У него был природный талант к кулинарии, особенно к приготовлению мяса. Он продвигался по служебной лестнице в стейк-хаусах по всей Южной Каролине и Джорджии. К 2000-му он стал одним из востребованных шеф-поваров на Юго-Востоке, руководившим большой командой помощников повара, обслуживающим престижные светские мероприятия и чьи фотографии размещались в Atlanta Homes и Lifestyles. И все это время ему удавалось управлять своей кухней с сердечностью и вниманием, что было редкостью в мире ресторанного бизнеса.
Сейчас, среди этого каждодневного кошмара, охваченный своей безответной любовью, Джош стремился приготовить что-нибудь особенное для Лилли.
До сегодняшнего дня, все они питались консервированным горохом, консервированным мясом марки Spam, овсянкой и порошковым молоком, но ничего из этой еды не подходило для романтического ужина или объяснения в любви. Всё мясо и свежие продукты покрылись личинками многие недели назад. Но Джош возлагал надежды на кролика, или на кабана, который, вероятно, ревел в соседнем лесу. Он мог бы сделать рагу, или потушить мясо с диким луком и розмарином, добавив немного Pinot Noir, которое Боб Стуки раздобыл в заброшенном винном магазине. Джош бы подал мясо с приправленной зеленью кукурузной кашей, добавив дополнительных штрихов. Кто-то из дам в палаточном городке наделал свечей из жира, обнаруженного в птичьей кормушке. А было бы здорово. Свечи, вино, может быть, вареные груши из сада на десерт - этого Джошу было бы достаточно. Сады по-прежнему были захламлены перезрелыми фруктами. Можно было бы приготовить яблочный чатни к свинине. Да. Точно. Тогда Джош приготовил бы ужин для Лилли, и рассказал ей о своих чувствах: о том, как он хочет быть с ней, защищать и поддерживать её.
- Я знаю, к чему это может тебя привести, Лилли, - наконец говорит ей Джош, сбрасывая пепел от сигары на камень, - И я хочу, чтобы ты знала две вещи. Прежде всего, нет ничего постыдного в том, что ты сделала.
Она опускает взгляд.
- Имеешь в виду то, как я убежала, словно побитая собака, когда на тебя напали?
- Послушай меня. Будь я на твоём месте, чёрт возьми, я поступил бы также.
- Полная херня, Джош, я даже не...
- Дай договорить. - Он загасил сигару. - Во-вторых, я хотел, чтобы ты убежала. Ты не слышала меня. Я кричал, чтобы ты выбиралась оттуда. Бессмысленно было оставаться там - лишь один молоток был в пределах досягаемости и мы не могли вдвоём драться с его помощью. Понимаешь, о чём я говорю? Тебе не стоит стыдиться того, как ты поступила.
Лили глубоко вздыхает. Она всё ещё смотрит вниз. По переносице стекает слеза.
- Джош, я ценю, что ты пытаешься...
- Мы команда, верно? - Он склоняется и смотрит в её прекрасное лицо. - Правда?
Она кивает.
- Неразлучная парочка, так?
Снова кивает, - Верно.
- Слаженный механизм.
- Ага. - Она утирает лицо тыльной стороной ладони. - Да, хорошо.
- Пусть всё так и остаётся, - он бросает ей свою влажную бандану. - Идёт?
Она смотрит на бандану на своём колене, подбирает её, глядит на него и выдавливает улыбку.
- Господи Исусе, Джош, это полный отстой.
* * *
Три дня проходят в палаточном городке без признаков атак. Лишь несколько незначительных инцидентов нарушают спокойствие. Однажды утром, группа детей наткнулась на трясущееся тело в водоотводе вдоль дороги. Его серое, кишащее червями лицо было повернуто к верхушкам деревьев в бесконечной агонии стона. Существо выглядело так, словно столкнулось с комбайном - на месте его рук и ног остались лишь неровные обрубки. И никто не смог вычислить каким образом этот зомби без конечностей оказался там. Чед убил чудовище одним ударом опора, поразив его в гниющую переносицу. В другой раз, возле общего туалета, пожилой мужчина решивший испражниться посреди дня, обнаружил, едва при этом не получив сердечный приступ, что он гадит на зомби. Каким-то образом бродяга самостоятельно замуровался в котловане с нечистотами. Существо с легкостью было уничтожено молодым мужчиной с помощью ручного бура.
Несмотря на эти одиночные встречи, середина недели прошла без происшествий.
Во время передышки у поселенцев было время организоваться, закончить постройки своих убежищ, запастись провиантом, исследовать окрестности, заложить рутинный порядок, а также сформировать коалиции, сгруппироваться и создать определенную иерархию. Одни семьи, вернее десяток из всех, уже имеют больший вес в процессе принятия решений, чем одиночки. Что-то весомое, такое как присутствие опасности, необходимость защиты детей, возможно даже сам факт сохранения генетического кода - всё это сводится к определенному виду превосходства.
И среди этих патриархальных семей, Чед Бинхем выступает в качестве неформального лидера. Каждое утро он возглавляет общинный совет внутри циркового тента, назначая обязанности с непринужденностью главаря мафиозной банды. Ежедневно, он обходит периметр лагеря, при этом за щекой у него вызывающе набухает табак и у всех на виду висит пистолет. С зимой на носу и пугающими шорохами в лесной чаще по ночам, Лилли беспокоится об этом номинальном лидерстве. Чед не спускает глаз с Меган, которая у всех на виду сожительствует с одним из других отцов семейств, не скрываясь даже от его беременной жены. Лилли переживает, что это подобие порядка покоится на пороховой бочке.
Палатки Джоша и Лилли находятся друг от друга на расстоянии десяти метров.
Каждое утро Лилли просыпается, садится лицом к застегнутому входу палатки, смотрит на палатку Джоша, попивая растворимое кофе Sanka и пытаясь разобраться в своих чувствах к великану. Проявленная ей трусость всё ещё гложет её, преследует и мысленно терзает.
В ночных кошмарах её мучает видение окровавленной раздвижной автобусной дверцы в Атланте, но сейчас, вместо отца, который соскальзывает по стеклу, пожираемый зомби, Лилли видит Джоша.
Его осуждающие глаза заставляют её проснуться в холодном поту, пропитывающим её ночную рубашку.
В эти наполненные кошмарами ночи, она без сна лежит в своем заплесневевшем спальном мешке, уставившись на покрытую грибком крышу своей малюсенькой походной палатки, пропахшей дымом, спермой и пивом, которой она обзавелась при набеге на безлюдный лагерь КОА, и неизменно слышит звуки. Слабые, еле слышимые звуки, далеко в темноте за деревьями, смешиваются с ветром, стрекотанием сверчков и шелестом листьев - неестественные щелкающие звуки и шум шаркающих шагов напоминают Лилли стук от удара старых ботинок в сушильной машинке.
Мысленном взором, искаженным страхом эти далекие звуки вызывают образы жутких чёрно-белых судебных фотографий, искалеченных тел, изуродованных суровостью смерти, которые продолжают двигаться, с мёртвыми лицами, повёрнутыми и искоса смотрящими на неё, и как в немом фильме притворно энергично танцующими, словно лягушки на горячей сковороде. Каждую ночь лежа без сна, Лилли размышляет о том, что же на самом деле означают эти звуки, что там происходит и когда будет следующая атака.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
