Я же вам объяснял. – Он смотрит на следователя, и у него зарождается подозрение, что тот непроходимо глуп. – Мне нужен гараж, – уже без всякого вдохновения объясняет он, – разрешение дает управа. Просто так она разрешение не даст. Это и Иван Васильевич подтвердит, и Осипов Володя.
– Идите вы отсюда ради бога! – Следователь встает из-за стола.
Мужчина понимает, что есть еще на белом свете люди, до которых не могут дойти даже самые ясные, самые избитые житейские истины. И он уходит.
Какие люди есть!
Вчера вечером вышел из метро и иду себе сквериком, темно уже, народа никого... вообще ни души... как-то не по себе немного. Ветер: «У-у!» Не то что жутковато, но хорошо бы при себе иметь пистолет. А пистолета нет.
И тут сзади: цок-цок-цок, цок-цок-цок. Лошадь скачет?! Сейчас задавит!
Оборачиваюсь – прямо на меня бежит парень вот такого роста! Ботинки на подковах – натурально конь! И зубы как у лошади.
Я не испугался, честно говорю. Вот как на духу: не испугался. Но побежал. А что? Сколько случаев-то!
Недавно в скверике девочки-подростки сидели... Просто стайка девочек сидела себе чирикала, пиво пила. Кто пиво, кто вино... кто водку. И на них прямо прет чемпион мира по боксу без правил. Идет с дурной целью, пьяный в дым. Три метра ростом!.. Три – три десять.
Ну и чем всё кончилось?.. Получил он бутылкой по голове. Неделю уже лежит в нокауте... в больнице. Хорошо еще, трезвый оказался – рана быстро заживает. Рост точно измерили – метр пятьдесят шесть. Композитор.
А девочкам откуда знать, бандит он или композитор, правильно?.. Сейчас не отличишь. Зачем им рисковать? Сколько случаев-то!
Бегу, маньяк за мной, уже рядом, уже он два раза меня осалил. Ну, всё!.. Я перекрестился, и тут столб. Я увернулся, а он башкой со всего лёта – бац! На весь сквер: дзынь-нь.
Это спасло меня, а он погиб... в смысле, столб. Маньяк только ориентацию потерял, в смысле забыл, куда бежал.
Я тогда тоже, как столб, падаю и не шевелюсь – притворился мертвым, может, он не заметит меня.
Не дышу. Про себя только: «Господи, спаси и помилуй. Господи, спаси и помилуй».
Маньяк наклоняется – ощерился, клыки торчат, глаза красные. Всё! «Прощайте, люди, живите долго!» И тут чувствую под рукой камень. Ка-ак я этим камнем в лоб ему со всего размаха! Он – брык... Ногой подергал немного и затих.
Лучше он, чем я, правильно? Сколько случаев-то!
Встал, отряхнулся, смотрю, а там, где труп лежал, нет никого! Нечистая сила. Поворачиваюсь – труп передо мной стоит, улыбается. Говорит:
– Возьмите, пожалуйста, вы потеряли кошелек. Я за вами полчаса гоняюсь.
Какие люди есть!.. Есть, есть. Хороших людей много. Мужчина один – в газетах писали – шел где-то берегом, смотрит – девочка тонет. А он сам плавал не лучше девочки.
Прыгнул!.. Во всей одежде. Спас. Вынес ее на берег. Подбегают родители девочки, на них лица нет. Говорят:
