зависимость от иностранцев не только в деле промышленности, но даже охраны государственной безопасности.»
Золотые слова.
В истории завода много славных дел, но эта тема для наших дальнейших разговоров. Жду тебя, привет от всей семьи.
Алексей Письмо Николая Дорогой Леша!
Спасибо тебе сердечное за письмо. Все то, о чем ты написал, меня очень заинтересовало и очень пригодилось. Дело в том, что в нашем издательстве лежит рукопись хорошей книжки об истории Уралмаша. Написал ее мой старый товарищ, толковый журналист. Лежит и лежит. Давно. И никто не торопился ее издавать. Когда я получил твой рассказ о Путиловском заводе, то подумал, что здорово бы было издать серию документальных книг об истории старых русских заводов. Мысль эта родилась еще и потому, что в нашем Екатеринбурге живет человек, собравший большую половину книг (а было их 250) из серии «История фабрик и заводов», задуманная А. М. Горьким и выходившая в 30-е годы. Сейчас переиздавать ее нет смысла, а вот серия из нескольких книжек могла бы быть очень интересна и полезна. Я пошел к нашему главному редактору и к большому моему изумлению, инициатива была принята на ура. Что из этого следует? А то, что книжку об Уралмаше запускают в производство немедленно, а я через месяц-полтора буду у вас в Питере собственной персоной, чтобы сидеть в архивах, библиотеках и в музее завода. Может быть, даже обнаружу нашего старика.
Это первая новость. Вот тебе еще одна. Все это время я переписывался с Лизой и нередко говорил с ней по телефону. Мы даже наметили на лето совместное путешествие. Будем сплавляться на байдарках по Чусовой. Теперь детали этой поездки и снаряжения мы сможем обговорить лично.
Большой привет Маше и твоим девочкам. Да здравствует семейная жизнь! Кажется, она у меня тоже намечается.
Добрые слова на память
1
При мне «Кировским заводом» руководили три генеральных директора: Муранов, Чернов и Семененко. С первыми двумя я встречался в цехах, где шла реконструкция, на производственных совещаниях, которые проходили каждый вторник под их руководством. Я работал начальником генподрядного управления и отвечал за определенный участок работы. Бориса Александровича Муранова и Станислава Павловича Чернова я запомнил, как умных, ответственных руководителей, которые многому меня научили. И сегодня, при редких встречах, кланяюсь им и благодарю за науку. Науку руководить.
При всем моем уважении к этим людям, мы не были очень близки, связывали нас в основном производственные отношения. А вот с Петром Георгиевичем Семененко с самого начала все сложилось по-другому. Мы познакомились, а потом и подружились, когда его назначили директором танкового производства. Я твердо был уверен, что он военный, наверняка танкист. Офицерская выправка, чеканный шаг. Каково же было мое удивление, когда он шепнул мне по секрету, что до своего назначения танк видел только на картинке.
Мы были ровесниками. Однако он всегда казался мне значительно старше, солиднее, умнее, и вообще, обладал качествами, которыми я хотел бы обладать. По служебной лестнице мы поднимались почти синхронно: он стал главным инженером на заводе, я — в тресте. Его назначили генеральным директором объединения, меня — управляющим сорок седьмым трестом. Так, рука об руку, мы проработали вместе пять лет. Много это или мало? Сейчас мне кажется, мало.
Интересно было строить и реконструировать Кировский завод. Что ни построишь — все впервые, все уникально. Любой профессионал мечтает о таких объектах. Мне, можно сказать, повезло, в тридцать шесть лет я стал возводить цеха знаменитого завода, руководя строительным управлением. Сейчас, когда я иду мимо Кировского, меня переполняет гордость за то, что мне удалось когда-то сделать. Вот этот цех построили за год, хотя никто в это не верил. По четкому совмещенному графику одновременно работали строители и монтажники трех десятков специальностей; на крыше вставляют стекла в фонари, под перекрытием идет окраска, тянут провода, прокладывают паровые и воздушные магистрали, монтируют станки, заливают пол.
Петр Георгиевич Семененко был человеком требовательным, не терпевшим расхлябанности в работе. Он мог строго спросить за порученное дело, однако все знали и его доброжелательность, заботу о людях, смелость в решении деловых вопросов. Он не вмешивался в оперативную работу треста, ему хватало своих вопросов, но держал под контролем все. Он не терпел «долгострои», во всем любил порядок. Эта его черта была, пожалуй, стержневой в характере. Строителям, а особенно своим заводским работникам, было нелегко. Огромная территория Кировского завода — десятки улиц, переулков и проездов, и везде нужен асфальт, зеленые насаждения. Грязь на территории завода он считал личным оскорблением.
Надо сказать, Петр Георгиевич знал цену своим словам. Я не слышал, чтобы он кого-то принародно отчитывал, как это иногда случалось в другими руководителями. Например, Станислав Павлович Чернов мог в запальчивости сломать ручку или разбить телефон. Семененко просил после совещания кого-то остаться, и дальнейший разговор проходил уже за закрытыми дверями.
Привыкший к работе с огромным коллективом, он вел себя достойно с любым начальством, даже самым высоким: с президентом, с премьер-министром, с губернатором. Никогда не заискивал и не лебезил. Это качество стало спасительным для завода, когда в стране началось то, что назвали перестройкой.
Что стояло за популярным термином? Едва ли кто-нибудь отчетливо это себе представлял. Ну, конечно, гласность, выборность, свобода совести, вероисповеданий, отсутствие цензуры, и т. д. А что же в экономике? Как перестраиваться Кировскому заводу? Чисто конкретно? Что перестраивать, когда уже развернуты все основные производственные мощности, выведены на проектные нормативы тракторное, и‚ как тогда говорили, специальные производства, а главное, достигнута мечта каждого производственника — строгая подекадная ритмичность? То, что в стране грядут реформы, понимали, мне кажется, многие. Но многие из этих многих, как люди, привыкшие к дисциплине, ждали указаний сверху. Отсюда упущенное время и колоссальные потери в последующий период, когда экономические реформы страны негде было применить — не оказалось самой страны, в которой начиналась перестройка.
Благодаря Семененко объединение «Кировский завод» не затронула, или не так больно затронула судьба многих предприятий оборонного комплекса.
