была женой Карла?
И потому папа с его властью связывать и разрешать, разрешил узы этого брака (как и многих других до тех пор, и по сей день он продолжает так делать), дабы силою меча короля франков уничтожить королевство лангобардов (близкое к его границам), по причине чьих королей он не мог править в одиночку, назначать и снимать епископов в Италии, как он желал, по своему усмотрению.
Вышеназванный Карл содержал четырех наложниц, да еще делил ложе с двумя из числа своих собственных дочерей. Он знал, что это ни от кого не тайна, похоть его была столь велика, что однажды возжелавши, он не мог ни устоять, ни воздержаться.
Говорят, у него на старости была сожительница, что околдовала его кольцом с камешком[1392]. Я не знаю, что было на нем вырезано, но он таскался за нею, как кобель за сучкой, вне себя от помрачения и без ума, так что когда она умерла, он не мог расстаться с этой мертвечиной, и забальзамировал мерзкое тело, и таскал его за собою, куда бы он не направлялся, так что весь мир изумлялся его безумию, покуда его князья не устали перетаскивать падаль с места на место и им не стало стыдно за старика, столь великого, как император, и христианнейшего короля, на дела которого были устремлены взоры всех людей. Поскольку он пылал похотью по мертвой сожительнице, они собрались на совет, выяснить, в чем же дело. Общее мнение было таково — дело в колдовстве. Тогда они подошли к гробу, когда король отлучился, открыли его, обыскали и нашли кольцо на пальце, который один из лордов снял и надел себе на палец. И тотчас король велел захоронить эту мертвечину и больше не вспоминал о ней. Взамен, он заинтересовался этим лордом и начал льнуть к нему, не желая, чтобы он выходил из поля его зрения. Где был Карл, должен был быть и лорд, и что бы ни делал Карл, тот должен был быть невольным свидетелем, так что этот лорд убедился, что дело было в заколдованном кольце. С болью и пристрастием он бросил его в колодец в Ахене, в Германии. И как только кольцо оказалось в этом городе, король снова не смог с ним расстаться, и на том месте, куда было брошено кольцо, хотя раньше там были топь и болото, он повелел построить величественный монастырь во имя своей госпожи и перенес туда мощи, там бы он не смог добраться до них, и освятил проклятое место, и сделал его более обитаемым. И там он покоится, как святой, не иначе как. Ведь он сделал для наместника Христова столько, сколько турки для Магомета. Ища в нем святости, чтобы канонизировать его как святого, они (клирики — Т.Ч.) написали в его житии, что он пребывал в том месте очень долго, поскольку там были горячие источники, в которых он любил омываться[1393].
После Карла императором стал Людовик Благочестивый[1394], который был очень смиренным человеком (еще один Фока и еще одна кукла в руках папы), и столь смиренным и мягким, что он вообще не умел сердиться. Когда наши святые отцы обнаружили, каким человеком он был, они выбрали папой Стефана IV[1395], даже не сообщив королю. Они не желали ему (Людовику — Т.Ч.) ни доброго утра, ни доброго вечера, но только чтобы Бог распорядился любым делом в награду этому человеку за «услуги». Смиренность короля нисколько не удовлетворяла знать, ибо выборы папы относились к его прерогативам. Но папа отправил послов и принес все извинения, какие мог, а затем лично приехал во Францию и успокоил его (Людовика — Т.Ч.), короновал его императором, провел с ним три месяца, и они славно подружились.
Потом они (паписты — Т.Ч.) выбрали папой Пасхалия[1396] тем же образом, и Пасхалий послал легатов к тому же смиренному Людовику, извиняясь и говоря, что то была не его вина, но духовенство и простой люд воздвигли его на престол против его воли. И тотчас же император согласился с этим, но велел, чтобы больше так не делали, а придерживались старого порядка. Смирение этого Людовика задало ему затем много хлопот, ибо он был брошен в темницу его сыном (сыном Людовика — Т.Ч.), с помощью папы Григория IV[1397].
После этого много времени папы не обращали внимания на императоров, римский клир не принимал их в расчет, не выбирая и не утверждая пап. Более того, после этого Людовика никогда в христианском мире не было императора, имеющего силу и власть направить папу, не было короля, способного исправить отвратительные пороки духовенства своей собственной страны. Этот Людовик оставил троих сыновей, поделив между ними королевство всей Франции и Германии[1398], а они возгордились и возжелали каждый себе больше, и вцепились друг другу в уши (как говорит народ), нападая друг на друга, так что с тех пор Франция никогда не смогла сотворить ничего великого. И затем папа властвовал в Италии один, без опеки со стороны какого-либо императора, так что Николай I[1399] распорядился, чтобы ни один светский владыка не вмешивался в дела церкви.
После него Адриан II[1400] был выбран папой, а послы императоров находились в то время в Риме и не раз обсуждали это дело. Когда императорские послы бывали в презрении, они спрашивали: “Кто может противостоять гневу народа?”, их умоляли быть довольными и приветствовать его как папу. Позже Адриан III[1401] распорядился, что послы не должны ждать утверждения императором выбора папы, и что только папа может созывать верховный совет, но не император. А если бы император стал настаивать, чтобы созывать ему, то этот совет не имел бы силы, даже если бы там были все прелаты христианского мира, и они бы ничего там не говорили, кроме как Слова Божия. Вот сколь возрос зверь, что начал править один. И с того времени впредь увяли власть императоров и добродетели пап, как говорит Платина в «Жизнеописаниях пап»[1402]. С тех пор не было ни одного властного императора, ни добродетельного папы.
После того, как умер сын и преемник Карла Великого Людовик, империя франков и всей Германии была поделена между тремя его сыновьями, которые (как я писал) враждовали друг с другом и расточили всю силу императора франков. И с того времени и доныне, что составляет семьсот лет, ты мало найдешь таких пап, которые бы не
