– Я хочу знать, кто все это придумал и зачем!
Взгляд Саймона беспощадно замечал каждую деталь, говорящую о ее бедности, – простое платье, отсутствие украшений, старомодную обувь. Неужели она ожидала, что при таком внешнем виде кто-то может поверить, будто у нее есть такие огромные деньги?
– Посмотрите на себя. Судя по вашему платью, вы сами едва сводите концы с концами. – Он на мгновение смолк, глядя на смятение, написанное на ее лице. – Ну, что вы сможете мне сказать?
– Простите, я не…
– Я хочу, чтобы вы немедленно ушли, – прервал ее Саймон, чувствуя, что его терпению сейчас придет конец. – И сказали тому, кто вас послал, что его план не сработал. Вы на самом деле думали, что я поверю в вашу ложь?
Он увидел, как в ее глазах появилось отчаяние.
– Отвечайте мне, черт побери!
– Я говорю вам, это правда. Деньги принадлежат мне, и я отдам их вам, только если вы…
– Сделаю что?
– Если только вы… – Она посмотрела ему в глаза пристальным немигающим взглядом и проглотила комок в горле. – Женитесь на мне, – проговорила девушка так тихо, что он с трудом услышал ее.
Саймон отступил, словно близость этой безумной просительницы оскорбляла его, и глянул на нее с жалостливым недоумением. Но в глазах девушки застыло такое отчаяние, что он не выдержал и отвернулся. Кто посмел так жестоко подшутить над ним? Видимо, это был не Джеймс. Тогда, наверное, Розалинд? При мысли, что за всем этим стояла именно она, у него спазмом сжало живот, и Саймон сглотнул желчь ненависти, которая грозилась отравить его.
Граф отвернулся от девушки и бросил:
– Убирайтесь!
Он не стал смотреть, послушалась ли мисс Стантон его приказа. Встав рядом с камином, Саймон опять уставился на огонь. Дрова потрескивали, и этот приятный успокаивающий звук резко контрастировал с яростью и смятением, которые пылали в его сердце.
– Вы не понимаете меня, милорд. Пожалуйста, повернитесь, чтобы я могла объяснить вам.
Саймон крепко обхватил пальцами каминную полку и сжал зубы. У него не было сил смотреть на нее.
– Вы правда думали, что ваш план сработает? – проговорил он.
– Прошу вас, сэр. Вы должны повернуться ко мне.
– А Джеймс знал, что вы предложите женитьбу в обмен на деньги? Или у вас хватило наглости скрыть это?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Вы хоть представляете, как жестоко вы подшутили надо мной?
– Посмотрите на меня.
– Или у вас совсем нет совести?
– Прошу вас, посмотрите на меня!
– Отвечайте же! – взревел Саймон.
– Вы должны посмотреть на меня!
– Черт побери! Говорите!
Саймон повернулся к ней лицом. Два длинных шага – и он уже стоял рядом с ней. Саймон вытянул руки и схватил ее за плечи.
– Будь все проклято! – заорал он, крепко держа ее на расстоянии своих рук. – Почему вы не отвечаете? Что с вами? Вы что, глухая?
Лицо девушки побледнело и исказилось от боли. Саймон пристально смотрел на нее одну минуту, потом бессильно опустил руки.
– Черт побери, – изумленно проговорил он. – Действительно глухая.
Глава 4
Джессика сглотнула ком в горле и на взгляд Норткота, полный страха и удивления, ответила решительно поднятым подбородком и выпрямленными плечами. Она видела подобный взгляд раньше и теперь готовилась сражаться с отвращением и предубежденностью, которые должны были появиться после него. Эту битву ей следовало выиграть. Ее положение было слишком отчаянным, чтобы позволить графу взять над собой верх.
– Если вы правда ничего не слышите, как вы понимаете, что я говорю? – спросил он.
– Я умею читать по губам. Пока вы стоите ко мне лицом, я знаю, что вы говорите.
Джессика внимательно посмотрела на графа. В его глазах полыхала такая ярость, такая сила…
Она смотрела, ожидая, что в них появится отвращение, но ничего подобного не происходило. В его взгляде читалась только злоба. И недоверие, которое граничило с ненавистью.
Боже правый, как ей было страшно! Граф Норткот правда оказался очень решительным и бесцеремонным мужчиной. И потому он идеально подходил на роль защитника от Колина.
Он пугал ее, но все-таки взгляд, полный брезгливости и жалости, испугал бы Джессику гораздо больше. Именно так на нее посмотрел бы любой другой человек из высшего общества, если бы оказался сейчас на месте Норткота.
Граф начал ходить взад-вперед перед камином, словно ему нужно было двигаться, чтобы справиться с замешательством. Или чтобы взять под контроль свою злобу.
