– Мы уже обсуждали, что это будет новаторский фильм. Через два или три года подобным уже никого не удивишь, конкуренты просто украдут все идеи. Это вы ещё не видели все сюрпризы, которые мы приготовили. В первую очередь они касаются съёмок боёв. Уже подготовлен целый павильон, где начинают монтировать макеты кабин самолётов. Для реалистичности они будут крепиться к специальным устройствам, позволяющим двигать их, изображая реальный полёт и манёвры в воздухе.
– А если я решу заимствовать вашу идею? – с провокационной улыбкой спросил продюсер.
– Вы не успеете. Сценарий готов, сняты предварительные сцены боёв, готовятся самолёты и детально продуман план работ. Дело в том, что фильм одобрил сам товарищ Брежнев. У меня фактически неограниченные ресурсы. Понятно, что использовать я их буду весьма бережно и осторожно, но это сильно облегчает процесс производства фильма. Проблемой будет отсутствие оборудования, но и это можно пережить. Дело же в основном касается камер и монтажной техники. Кстати, приглашаю вас завтра в гости к Павлу Клушанцеву. Это уникальный человек и специалист. Покажу вам некоторые его разработки для эпизодических съёмок. Поверьте, их просто нет нигде в мире.
– Я знаю, кто такой синьор Клушанцев, – итальянец произнёс необычную фамилию с забавным акцентом, – «Метеориты» поразили жюри венецианского фестиваля, а «Планета бурь» вообще шедевр в своём роде! Мне будет приятно познакомиться со столь известным в кинематографе человеком. И если Павел в деле, то вынужден с вами согласиться. У нас просто нет шансов снять что‑то более интересное.
Мне захотелось пуститься в пляс. С трудом сохраняю спокойствие и уточняю у Дино, правильно ли я понял его слова.
– Вы в деле?
– Да! – моментально ответил продюсер.
Далее мы под неплохой коньяк обсудили детали. Я успел поднять на уши половину «Госкино», и советская сторона давно готова обсуждать контракт. Не знаю, чего они там нарешают, но свой личный процент я обговорю с ди Лаурентисом завтра. Совместные фильмы уж снимались, поэтому непреодолимых трудностей возникнуть не должно. Это меня немного удивило, так как местная система управления давно начала вызывать определённое отторжение. Но когда надо, то и товарищи показывают просто фантастическое умение работать. Хреново, что обычно им это неинтересно. Чиновников и так неплохо кормят. А здесь лишние проблемы и ответственность, брать которую на себя они очень не любят.
– Теперь я понимаю, почему вы предложили на главную женскую роль Демонжо, – Дино сделал очередной глоток отличного напитка, – Её здесь встретили с поразительным гостеприимством и добродушием. Милен взяла с собой маму, которая очень опасалась происков коварных коммунистов. Но сейчас мадам просто в восторге. Вчера Милен с мамой уехали в Харьков, откуда родом госпожа Трубникофф. Надеюсь, они не решат остаться там навсегда.
Посмеялся над незамысловатой шуткой итальянца. Делегацию европейских деятелей искусств встретили по‑царски. С учётом того, что сейчас в советском прокате бьёт все рекорды посещаемости «Фантомас», то неудивительно внимание к Демонжо. А когда выяснилось, что она наполовину русская, то восторгу публики не было предела. Лучше бы с таким же энтузиазмом обсуждали мой фильм. Но это я просто ворчу. «Нормандцы», то есть французы, Ривьер и Трабо, тоже были обласканы с неожиданным пылом. Этих двоих, совместно с другими членами делегации, увезли на какую‑то экскурсию. Вроде все должны вернуться через три дня. Зато у меня будет время спокойно пообщаться с продюсером. Может, ещё успею сделать пробы с Милен. Надо посмотреть, насколько она способна войти в роль, и вообще там много нюансов.
* * *
– Откуда всё это? Так не бывает, чтобы человек буквально фонтанировал идеями. Я уж молчу про остальные твои таланты кроме кинематографа.
Красавица перевернулась на живот и начала гипнотизировать меня своими глазищами.
