— Без сопливых обойдемся! — Федор снял с банки крышку и осторожно заглянул внутрь. У всех перехватило дыхание.
— Трава какая-то! Где паук, под травой, что ли? — он протянул было палец чтобы раздвинуть траву, но Катя с криком: «Не смей! Он тебя укусит!» — повисла у него на руке.
Банка выскользнула у ее брата из рук, упала на пол и перевернулась. Из нее на ковер выпали пучок травы и несколько веточек.
— Грызуликус сбежал! Сейчас кусать всех начнет! — завопил Антон Данилов, а Анька Иванова завизжала так пронзительно, что едва не треснули стекла.
— Спасайтесь — или вы все трупаки! — закричал Мокренко.
Хотя самого грызукулиса никто пока не видел, Федор, поддавшись панике совершил с места двухметровый прыжок через стул и оказался у дверей. Рита и Катя вскочили с ногами на диван, Антон животом бросился на стол, подмяв торт с двенадцатью свечками, и даже Филька дал стрекача, не забыв захватить со стола блюдо с копченой колбасой.
— Идите все сюда! Быстрее! — позвал брат Федор из коридора, вооружившись веником.
Все, кроме Кольки, мешая друг другу, выскочили из комнаты и скрылись за дверью. Филька Хитров уминал колбасу, заявив, что это у него на нервной почве а остальные во все глаза смотрели на пол, не появится ли паук.
— Где он? — спросила Катя.
— Маскируется! И осторожнее, он прыгает! — шептал Петька, отмахиваясь старой зимней шапкой, словно хотел отбить паука на лету.
— Егоров, беги к нам, а то он тебя укусит! — кричали они Кольке. Ребята вооружились кто ботинком, кто тряпкой, а Антон, весь в креме от торта притащил пылесос, включил его в сеть и пытался засосать грызуликуса.
— Я его вижу! Он под столом! Бежит к нам! — вдруг завопила Иванова, и храбрые охотники, побросав оружие, поспешно ретировались на кухню. Бросив пылесос, Антон вскочил на подоконник и стал примериваться, можно ли спрыгнуть со второго этажа. А Самойлова схватила телефонную трубку, соображая, куда звонят, когда сбегает паук: в милицию или пожарным.
— Коля, Коленька! Сделай что-нибудь! — взмолилась Сундукова, протягивая к нему руки.
У Егорова мелькнула мысль признаться во всем и крикнуть, что никакого паука нет, но он сообразил, что тогда будут смеяться не только над ним, но и над Катей. И он решил сделать все возможное, чтобы проделка с паукусом не выплыла наружу. «Что бы такое придумать?» — лихорадочно соображал он оглядывая комнату. Коля посмотрел на стол, увидел тарелку с салатом, и спасительная идея пришла сама собой.
Он незаметно бросил на пол кусочек свеклы и несколько раз ударил по ней ботинком, пока она не превратилась в красное пятно непонятного происхождения.
— Готов! Я его раздавил! — крикнул он.
— Ты жив? Он тебя не укусил? — в дверях показалась голова брата Федора.
— Не успел, — успокоил его Коля, продолжая втирать свеклу в ковер.
За Федором в комнату осторожно вошли остальные. Вначале Филька, за ним –
Катя, Аня, Петька, Рита и последним осторожный Антон.
Коля с видом героя замер над красным пятнышком.
— Ишь ты какой был жирный! Насосался кровищи! — восхищенно отметил Мокренко, разглядывая пятно.
— Так сплющился, что и не разберешь! — присвистнул Антон.
— Здорово ты его! Не боялся, что тяпнет? — участливо спросил Филька.
Катя грустно наклонилась над пауком.
— Может, так оно и лучше, а? Всё равно я бы его боялась. Ночью казалось бы, что он вылез и ползет ко мне, — всхлипнула она и стала собирать со стола остатки торта, в то время как его крем Антон Данилов счищал со своего парадного костюма.
Коля чувствовал, что из-за него испорчен день рождения, но вдруг на площадке послышались веселые голоса и появились родители Кати. В руках у отца была большая клетка, а в ней сидела зеленая нахохлившаяся птица.
— А вот и наш подарок! — громко сказал папа. — Его зовут Петруша!
Услышав свое имя, попугай щелкнул клювом, повернул голову и громко закричал:
— Петр-руша! Петр-руша!
Катя бросилась к клетке. Паукус грызукулис был забыт. Брат Федор салютовал пробкой безалкогольного шампанского, и праздник продолжился.
Рассказ восьмой
ДУЭЛЯНТЫ
Однажды Коля Егоров поссорился с Петькой Мокренко. Ссора, как бывает у благородных людей, произошла из-за дамы — Кати Сундуковой, в которую Мокренко попал огрызком яблока. Девочка вскочила, покраснела, бросила на обидчика презрительный взгляд и вылетела из класса.
