Хошарец
Стойте, пшавы и хевсуры!Надобно держать совет.Как бы нас гонец не пре дал,Не погибли б мы в мученьяхКак бы, спевшись с басурманом,Не завлек он в сети нас!Кто он? Человек безродный.А быть может, и изменник.
Войско
Все возможно. Нас за деньги,Может быть, глупец про даст;Без стыда изменят клятвеИ обычай свой забудет…Заживо нас похоронит,Кинет землю нам на грудь!
Лухуми
Братья! Разве вы не мужи?Что же всяк, что баба, судит?Иль, на плечи вздев доспехи.На ослах пустились в путь?Нерадивые, взглянитеНародные наши горы.Коль кому-нибудь известно,Пусть расскажет прямо нам:Был когда-нибудь слыхали?Среди нас злодей, которыйВывел бы из дома братьев.Чтобы их предать врагам?Заклинает вас ЛухумиЭту ложь не повторяйте!Необдуманное словоМне обидой сердце жжет.Человеческую душу,Поразмыслив, разгадайте.Пусть напрасным подозреньямНе поддастся наш народ.Может ли средь нас изменаСвить гнездо? Скажите смело!
Сумелджи
То, что воинство сказало.Пусть тебя не удивит,Всяк с тобою согласится.Если вникнет в это дело.А добра не будет, право,Тем, кого раздор смутит.
Войско
Нет, не нужно грех на совесть Брать, виня гонца напрасно,Поднимать на лук беднягуИ играть им, как стрелой.Знать, глубокую за думалДуму сирота несчастный,Знать, как острыми шипами,Он изранен долей злой!Хоть тайком от нас ушел онНе решится на измену!Кто отверженцем захочет,Проклятым в народе, стать?
Лухуми
Мудро, люди, говорите.Верным знаете вы цену!А предателя и трусаМы сумеем распознать!Успокоенное войскоПуть свой дальше продолжало.От утеса Сперозии [7]Мягкий веял ветерок.Луговин по дол широкийРать копытами промяла,Засинеющим уваломПрямо путь открытый лег.
XIV
В черных войлоках тушиныЖдут подмоги в Накерали,В битвах сердцем непреклонныИ счастливы на войне.Братьев пшавов и хевсуровС полуночи ожидали,На рассвете услыхалиЗвон и ржание коней.Вышли радостно навстречу,Стяги в небе колыхая.Их завидевши, ЛухумиСтиснул шпорами коня.Подлетел, тушинам крикнул,Взглядом сумрачным сверкая.
Лухуми
Где у вас Зезва, тушины?Иль боится он меня?Где он ваш герой хваленый?Должен он со мной сразиться!Видят все старик не шутит,Перед грудью держит щит.Мне до татар покамест,Кровь Зезвы должна пролиться!Давняя вражда и завистьВ сердце у меня кипит>.В изумлении тушиныСлушают, насупив брови:Сажей сердце покрываютСтрашные его слова.Помощи его просилиОн же хочет братской крови!С поднятым мечом навстречуМчится старый тигр Зезва.Грудью, копьями, мечамиИ щитами сшиблись рьяно,А потом поцеловалисьСтародавние друзья.Жажда повидать друг другаИх томила, словно рана.
Лухуми
Брат Зезва! Судьбе спасибо,Что тебя увидел я!Я люблю, мой брат, когда тыВ бой летишь неукротимо,Но, видать, и ты стареешь,Коль судить по седине.Расскажи мне, где Сагари,Боевой твой конь любимый?
Зезва
Только вышел из пеленокИ с тех поря на войне.Битвы старят. Как собака,Лезу я куда попало!Раза два в году, не больше,В стойле мой скакун стоит.Басурманами, которыхБить мы будем, как бывало,Ненавистными врагамиМой Сагари был убит.
Лухуми
Брат мой, я припоминаю,Где и что мы испытали…Но дорогу испытанийМы с тобой не всю прошли.
Зезва
Брат, я тоже вспоминаю,Как в Сабуи воевали:Били мы лезгин с тобою,Как лепешки, их пекли.Помнишь, одному лезгинуСмаху голову срубил я?
Лухуми
У твоей руки, я помню,Был могучий, верный взмах!
Зезва
Голова в пыли катиласьИ губами шевелила.Ты жалел врага! Я виделСлезы на твоих глазах.Женщины тебе за этоПлюнули б в глаза, наверно.У меня к неверным жалостьНе рождалась ни на час!Вероломством за пощадуНам заплатит враг неверный.Почему жалеть должны мыТех, кто не жалеет нас?Клятвами войска связались,Загремел привет веселый,Знамя поднялось над войском,Боевой крепя обет.Оросятся теплой кровьюГрузии холмы и долы.Кахетинских гор вершиныЯрко озарял рассвет.
XV
День прошел, и ночь минула,Утро четверга настало.В Бахтриони для неверныхДень расплаты наступил.Светлая луна свободыПоднималась над Борбало,И поток кровавый волныАлазани замутил.Франкские мечи взвивались,Словно языки пожара,Наполнялись дымной кровьюНа земле следы подков.Подломились басурманыОт внезапного удара,Изрубило наше войско,Истощило рать врагов.Бросился Зезва в погоню,Мчится быстрый и бесстрашный.Яростный боец- хошарецОт досады застонал:Пополам в руках герояМеч сломался в рукопашной,Выстрелить хотел Лухуми,Но курок осечку дал.Словно лев, большое знамяОн несет рукою левой,Правой тяжкий меч заноситИ с железной силой бьет.Битвою разгоряченный,Он отставшим крикнул в гневе:«Эй! За мной, кто шапку носит!Кто не женщина вперед!»И телами басурмановПереполнились лощины,Громоздились кости вражьи,Словно стены крепостей.В это радостное времяКланялась горе равнина,Избранными называлаЖивших в тех горах людей.
XVI
«Братья пшавы! Вы откудаМчитесь на конях вспененных?Что ликуете в дорогеШумной, радостной толпой?Что так весело звенитеБубенцами на знаменах?»«Мы в Кахетию ходили,А теперь идем домой.Мы, тушины и хевсуры,У Панкиси [8] собирались,Чтобы крепость БахтриониРазгромить и сжечь дотла,».«Что же там вы испытали?Люди, с кем вы там сражались? ""Иль не знаешь? Под невернымВся Кахетия была.Били мы врагов безбожно,И у нас вспотели кони.Пал кровавый хан неверных,Пораженный пулей в грудь.Мы несем дары Лашари,Мы их взяли в Бахтриони.По оснеженным нагорьямВ Пшавию держали путь.Полны трупами неверныхГоры, дол и лес безлюдный.За военную подмогуЦарь нас одарил землей.И умножили мы славу,Достающуюся трудно"."А кого же вы несетеНа носилках под кошмой? ""Это Квирия и Лела!Нам врата они открыли.Пусть сыны и внуки нашиПамять их благословят!Только ворвались мы в крепость,Басурманы их убили.Мы с почетом их опустимВ землю, где отцы лежат,Где хранит земля роднаяПрадедов сердца и лица!Хоть равнины каменистыВ нашем сумрачном краю,Но сладка земля родная,Мягко на сердце ложится.""Люди! Кто из вас был первый?Кто прославился в бою?""Первый Квирия бездомный,Духом светлый неизменно?А за ним вторая Лела,Давшая победу нам.Третий наш седой Лухуми,Мать его благословенна.А четвертый муж хошарец,Равный силой плеч орлам.Пятый был Сумелджи.Тяжко Ранен он в бою кровавом.""Кто же из бойцов тушинскихСлавою себя покрыл?""Зезва, братцы! Первый Зезва!Он один был войску равен!Не был он высокий ростом,Низкорослый даже был.Он герой среди героевИ мечом владеть достоин,Быстр, как молния и ветер,Это настоящий лев.Золотым щитом украшенБыл чудесно храбрый воин!Но изранен нечестивым,И у нас печаль и гнев.Он не стонет. Званье мужаНе позорит пред бойцами.Редко выкормит короваСтоль упорного быка.Унесли его тушины,Плача горькими слезами,В головах воздвигли знамяНа копье вместо древка.""А скажите, кто был трусомСвоему отцу на горе?""Грязью нас облил Цицола,Струсил, убежал, подлец!Как он в Пшавию вернется?Как он будет жить в позоре?Никуда ему не скрыться,Он теперь живой мертвец,Как на праздник он приедет?Как покажется на людях?Несмываемым позоромРод его запечатлен.Жалкий человек, несчастный;Как он потерял рассудок?Отчего не предпочел онСмерть иль басурманский плен?С ним никто не сядет рядомИ никто не скажет слова.Убежавшего от битвыПусть небесный гром убьет,Пусть земля сырая треснетИ пожрет его живого,Он для жизни не годится!Так рассудит весь народ"."Братья, где ж седой Лухуми,Вождь родного ополченья?"Мы теперь должны сознаться,"Хоть и стыдно это нам:Мы не знаем, где Лухуми,Нас терзает сожаленье.В лес татары отступали,Мы погнались по следам.Он пропал тогда… К тушинамВ гости он уехал, видно;Видя, что Зезва изранен,Брата не покинул брат.Ничего о нем не знаем,Нам и стыдно и обидно.Потерялся наш хозяин!.."Хмуро пшавы говорят.
