времени займет ремонт?
— Ну часа четыре, но дело в том, что я вчера слегка повредил руку, а здесь нужна работа. Боюсь, раньше чем дня через три я не смогу заняться этим делом.
— Три дня! — воскликнул Сергей.
— Если вы хотите прослушать кассету, вы можете воспользоваться моим магнитофоном.
— Точно, как я сразу не подумал, — обрадовался Николаев. — Если вас, конечно, не затруднит.
— Нет проблем, — реставратор вышел из мастерской и возвратился с небольшим двухкассетником." — Тут вчера меня парочка непрошеных гостей посетила. Кто-то спугнул их, и они магнитофон не взяли.
— Это тоже они? — поинтересовался журналист, показав на ссадину на подбородке реставратора.
— Скоты! Орден Красной Звезды унесли. Только сегодня обнаружил. Этого я им… — Арнольд оборвал фразу и отвернулся к окну. Шрам на его щеке налился кровью.
— За Афган?
— Нет, я на границе служил.
— Шрам тоже оттуда?
— За него и получил.
— М-да, — Сергей вставил кассету в магнитофон и нажал на кнопку обратной перемотки. — А вы знаете, кто украл?
— Догадываюсь. Ничего. Я еще до них доберусь.
— Веселенький у вас городок.
— Это ты точно подметил. Дерьма в последнее время тут много развелось.
— Что они от тебя хотели? — Николаев тоже перешел на "ты". Он еще в кафе заметил, было в этом реставраторе нечто такое, что сразу подкупало и располагало к нему.
— Чтобы платил им.
— А почему не обратился в милицию?
— Что им милиция. Они ее, похоже, с потрохами купили.
Сергей включил магнитофон на воспроизведение.
— Может, мне выйти?
— Да нет, можешь оставаться Правда, я и сам не знаю, что там записано.
В динамиках что-то щелкнуло, и вдруг раздался голос Николая Ирбе:
— Что вы теперь, ознакомившись с этими документами, скажете?
— Во-первых, где вы их достали? — собеседником его был мужчина с хорошо поставленным голосом, по которому чувствовалось, что он принадлежит к классу власть имущих. — Не хотите говорить? Что ж, ваше право. И, во-вторых, это все не более чем бумага и ничего вы доказать не можете.
— А фотографии снарядов?
— Фальшивка.
— А выписка из вахтенного журнала?
— Сегодня он есть, а завтра нет. — Голос мужчины звучал спокойно и даже лениво, как будто он говорил о чем-то обыденном, наскучившем ему. — Все, на кого вы ссылаетесь здесь, завтра скажут, что ничего не знают и ничего не видели. Но даже, допустим, все это правда. Вы представляете, во сколько обойдутся государству эти работы? Придется закрыть курорт для туристов. А значит, страна и город только на этом потеряют миллионы долларов.
— Здоровье и жизнь людей дороже.
— Ну-ну.
— Я опубликую все документы.
— Вряд ли найдется хоть один редактор, который согласится напечатать этот бред.
— Это мы посмотрим.
— Ваше право, попытайтесь.
— До свидания, — попрощался Николай Ирбе.
Хлопнула дверь, и чей-то голос, вероятно, принадлежавший не участвовавшему в предыдущем разговоре мужчине, спросил:
— Что будешь делать? Он тебе основательно может подгадить.
— Мои парни не спускают с него глаз.
— Кстати, о твоих парнях. Сегодня они стреляют по нашему приказу, а завтра мы сами можем стать жертвами этих бешеных собак. Надо пока не поздно перекрыть им кислород… Время твоих ребят в кожаных куртках прошло. Они помогли кой-кого напугать, кой-кого убрать и взять, наконец, власть в свои руки. В общем, мавр сделал свое дело. Мы больше не можем позволить себе защищать твоих бандитов. Пресса, телевидение слишком яро взялись за мафию. Создалось определенное общественное мнение, мы уже не в силах на него повлиять. Цеховикам, контрабандистам и людям наркобизнеса шум не нужен. Они хотят жить и работать спокойно. Это и в наших интересах, потому что именно с них мы имеем основной доход. Да мы и сами должны работать тоньше. Как говорит босс всех боссов — надо перестраиваться.
— Опять перестраиваться.
— А ты как думал? Деньги отмыты в кооперативах и запущены в оборот. Предприятия выкуплены, механизм взимания налога с чиновников отлажен. Мы не должны теперь привлекать к себе внимания, а твои молодчики ведут себя очень нагло, раскатывают на ворованных машинах, стреляют, как будто это дикий запад и они здесь хозяева. Думаешь, я не знаю, что происходит у тебя в городе? Пора приструнить их и навести в городе порядок. За ослушание — смерть. Тихая, как в добрые сталинские времена. Человек исчез — и все, никаких вестей. Бетона, карьеров и свежевырытых могилок на кладбищах на всех хватит. Не забудь заняться теми, на ком висят мокрухи. Зачем нам лишние свидетели? Настала эра компьютеров и белых воротничков. Да, еще. С кооперативами, индивидуалами и прочими проявлениями демократии тоже надо кончать. Там, наверху, уже протаскивается подходящий закон.
— А как же наши кооператив и эс-пэ?
— Наших это не коснется. Хотя, в принципе, они нам больше уже не нужны. Речь будет идти…
Раздался стук, вероятно, входной двери, затем голос Ирбе:
— Извините, дипломат взял, а сумку оставил… Еще раз до свидания.
В магнитофоне что-то щелкнуло. Николаев нажал на кнопку ''Стоп" и задумался.
— Кто это разговаривал? — прервал молчание Арнольд.
— Последний — журналист Николай Ирбе. Остальных не знаю. Похоже, он влез в осиное гнездо.
— Ирбе, это тот, который работал у нас в газете и разбился на машине?
— Да. Он был моим другом. Ты, случаем, не слышал в городе никаких разговоров о снарядах или бомбах?
— Нет. А при чем здесь они?
— Пока не знаю, — пожал плечами Сергей и вновь нажал клавишу воспроизведения.
В динамиках несколько раз щелкнуло, затем послышался гул мотора и сквозь него голос, возбужденный голос Николая:
— На этот раз они взялись за меня всерьёз. Может, они догадались, что я их записал. Догоняют. У них милицейская "Волга". Как же, так я им и остановился. Им нужны документы. Не думал, что они меня будут ждать на этой дороге. Хотя они сюда сами меня и загнали. О, черт!..
Раздался удар, еще удар. Что-то затрещало, вновь удар, затем стон и тишина. Только через минуту — все это время Николаев, вцепившись руками в стол, напряженно вслушивался в шелест пленки в магнитофоне, пытаясь уловить хоть какой-то звук, который мог бы принести разгадку происшедшего почти три недели назад преступления, — послышались чьи-то шаги и голоса:
— Принеси монтировку.
— Зачем?
— Быстро!
Что-то зашуршало, затем послышался шум проехавшей машины.
— Вот, черт, носит кого-то в такую погоду. Бей по голове.
Раздался глухой удар.
— Еще разок. Ишь, писака, Юлиан Семенов выискался. Не таких обламывали. Хватит, поехали.
— А дипломат?
— Все…
Что-то хрустнуло, и тут же женский голос спросил:
— А с капустой попробуете?
Николаев нажал на клавишу "Стоп".
— Похоже, именно в этот момент один из убийц и наступил на диктофон.
