– И о чём же можно думать на этом мероприятии? Не понимаете, почему вас обошли наградами? – опять эта добродушная улыбка, которая просто обезоруживает.
– Это как раз нормально. Я ничего особого пока не сделал. Откровенно говоря, в Каннах нам немного повезло. Народ любит сентиментальные истории, вот зрители и повлияли на решение жюри. Мысли мои о новой картине. Только там много нюансов, мало кто ещё снимал подобное, вот и ухожу в себя, позабыв об окружающих.
– О чём фильм, если не секрет?
А народ постепенно начал подбираться к нашей троице. Дистанцию держали, но ловили каждое слово. Чую, что приобрету я себе новых врагов, хотя меня и так не любят коллеги. По крайней мере, Зельцер рассказывал, что среди многих маститых режиссёров мой успех в Каннах вызвал исключительно раздражение и зубовный скрежет. Только я представившегося момента упускать не собираюсь.
– Хочу снять картину о войне.
– Их и так немало, – ответил вождь и наклонился ко мне поближе, – Скажу по секрету, что некоторые из них откровенное враньё и не имеют отношения к реальным событиям. Хотя такие фильмы, безусловно, нужны. Исполнение только часто подводит. Но есть и самые настоящие шедевры, которые любого фронтовика пробирают до печёнок.
Надеюсь, что шёпот Брежнева никто не слышал. А то режиссёры народ мнительный, ещё не хватало, чтобы с кем‑то случился приступ или нервный срыв. Это я так себя внутренне подбадриваю, издеваясь над коллегами.
– Наверное, это прозвучит странно или глупо, но я хочу показать людские чувства на фоне войны. Любовь, дружба, ненависть, предательство, самопожертвование и трусость. В такие сложные и трагические моменты человек обнажает свою истинную сущность. Далеко не каждому актёру дано сыграть такую роль. Заодно есть у нас задумки совершенно иначе показать боевые действия. Это будет зрелищно и ужасно одновременно. А ещё хочу, чтобы мой фильм смотрели в Европе. Там уже начали забывать о подвиге советского солдата. Более того, восхваляют американцев, будто это они брали Берлин и понесли самые большие потери в истории человечества, – выдаю на одном дыхании, а сам готовлюсь к любой реакции.
Вождь берёт меня под руку и демонстративно отводит подальше от навостривших уши коллег. До тех дошёл смысл манёвра Генсека, и народ начал с неохотой расходиться. Я тем временем посвящаю Брежнева в свои планы снять фильм про одну эпическую битву в воздухе. Глава государства слушал внимательно и не перебивал. После окончания моей эмоциональной речи, он на некоторое время задумался. Вернее, выпал из реальности, как это было со мной несколько минут назад.
– Это очень хорошая затея. Знаешь, а я ведь находился рядом с этим местом именно в 1943‑м. Только мы воевали немного южнее, но это была одна войсковая операция. Что касается отношения к нашей Победе в Европе, то мне уже докладывали. Не могу поверить, как быстро люди забывают о тех, кто спас их от уничтожения. Мне такого никогда не понять. Говоришь, что заинтересовал даже иностранцев, которые готовы вложить деньги в советский фильм? – собеседник вдруг меняет тему.
Киваю в знак согласия, а внутри бушует просто ураган. Не знаю, видно ли это по моему лицу, но мне с трудом удаётся выглядеть спокойным. А я и не знал до этого момента, где находилась легендарная «Малая земля». Оказывается, тоже на Кубани. Как удачно всё совпало!
– Екатерина Александровна тебя хвалит. Из Европы призы привозишь, прославляя нашу страну. Да и фильм получился душевный, мне очень понравилось, – Брежнев начал перечислять мои достоинства, я же стою ни живой, ни мёртвый, – Только уж больно ты ершист и непредсказуем, но это с возрастом пройдёт. Талантливый человек и не должен быть похожим на окружающих. А фильм, который ты задумал, очень нужен. Стране, народу и даже буржуям, которым надо напомнить, кто сломал хребет фашизму. Не подведи меня, сынок!
