Мурашкина-Кочергина подняла указательный палец кверху и грозно им помахала.
– Мы не позволим психическому нездоровью, – с пафосом произнесла она, – косить ряды наших граждан. Как говорится, ударим по шизофрении, пьянству и алкоголизму.
В кабинете раздались дружные аплодисменты.
– И я вам хочу сказать, уважаемые коллеги, – продолжила Мурашкина-Кочергина, коллектив нашего отделения работал в отчетном периоде не покладая рук. Так, врач нашего отделения Кипятков разработал собственный экспресс-метод по выявлению наших будущих пациентов, маскирующихся под здоровых. А как вы знаете, никто не застрахован от возможности стать нашим больным. Как говорится, все зависит от того, когда и где представится этот случай. Поэтому новаторство доктора Кипяткова значительно улучшило заполняемость нашего отделения.
Мурашкина-Кочергина перевернула страницу и выпила стакан воды.
– Хочу также обратить особое внимание на работу младшего медперсонала. Так, санитары Дядькин и Перебейнос взяли на себя повышенное обязательство – повязать буйных пациентов в отчетном периоде на двадцать процентов больше, чем в предыдущем. А всем нам известный ветеран труда, новатор и наставник молодежи, многоуважаемый санитар Кувалда в совершенстве освоил методику вязания особо буйных пациентов морским узлом и передает свой опыт молодым санитарам Кулькину и Васько.
Мурашкина-Кочергина на мгновение замолчала, словно что-то обдумывая, а затем с волнением произнесла:
– Не могу не обратить также вашего внимания на тот факт, что разгул гласности и демократии и другие катаклизмы необычным образом отразились на картине заболевания наших пациентов. Так, содержание бреда последнее время стало носить почему-то экономический или даже криминальный характер. Судите сами. За минувшую неделю в отделение поступили два магната, три мафиози и один олигарх.
– Постойте, Лариса Петровна, – перебил ее главврач. – А как же депутат? Вы забыли сказать про депутата.
– Депутат? Ничего. Требует отдельную комнату для проведения предвыборной кампании.
– М-да. – Горкуша почесал себе затылок.
– Отдельную комнату мы ему пока предоставить не можем, а вот отдельную койку и смирительную рубашку организуем.
В это время открылась дверь и в кабинет вошла секретарша.
– Борис Львович, к вам целая делегация!
– Кто там? – устало произнес Горкуша.
– Новый русский, миллиардер Онасис, два Рокфеллера и какой-то Герасим. Горкуша на миг задумался.
– Слушайте меня внимательно, – обратился он к секретарше. – Миллиардера Онасиса и двух Рокфеллеров в целях воспитательной работы поместить в шестую палату к Ленину, а Нового Русского – в третью палату к рэкетиру.
– А куда Герасима? – спросила секретарша.
– А в какой палате находится Муму?
– В первой.
– Тогда давайте в первую.
Секретарша вышла. Борис Львович вытащил платок из кармана и вытер лоб.
– Ну и времена настали, – удивленно произнес он, обращаясь к врачам. – Если раньше поступали «космонавты» и «наполеоны», то сейчас все наши пациенты непременно хотят быть «новыми русскими».
– Ничего не поделаешь, Борис Львович, – оживилась Мурашкина-Кочергина. – Веяние времени… К нам недавно в отделение поступил Нефтяной магнат и обещал из нашей медсестры Зиночки сделать звезду шоу-бизнеса – Поющую бензоколонку.
– Поразительно! – изумился Горкуша. – До чего довела демократия наших пациентов.
– Ужасно! – продолжила его мысль Лариса Петровна. – Это при нашей-то зарплате, Борис Львович, с каким контингентом приходится работать. Ведь эти олигархи блохастые – на самом деле бомжи немытые. Раньше как было: все больше поступали писатели, изобретатели, диссиденты разные – в основном люди интеллигентные и чистоплотные. И я вам хочу сказать, вязать их, голубчиков, было одно удовольствие. Одним словом, приятно было работать. А сейчас – одна голытьба немытая. Всяк себя бизнесменом представляет.
– Да, нынче мода на богатых и крутых, – подтвердил Горкуша.
– Не то слово, Борис Львович, – вновь оживилась Мурашкина-Кочергина. – Катастрофа! Мир перевернулся! Короче, шизофрения наступает!
– Это в каком смысле? – испуганно пробормотал Горкуша.
– А я сейчас объясню, – заговорщицким тоном произнесла Лариса Петровна. – Я считаю, что наше общество еще не созрело для демократии. Да! Да! Слишком много вольницы дали. Ведь вы посмотрите, что делается: многих наших пациентов сняли с учета.