– Сядьте, – наконец сказал он, указывая на стул. Слова сопровождались тяжелым взглядом, который ясно давал понять – ослушаться приказа нельзя.
Джессика села и стала ждать, пока Норткот искал другой бокал взамен того, осколки которого она заметила в камине. Когда его поиски ничем не увенчались, хозяин дома отхлебнул бренди прямо из бутылки и вытер губы тыльной стороной ладони. Яркий свет камина позади него подчеркивал его мужественную фигуру, длинные, мускулистые ноги и широкие плечи. Боже правый, сейчас он выглядел еще более внушительно, чем когда-либо.
– Кто вы? – спросил граф, буравя ее взглядом, который не предвещал ничего хорошего.
– Меня зовут…
Но он поднял руку, прерывая ее.
– Я знаю ваше имя! Я хочу знать, кто вы такая!
Джессике очень захотелось сказать ему, что нет никакого толку кричать на того, кто ничего не слышит. Но вместо этого она сконцентрировалась на движениях его губ. Он говорил так быстро, что ей требовалось все ее умение, чтобы понимать его.
На шее у графа вздулась вена, подбородок дрожал от ярости. Он раздраженно взъерошил волосы, ожидая ее ответа.
Она перевела дыхание и сказала:
– Моего отца звали сэр Генри Стантон. Его…
– Черт побери.
Джессика тут же остановилась. Потемневший взгляд графа и выражение предельной злобы на его лице так напугали ее, что у нее перехватило дыхание.
– Как, вы говорите, звали вашего отца?
– Сэр Генри Стантон. Основатель «Стантон шиппинг» и «Стантон майнинг». – Джессика увидела, как злость на лице графа сменилась изумлением. Похоже, ее слова поразили его, но она не понимала почему. – Обе компании оказались очень успешными. Может, вы слышали о них?
– Да, – ответил Норткот, но в его взгляде все еще светилось недоумение. – Значит, вы доводитесь барону Танхиллу… – Он остановился, словно не в силах закончить предложение, и невидящим взглядом уставился в стену.
– Сводной сестрой, – закончила она, ожидая, когда мысли в его голове станут на место. Это случилось очень скоро.
– Такого не может быть! – воскликнул граф. – У Генри Стантона не было дочери. Я, конечно, много выпил, но не настолько, чтобы забыть об этом.
Джессика сжала руки в кулаки и ответила:
– Была.
Норткот опять посмотрел на нее, прищурив глаза. Его взгляд был черным, как ночь, и опасным, как остро заточенная рапира.
– Если Генри Стантон действительно ваш отец, – сказал граф тоном, ясно дающим понять, что он ни секунды не верит в это, – то я встречал его однажды в молодости. Но он ни словом не обмолвился о том, что у него есть дочь.
– Ничего удивительного, – ответила Джессика. – Из-за… моей глухоты он старался не говорить обо мне с малознакомыми людьми. Отец хотел защитить меня, спрятать от света.
Она должна была смотреть на него, но это давалось ей с большим трудом – в глазах Норткота было столько недоверия! Это больно ранило ее, но отступать было нельзя.
Граф опять поднял бутылку ко рту, отхлебнул и стал ходить по комнате. Его губы двигались, руки по бокам были сжаты в кулаки. Он говорил, но Джессика ничего не могла прочитать.
– Простите, – прервала его она, – чтобы я понимала, что вы говорите, вам нужно смотреть на меня.
Норткот остановился и уставился на нее, потом вернулся к своему креслу и сел в него. Джессика решила рискнуть и тоже опустилась на стул, который стоял перед ним.
Граф долго смотрел в пол. Потом поднял голову и спросил устало:
– Зачем вы здесь? – Судя по его тяжелому взгляду, хозяин дома все сильнее пьянел. Но злость никуда не исчезла – она читалась в его глазах, делая их совсем черными. Джессике казалось, будто ночью она смотрит в бездонный колодец.
– Согласно завещанию отца мне скоро по наследству перейдет огромная сумма денег, – сказала Джессика. – Последние десять лет я была убеждена, что мой сводный брат, барон Танхилл, погиб. Но сегодня один мой хороший друг сообщил, что он жив.
Губы Норткота изогнулись в циничной улыбке.
– Да, он жив и здоров.
– Вы знаете его?
– Да. – Он опять отпил из бутылки. – Но это играет против вас.
– Не сомневаюсь, – тихо проговорила Джессика. – Вы далеко не единственный, кто думает о нем плохо. Его многие ненавидят и боятся. Вероятно, это поможет вам понять, почему мне так важно выйти замуж раньше, чем он вернется в Англию. Мне нужно укрыться от него. – Она остановилась и добавила: – Я возьму у вас только ваше имя, милорд. И больше ничего.