Это типа благословение? Ильич потрепал меня по плечу и двинулся в сторону кучки заслуженных режиссёров. Я же застыл как статуя. Опомнился, когда чуть не уронил фужер. Жахнул одним глотком остатки шампанского и понял, что срочно нужно добавить. Трясёт меня капитально. Ранее не думал, что способен на такую нервическую реакцию. Считал себя прожжённым циником, а оно вон как получилось. Пока народ переключил внимание на беседу вождя с заслуженными товарищами, один хамоватый попаданец двинул в сторону стола с напитками. Сообразительный официант наполнил мне посуду и сразу повторил, так как я пил алкоголь словно воду. Кто‑то дёрнул меня за рукав, не дав допить очередную порцию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Серова улыбалась, но глаза её чуть ли не метали молнии.
– Ты чего творишь, моралист чёртов? Ещё не хватало здесь напиться. Быстро поставь бокал и далее веди себя как паинька. И это человек читал мне нотации! Лицемер!
Слова моей музы хлестнули как пощёчина. Меня ведь действительно понесло не в ту степь. «Доброжелателей» у одного наглого выскочки предостаточно даже в этом зале. Они не преминут воспользоваться ситуацией, дабы подставить мне подножку. А я сам дал повод для сплетен и слухов. Улыбаюсь Серовой, беру её под ручку и веду к Тереньтевой, которая наконец‑то оказалась одна. Не знаю как насчёт русской Монро, но типаж у девушки весьма необычный и яркий. Её бы ещё одеть по‑человечески и накрасить нормально. Хотя платье на ней явно импортное, может, как раз привезённое из Франции. Только есть небольшой дисбаланс с причёской и туфлями, но это уже придирки. Это СССР, и даже за три главные роли никто вас миллионами не засыплет. А ведь она уже снималась у самого Хейфица и играла с Кадочниковым. Здесь это персоны самого высшего ранга. Про Михалкова я уж молчу, Никита Сергеевич пока начинающий режиссёр, снявший только курсовую работу. Как актёр он более известен.
И вот это чудо, после мощного старта, фактически отправили в небытиё. Это я про Терентьеву, конечно. Лет через пять она сверкнёт в фильме про инженера Гарина и опять исчезнет, изредка появляясь во второстепенных ролях. Очень это по‑советски, разбрасываться таким талантами. А может, просто не судьба. О каких‑то скандалах вокруг Нонны я не слышал. После положенных приветствий, сразу перехожу к делу.
– Вы бы не хотели сняться в моём будущем фильме?
– Я недавно вышла замуж, – ответила актриса и, поняв моё удивление, пояснила, – Супруг – киевлянин, поэтому мои карьерные планы связаны со столицей Украины.
– Даже не раздумывайте, Нонночка, – подключилась тяжёлая артиллерия в лице Серовой, – На съёмочной площадке Мещерского необычно и весело. Заодно вы откроете для себя что‑то новое в профессиональном плане. И от такого предложения не отказываются. Во‑первых, планируется масштабный проект, который не пройдёт мимо широкой аудитории. Во‑вторых, это будет совместная работа с европейскими коллегами. И самое главное – фильм одобрил Леонид Ильич. Я правильно поняла, что тебе дали добро?
– Товарищ Брежнев сказал – мол, дерзай. Не знаю, как это правильно трактовать, – решаю потроллить свою музу и тут же получаю острым локотком вбок.
– С таким вещами не шутят, – шепчет и одновременно шипит актриса, – Придётся провести ещё пару уроков ликбеза. Иногда тебя совсем заносит, Алексей!
– Никто не будет вам мешать видеться с супругом, – возвращаюсь к растерянной Терентьевой, – До Киева ходят поезда и летают самолёты. В любом случае, график будет подстраиваться под иностранных коллег. Думаю, работа никак не отразится на вашей личной жизни.
– Вы серьёзно про иностранных актёров и совместный фильм? – наконец пришла в себя Нонна.
– А вы надолго в столице? – я решаю ковать железо, не отходя от кассы.
– Пробуду ещё три дня.
– Тогда давайте послезавтра на Горького проведём пробы. У нас намечаются небольшие съёмки, заодно поработаем над будущими героями. Про будущую картину – истинная правда. Только осталось провести последний раунд переговоров, – вру и не краснею.
– Но я не знаю роли, и это так неожиданно! – попыталась возразить Терентьева.
– Вот прямо на площадке и получите текст. Ничего сложного там нет. Говорите адрес, куда прислать машину.
