Семь раз они выходили на поклон — и каждый раз руки Кристины были полны цветов. Ей было даже неудобно, что почти все преподносят свои букеты ей. Но Петюня подмигнул ей: мол, так всегда бывает.
Наконец вымотанная, но невероятно счастливая Кристина доплелась до своей гримуборной. «Не дай Бог, сейчас начнет ломиться кто-нибудь из училища, — подумала она, — начнутся охи и ахи: да как же это… да как она посмела… да почему не предупредила…» Нет, она была не готова сейчас к общению с ними, даже если бы они пришли просто ее поздравить. «Пусть сочтут это признаком «звездной» болезни, но я возьму и запрусь изнутри», — решила Кристина.
Не успела она включить электроплитку и скинуть с себя платье с номером, как в дверь гримуборной действительно постучали.
— Тьфу, черт! — выругалась себе под нос Кристина и на всякий случай накинула висевший на гвозде шелковый халат.
Может быть, уйдут, если не открывать? Но стук повторился — теперь уже более настойчиво. Тогда Кристина подошла к двери и как можно более вежливо сказала:
— Извините, я не могу сейчас вам открыть. Я не одета…
— Кристина, открой! — раздался голос за дверью — и Кристина едва не выронила из рук кофейник.
Это был голос Антона!!!
Она со стуком поставила кофейник на стол, так что из него расплескался кипяток. Руки ее так дрожали, что замок никак не хотел открываться. Наконец дверь поддалась — и Кристина увидела растерянное лицо Антона.
— Поздравляю с премьерой… — выпалил он.
Первым желанием Кристины было броситься к Антону на шею и зарыться лицом у него на груди. Но она вдруг вспомнила, что сама она никогда этого не делала — только та, другая, про которую он думал, что это «Наташа»…
— Здравствуй, — сказала она каким-то чужим голосом, отступая, чтобы его пропустить, — проходи — я скорее запру дверь.
Мысли ее наскакивали одна на другую. «Господи, как же я забыла! Я же сама отправила ему мейл с приглашением! Я написала даже свой телефон… А потом все так закрутилось… и Марго…»
— Я пытался тебе дозвониться, — хрипло сказал Антон, усаживаясь в ее любимое кожаное кресло, — но никого не было дома.
— Наверное, я была на репетициях, — пожала плечами Кристина.
— А ночью?
— Ночью? Ночью я обычно дома. Странно… Наверное, у меня что-нибудь с телефоном. Иначе я никак это объяснить не могу…
— А ты разве не ждала моего звонка? — Антон поднял на нее взгляд.
— Я? Конечно, ждала… — растерянно пробормотала Кристина, смутившись от собственного вранья. В последние дни она не думала ни о чем, кроме предстоящего спектакля.
Антон поднялся и, подойдя к зеркалу, открыл и закрыл коробочку с гримом. Кристина заметила, что он уже совершенно не хромает, а отросшие пепельные волосы закрывают ему уши.
Повисла неловкая пауза. Обычно людям, которые давно не виделись, бывает не о чем говорить. Кристине с Антоном было еще труднее: они, можно считать, не виделись никогда.
— Хочешь кофе? — предложила она, чтобы хоть как-нибудь разрядить обстановку.
— Давай.
Кристина прошлась по гримуборной, как зверь по клетке, — туда-сюда. На лице ее все еще белел грим, делавший ее лицо похожим на печальную маску. Потом она остановилась возле столика с плиткой и налила две чашки кофе. Кресло в гримерке было только одно, и Антон галантно уступил его ей, а сам уселся рядом прямо на пол.
Вначале они молча пили кофе. Затем Кристина не выдержала и первой нарушила неловкую тишину.
— Как поживают твои родители? — спросила она.
— Не знаю, я не видел их больше месяца, — ответил Антон.
— А ты уже совсем поправился? — Кристина сама удивлялась, насколько деревянным стал ее голос.
— Как видишь, могу передвигаться без посторонней помощи. Кстати, а где красный мяч?
— Какой еще красный мяч? — вскинула на него недоуменный взгляд Кристина.
— Ну, тот самый, которым вы перебрасывались в спектакле? По-моему, он бы сейчас тебе очень пригодился.
Кристина усмехнулась и пожала плечами.
— Наверное, ты прав, — сказала она, — к сожалению, иногда без такого мяча не обойтись. Мы же не Ромео и Джульетта…
— Но, может, все-таки попробуем? Иначе какой смысл?
— Хорошо. Тогда у меня первый вопрос: к кому ты приехал — ко мне или… к Наташе?
— Вот это уже лучше, — сказал Антон. — Я приехал к тебе.
— А по-моему, это ужасно. — Кристина осторожно отпила свой кофе. — Знаешь, когда я была «Наташей», все было так просто… Мы с тобой общались как старые друзья… Я даже забывала, что на самом деле мы совсем чужие. А сейчас нам будто бы и не о чем говорить…
— Почему не о чем? Конечно, ты не Наташа… Наташу уже не вернуть… Но ты ведь и сама кое-что из себя представляешь.
— Неужели? — Кристина почувствовала укол обиды. — А я-то подумала, что так навсегда и останусь бледной копией оригинала…
Лицо Антона вдруг исказила болезненная гримаса.
— Пожалуйста, прошу тебя, не говори о Наташе в таком тоне, — тихо, одними губами произнес он. — Я до сих пор не могу себе простить… Я чувствую себя настоящим скотом, предателем по отношению к ней…
В груди Кристины все так и сжалось от нахлынувшей ревности.
— А обо мне — обо мне ты подумал?! — возмущенно воскликнула она. — У меня от одного ее имени все внутренности переворачиваются! Мне абсолютно наплевать на то, что у вас с ней было! Я — это я! И я не хочу быть никем другим, кроме себя самой!
— Ну вот, я так и знал! — Антон резко поставил чашку на пол, так что кофе выплеснулся на ковер. — Так и знал, что ты начнешь нести всякую чушь! — Антон вскочил на ноги и сделал шаг к двери. — Лучше бы я вообще не приезжал…
— Так ты сам предложил отбросить условности, а теперь недоволен?! — Кристина подошла и встала спиной к двери, преградив ему путь. — По-твоему, я должна вести себя как ни в чем не бывало?
Антон зажмурился и замотал головой.
— Нет, нет, нет! Не надо, хватит! — истерично воскликнул он. Таким Кристина его видела всего один раз — в последние минуты своего пребывания в особняке.
В дверь постучали, и Антон, словно опомнившись, подошел к креслу и грузно сел в него.
— Подождите, я смываю грим! — крикнула Кристина тем, кто стоял за дверью, после чего вновь повернулась к Антону. — Пойми, для меня это полнейшая неожиданность — что ты приехал…
— Но ты же сама пригласила меня на премьеру!
— Да, пригласила… — Кристина отвела взгляд. — Но я не верила, что ты приедешь. Ведь я для тебя — никто. Скажи мне честно, почему ты приехал на спектакль?
— А что тут говорить? — замялся Антон. — Мне стало интересно — вот и приехал.