— Подумать только! Среди этого сборища трусов нет ни одного настоящего мужчины! — презрительно сказала она в дверях. В классе было немало ребят, но никто не хотел связываться со здоровенным Мокренко.
Коля Егоров и Филька Хитров не были свидетелями оскорбления и появились в классе, когда Сундуковой там уже не было. Антон Данилов немедленно рассказал им о случившемся.
Коля, которому Катя нравилась, вспыхнул и хотел немедленно броситься на Петьку с кулаками, но Филька удержал его:
— Не горячись! Этот жиртрест сильнее тебя в три раза!
— Пускай отколотит, я не намерен ему спускать! Если не вступиться, Катя решит, что я такой же трус, как остальные, — кипел Коля.
— А ты и не будешь ему спускать, — успокоил приятеля Хитров. — Ты вызовешь его на дуэль, как Пушкин Дантеса.
— На дуэль?
— А почему нет?
Друзья о чем-то недолго посовещались, после чего Егоров подошел к Петьке и громко сказал:
— Мокренко! Ты толстый боров!
Тот нахмурился и посмотрел на свой увесистый кулак:
— Нарываешься?
— Нарываюсь! — подтвердил Коля.
— Считай — нарвался! Готовь стакан для зубов и морозилку для оторванных ушей. Когда будем драться, сейчас или после уроков?
Угрозы первого силача класса были вполне оправданы: в прошлом месяце он уже выбил зуб парню из соседнего класса.
— Ты, кажется, чего-то не понял, Мокренко! Никакого мордобоя не будет — он вызывает тебя на дуэль! — сказал Филька, подходя к ним.
— На какую дуэль? — фыркнул Петька.
— На дуэль, живым из которой выйдет лишь один. Тут затронута честь дамы, и синяком под глазом не обойдешься. Пушкин с Дантесом тоже не кулаками дрались — объяснил Хитров.
— И где будет дуэль? — спросил Мокренко.
— Знаешь недостроенную плотину?
— Возле реки?
— Вот именно. Как ты помнишь, там на высоте примерно третьего этажа проходит бетонная свая. Вы будете драться на этой свае, пока кто-нибудь не упадет вниз.
У Петьки отвисла челюсть.
— Там мелко и валуны из-под воды торчат, — пробормотал он. — Если со сваи шлепнешься, то того… уноси готовенького.
— А ты как хотел? Это дуэль, и живым из нее выходит только один, – напомнил ему Колька.
— Дуэль — это проверка мужества, а не силы. В ней шансы противников уравниваются, — добавил Филька. — Если не хочешь, чтобы тебя считали трусом – приходи к плотине после уроков. И вот еще что — выбери себе секунданта. Думаю Антон согласится…
Коля и Филипп отошли, оставив ошарашенного Петьку за партой. Чем больше Мокренко убеждался, что все задумано всерьез, тем страшнее ему становилось. Он вспомнил острые камни, торчащие из мелководья, и нависшую высоко над рекой узкую бетонную балку. Немногие из ребят отваживались перейти по ней на другой берег, не говоря уже о том, чтобы там драться. Петька сообразил, что на узкой бетонной свае он потеряет свое преимущество в силе. Один неловкий удар или потеря равновесия — и сорвешься вниз.
После урока Мокренко, взяв с собой Антона, уныло поплелся к недостроенной плотине. Там их уже ждали. В тени под ракитами стояли Хитров и Егоров решительно посмотревший на своего противника.
— Долго заставляешь себя ждать. Давай скорее покончим с этим! — сказал он.
— Напоминаю правила дуэли. Она просты. Вы встаете на сваю и деретесь, пока кто-то не сорвется вниз. Живым останется только один, — объяснил Филька.
— Психи! — выдавил Мокренко.
— Не отставай, Петька! Я полез! — Коля снял пиджак и быстро стал подниматься по лестнице без перил к свае.
Мокренко в замешательстве остановился возле ступенек, затравленно глядя на мелководье и воображая на камнях свое бездыханное тело. Спина у него стала мокрой от пота, и на рубашке выступило большое влажное пятно.
— Давай лезь, а то решат, что ты струсил! — шепнул Антон, и Мокренко придерживась руками за ступеньки, стал карабкаться вверх.
Коля, успевший перебраться по свае на другую сторону плотины, уже поджидал своего противника. Они стояли на разных концах узкой, сантиметров в тридцать толщиной балки.
— Сходитесь! К барьеру! — закричал Филька Хитров.
Егоров шагнул на сваю, вызывающе глядя на Мокренко.
— Давай, Петька! — пригласил он. — Можешь начинать вышибать мне зубы!
Стакан я уже приготовил!
Мокренко посмотрел вниз с высоты третьего этажа, и у него закружилась голова. Он упал на живот и обхватил руками балку.
