Табличку не видишь? Мест нет!
— Это со мной, — небрежно бросила через плечо официантка.
Швейцар с нескрываемым сожалением пропустил журналиста и вновь закрыл дверь на огромный запор.
Гардеробщик бросился навстречу Альбине.
— Нет, нет, — запротестовал Николаев, — я сам. По-моему, для мужчины не может быть ничего более приятного, чем помочь женщине освободиться от пут одежды. Разве я могу отказать себе в таком удовольствии?
Скинув свой длинный белый плащ на руки Сергея, Альбина обернулась к изумленному почти мгновенным превращением обычной официантки в элегантную даму журналисту и, улыбнувшись, сказала:
— Вы изволили заметить, что много одежды только уродует женщину, и мне захотелось вам угодить.
— О прекрасная и ослепительная богиня, считайте, что вам это удалось, — Сергей наклонился и поцеловал ей руку.
В этом на первый взгляд простеньком, а на самом деле, вероятно, от Диора платье, подчеркивающем все достоинства женской фигуры, с рассыпавшимися по плечам белокурыми волосами, она действительно неплохо выглядела. Николаеву даже стало стыдно за свой потертый пиджак и джинсы. Рядом с такой женщиной надо было находиться как минимум в смокинге.
— Ну что, идем? — Альбина подхватила его под ручку, и они стали подниматься по лестнице.
На верхней ступеньке их уже поджидал метрдотель.
— Прошу сюда, — он показал на стоящий невдалеке от сцены сервированный столик. Вам здесь будет удобно. Вы вдвоем?
— Да, — кивнула женщина.
— В таком случае я уберу лишние стулья, чтобы вам никто не мешал. Официант сейчас подойдет.
Сергей взял протянутое меню, раскрыл и передал его Альбине:
— Я здесь в первый раз, поэтому вам и карты в руки.
Пока женщина листала меню, Сергей оглядел зал. Такого роскошного оформления ресторана он еще не встречал, хотя ему, еще по работе в милиции, неоднократно приходилось бывать во многих злачных заведениях.
— Я уже выбрала, — сказала Альбина. — Закажите мне легкую закуску и икорки, только не лососиную, а осетровую. Ну, еще мороженого и чашечку кофе.
— А что вы будете пить?
— До выступления апельсиновый сок, ну а потом можно будет шампанского и "КВВК".
— "Коньяк Выдержанный Высшего Качества"? Это такая редкость, — удивился Сергей, — я думал, что его уже давно не выпускают и не продают.
— Если есть "капуста", то здесь можно получить все, что вашей душе угодно.
— А если нет?
— Как и везде. Не вижу денег — не вижу человека. В общем, заказывайте, я сейчас вернусь. Мне надо за кулисы заглянуть, узнать, что там творится.
Пока Альбина отсутствовала, Николаев успел сделать заказ и даже пройтись по ресторану. Больше всего его поразила огромная надпись краской на белой кафельной стене в туалете: "Мафия бессмертна".
— Вот и я. Вы не соскучились? — сказала Альбина, садясь за столик. — О, алкоголь и закуски уже прибыли. В таком случае наливайте мне в бокал апельсинового сока, а себе шампанского и давайте выпьем за наше знакомство.
Они чокнулись и выпили.
— Расскажите, чем вы кроме своей писанины занимаетесь? Ведь вы, журналисты, знаете, наверное, много интересного.
— Мы, много интересного?.. — Сергей задумался.
"Черт побери, почему мне раньше не пришла в голову эта мысль. Ведь первое, что я должен был сделать, — побывать на месте происшествия. Вполне возможно, там еще остались какие-то следы, которые могли бы многое рассказать об аварии. Надо завтра же побывать там". Он вытащил из кармана ручку и записную книжку.
— Что, журналисты все такие, со странностями? То задумаетесь на час, то хватаетесь за ручку и начинаете что-то строчить? — спросила Альбина. — Дайте хоть почитать.
— Ой, извините. Здесь вы все равно ничего не прочтете, у меня очень плохой почерк, — улыбнулся Николаев, пряча записную книжку в карман. — Честное слово, в сегодняшний вечер я больше ни о чем не буду думать, кроме как о вас. И, чтоб подтвердить свои слова, я предлагаю тост…
"Какой странный звук", — Арнольд приподнялся и вдруг неожиданно для себя обнаружил, что лежит поперек железнодорожного полотна. Откуда-то из темноты навстречу ему стремительно приближались два ярких источника света.
"Поезд!" — как молния мелькнуло у него в голове, и он рывком, превозмогая боль во всем теле, перевернулся на живот и закрыл голову руками. Едва он это сделал, как над ним загрохотали колеса электрички.
Вдали уже давно исчезли красные огоньки последнего вагона, а он все еще лежал между рельсов, уткнувшись лицом в пахнущую мазутом шпалу, не в силах от только что пережитого страха даже приподнять голову, и пытался припомнить, как он сюда попал. Последнее, что осталось в памяти, — это вылетевшая из темноты машина и удар, Арнольд поднялся и, хромая, скрипя зубами от каждого резкого движения, с трудом добрался до ближайшей остановки. Пассажиров в автобусе было мало, да и сидели они на передних сиденьях, поэтому никто не обратил внимания на его куртку с оторванным рукавом и порванные на коленке и бедре брюки.
На крыльце, перед входной дверью, Арнольд обшарил все карманы, но не обнаружил ни ключей, ни бумажника и ему пришлось влезать к себе домой через кухонное окно, хорошо, что оно оказалось приоткрытым. Перевалившись через подоконник, он, не включая света, добрался до ванной комнаты, достал из аптечки упаковку с баралгином и, засунув в рот сразу три таблетки, запил их водой из-под крана. Голова в буквальном смысле раскалывалась на куски от боли и слегка подташнивало. Арнольд сел прямо на пол и прислонил голову к прохладной, облицованной кафелем стене.
В гостиной зазвонил телефон.
"Пошли все к черту. Меня нет", — Арнольд закрыл глаза и еще сильней прижался лбом к холодным кафельным плиткам.
Неизвестно, сколько он так просидел — полчаса, час. Вывел его из оцепенения на этот раз звонок в прихожей. Кто-то не переставая нажимал на кнопку дверного звонка. Чертыхаясь, Арнольд поднялся, но едва он сделал несколько шагов, как услышал звук поворачиваемого в замке ключа. Дверь приоткрылась, и в зеркале, висевшем в коридоре, четко обозначились на фоне лунного света силуэты двух мужчин.
Арнольд щелкнул выключателем и осторожно проскользнул назад в ванную, прикрыв за собой дверь.
— Ничего домик, — раздался глухой мужской голос. Дверь в ванную приоткрылась, луч фонарика скользнул по белым кафельным плиткам и полке с разноцветными бутылочками из-под шампуня. — Богато живут. Похоже, он еще не появлялся.
— Что там? — донесся, вероятно из гостиной, голос второго непрошеного гостя.
— Ванна, глубокая. Вот почему так, когда я вижу ванну, мне ужасно хочется в нее насрать? Вероятно, сказывается недостаток ласки и витаминов в детстве.
— Хватит трепаться. Иди сюда, посмотри, что я нашел.
Дверь захлопнулась. Арнольд, стоявший за ней, с облегчением вздохнул.
Надо было что-то предпринимать, но вместе с тем и