XVII
Полночь на горах уснула.Затихает лес пустынный,И луна светильник мираСкрылась между скал, вдали.Только плещется ИориСказывает сны долинеИ сплетает в дивной речиСилу неба и земли.Чистый звездный свод над миромВстал, громаден и спокоен.На суку большого дубаЧеловек во тьме висит.Видно сердцем огорчилсяИ с собой покончил воин…А у ног его ИориЛьется, плещет, говорит:Псам отверженного бросят —Он могилы недостоин…Плачет горестно ИориИ умчать волну спешит.
XVIII
У Схловани мать-старухаПлакала и говорила:Пусть утесистые горыМне на голову падут!Лучше б я не знала сына,Лучше бы легла в могилу.Дни, что мне еще остались,Сердце мне стыдом прожгут.Сын, меня ты опозорил,Проклял грудь мою, Цицола!Убежал ты с поля браниИ повесился потом!Лучше пал бы ты в сраженье!Иль вернулся бы веселый,И прославленный пришел бы,С ясным взглядом и лицом…Память о себе ты проклялИ покинул жизнь в позоре.Я одна сижу и плачу,Горькую судьбу кляня.Шум веселья у соседей.Нет нигде ни слез, ни горя.Чашу пролили на пире…Все чуждаются меня!Преступление ЦицолыДо небесных звезд доходит.Всех обидел. ОпозорилМатери остаток дней.Не придут друзья оплакать,Гроб дубовый не сколотят…Плачет бедная старуха,Лужей слезы перед ней.
XIX
Говорят, в горах, где глухоРопщет ветру лес нагорный,Раненый лежал Лухуми,Пораженный в грудь свинцом.Там стоял утес высокий,Он зиял пещерой черной,С виду грозной и ужасной,Крытой плесенью и мхом.В той пещере жил громадныйЗмей чешуйчато-крылатый,С давних лет неукротимыйПовелитель этих мест,И людей и диких тварейМного погубил, проклятый.Он лежал и ждал добычи,Шаря взглядами окрест.И ушли в другие землиПерепуганные звери,Ни один ловец отважныйУглубляться в лес не смел.На большом дубу однаждыЗмей разлегся мглою серой.Он лежал, шипел сердитоИ на солнце спину грел.Стон коснулся слуха змея.Голову с деревьев свеся,Видит змей, борясь со смертью,Человек внизу лежитИ глядит померкшим взглядомВ утреннее поднебесье.По кольчуге и одеждеКровь из ран его бежит.Стало змею жаль Лухуми,И к нему подполз в упор он.Под громоздким телом змеяПрошлогодний лист шуршит.Оглядел он человекаПристальным змеиным взоромИ задумался глубоко.В сердце зародилась жалость,Будто злобная природаВдруг перевернулась в нем.Непонятным состраданьемСердце змея наполнялось,Он прилег на грудь Лухуми,Лижет рану языком.Над бесчувственным героемСлезы крупные роняет,Стонет бесконечным стоном,Так что древний лес гудит.Смотрит словно за ребенком,Бережет и охраняет,Целый месяц не отходит,День и ночь над ним сидит.Сам ему еду приноситИ поит водою горной,Ночью забавляет сказкойО двух братьях-сиротах.Говорят помог больному:Выйдет из пещеры чернойИ поставит вновь ЛухумиНогу народных горах!
1892 Перевод В.Державина