– А мы разве уже на ты? – отвечаю с желанием потроллить девушку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Серые глаза сузились, и стали даже темнеть. Кто‑то явно разозлился и не на шутку. Дабы не поссориться на ровном месте приворачиваю сопротивляющуюся красотку на спину и нежно целую в пухлые губы. Судя по страстному ответу, конфликт улажен и на меня не будут дуться. Провожу рукой по крепкой груди и понимаю, что партнёрша готова к продолжению. А меня и уговаривать не нужно.
Минут через двадцать, не стесняясь своей наготы, девушка уселась по‑турецки и закурила явно иностранную сигарету. Картина маслом, хоть сейчас начинай писать. Вообще всё, что она ни делает, получается красиво и эстетично. Здесь или природа постаралась, а может, длительные тренировки. Мне это неважно, главное – результат. Светочка способна вскружить голову любому мужику, чем беззастенчиво пользуется. Но определённых границ она никогда не переходила. Поэтому я точно не ожидал, что наш, вроде как деловой разговор, закончится в спальне. Прокручиваю в голове события вчерашнего вечера, вспоминая, не дали ли мы почву для подозрений.
– Мне известно, что такое хит‑парад, – улыбнулась Капитонова с неким превосходством, – Я жила в Лондоне и знаю о британском чарте. Ещё мне известно про горячую сотню «Billboard». Только непонятно, откуда об этом знает Алексей Мещерский? Более того, он мне здесь ещё и расписывает новый проект, будто много лет варился в музыкальной среде. Причём европейской или американской, но точно не советской.
Штирлиц опять близок к провалу. И почему‑то раскусывают его только женщины. Ладно Зоя, но и Фурцева периодически смотрит на меня очень странно.
– Некоторое время назад, я начал думать. В первую очередь мои мысли были о своей профессии. Но никто не мешал мне анализировать и иные направления искусства. В кино ещё есть определённое пространство для манёвра, и можно придумать много своего. А вот в живописи и особенно музыке, лучше идти проторённой иностранцами дорожкой. Это просто более лёгкий путь. В журналистике, особенно обозревающей кино и музыку, ситуация похожая.
– То есть ты признаёшь, что нагло сплагиатил пин‑ап, адаптировав его под советские реалии? – Светочка сделала большие глаза, изобразив наивную девочку.
– Собственно, этого никто и не скрывал. Не вижу в подобном заимствовании ничего преступного. А вот в нашей эстраде ситуация немного иная. Народ подражает англичанам и американцам, хотя официально мы все идём своим путём. Сейчас это не так заметно, потому что музыка немного застыла в пятидесятых, если сравнивать с Западом. Или давай возьмём мою стезю. С кого Александров срисовал образ Орловой?
– С Марлен Дитрих, конечно! – воскликнула журналистка, – Называйте вещи своими именами – Григорий Васильевич просто украл идею вплоть до мельчайших деталей. Большая часть советской публики просто не могла сравнить и сделать очевидные выводы. Понятно, что об этом говорить не принято, но факт налицо. Да и других примеров хватает.
– Я бы защитил маститого коллегу. Всё‑таки он добавил много своего, да и фильмы получились весьма добротными. Только речь не об этом. Мне показалось, что отечественная пресса недостаточно активно освещает самые популярные направления искусства. Совместную колонку про кино и возможную передачу по радио, мы уже обсуждали. Только зачем останавливаться на этих мелочах? Надо идти дальше.
– Это вы называете мелочами? – вот теперь глаза Капитоновой округлились от настоящего удивления, – Абсолютно новый жанр для газеты и радио не может быть чем‑то мелким.
– Но это, в том или ином виде, давно используют американцы. Я просто предложил адаптировать их задумки под менталитет советского зрителя и слушателя. И это ещё не всё.
Вкратце выдаю идею «Песни года». Объясняю, что конкурс можно связать с хит‑парадом в «Советской культуре» и запустить подобную передачу на радио. И уже через год, обкатав начинание, можно выходить с предложением на телевидение. Вернее, договориться надо заранее, ведь подготовка к таким масштабным съёмкам дело сложное.