И куда они пошли? На завод работать? Нет! Многие из них пошли в шоу-бизнес, стали целителями, магами и колдунами. Людей лечат. Салоны свои пооткрывали! Деньги гребут лопатой. На «мерседесах» ездят! Но позвольте спросить: где же справедливость? Сумасшедшие живут лучше психиатров! Где же такое видано!
– Может, нам переквалифицироваться в сумасшедшие, – пошутил кто-то из врачей. – Мы тоже хотим ездить на «мерседесах»!
– Ничего не получится, – перебил его Горкуша. – Сумасшедшим надо родиться. Тут, знаете, особая фантазия требуется.
В это время дверь открылась и в кабинет опять вошла секретарша.
– Борис Львович, – обратилась она к Горкуше, – к вам посол из Доминиканской Республики.
– Делегацию для встречи подготовили? – спросил Борис Львович.
– Подготовили. Санитары уже ждут.
– Ну что же, принимайте дорогого гостя.
Секретарша закрыла дверь, и в коридоре послышалась возня. Затем все затихло.
– Что еще у вас? – спросил Горкуша у Ларисы Петровны.
– Батарея течет в пятой палате. Надо срочно сантехника.
– Где же я его возьму? – в сердцах воскликнул Горкуша. – Вот вы, Лариса Петровна, сколько уже работаете заведующей отделением?
– Десять лет!
– А решать внутренние проблемы отделения до сих пор не научились! А пора бы. Берите пример с заведующего наркологическим отделением Шайкина Николая Николаевича. У него в отделении что ни больной, то Кулибин. И свой сантехник, и свой плотник, и даже свой художник есть!
Горкуша вопросительно посмотрел на врачей:
– А где, кстати, Николай Николаевич?
– Проводит антиалкогольный рейд по предприятиям, – ответила старшая медсестра. – Так заработался, что уже неделю домой не является. Жена звонила несколько раз. Волнуется.
– Вот человек! Горит на работе! – воскликнул Борис Львович. – Совсем не жалеет себя. Учитесь, Лариса Петровна.
Он с укором посмотрел на Мурашкину-Кочергину.
– Кстати. Почему у вас в отделении лампочки в коридоре не выкручены? Я же вас просил экономить электроэнергию. Пациентам, понимаете, вредно читать по вечерам книги. Это их возбуждает и выводит из равновесия. И про разгрузочную диету не забывайте. Ее надо чаще назначать. Голод, знаете, лечит…
Горкуша на миг замолчал, как бы что-то обдумывая, а затем окинул беглым взглядом присутствующих.
– И вообще, дорогие коллеги, – обратился он к ним. – Не забывайте, в какое тяжелое время мы живем. Надо, понимаете, экономить каждую копейку. Надо, прежде всего, быть патриотом своей больницы. Берите пример с Клавдии Ивановны Зозули. Несмотря на свой преклонный возраст, она до сих пор работает врачом в отделении. А ведь ей уже скоро будет восемьдесят.
Услышав свою фамилию, Клавдия Ивановна неожиданно встала и вытянулась в стойку «смирно».
– Служу Советскому Союзу! – с пафосом прокричала она, вызвав тем самым недоумение у присутствующих.
– Пожилой человек, – улыбнулся Горкуша. – Живет старыми ценностями. Пятьдесят лет отдала медицине. Вот кто истинный патриот. Если больница сгорит, она придет на пепелище.
– Служу Советскому Союзу! – опять прокричала Зозуля, вызвав сдержанный смех среди своих коллег.
– Садитесь, Клавдия Ивановна, – сказал ей Моргуля. – Больница вас не забудет!
– Служу Советскому Союзу!
– Хорошо! Хорошо… Клавдия Ивановна. Я понимаю, что у вас склероз, но не до такой же степени…
Дверь открылась, и в кабинет опять вошла секретарша.
– Борис Львович, к вам посол из Парагвая.
– Делегацию подготовили?
– Да, но он требует личной встречи с президентом.
– Кто у нас сегодня президент?
– Доктор Петровский.
– Примите посла.
Доктор вышел, и после непродолжительной возни все затихло. Дверь опять открылась, и в кабинет зашел изрядно выпивший гражданин.
– Я же просил посла сюда не пускать! – возмущенно произнес Борис Львович.
– Это не посол, это доктор Шайкин – заведующий наркологическим отделением, – ответил кто-то из врачей.
– А, Николай Николаевич, – обрадовался Горкуша. – Дорогой ты наш, главный алкоголик города, где же ты пропадал? Совсем себя не жалеешь.
– Ки… Ки… Ки… – промямлил Николай Николаевич.
– Что он хочет? – спросил у присутствующих Горкуша.
– Может, ему воды дать… – предложил кто-то из врачей.
Шайкин продолжал стоять у двери, пытаясь сказать что-то важное.
– Ки… Ки… – начал опять он.
