Все повторилось с одним отличием, Звен не был дворянином. Его клятва была клятвой солдата. Когда он закончил, Гольвен встал и пафосно произнес:
— Господа. Напрягите свое воображение, посмотрев на лорда Иллара. Всё свое воображение! Этот молодой человек, избитый, после пыток, справляется с тремя здоровыми людьми. Двумя охранниками и королем, рядом с которым была охрана. Это абсурд, это детская сказка о небывалых героях. Перед нами не герой, перед нами юноша, который способен не сражаться, а лишь отдавать приказы о сдаче городов и крепостей. И вы послушайте — заклеймить! И не одного человека, а двух! И не простых людей, а короля!
— Это легко проверить! — тихо, но так что всем было слышно, произнес Иллар.
— Вы о моем бедном лице, лорд Иллар?! О, конечно! Конечно! Вы знаете, похоже, я понял, откуда пошла эта красивая история. У лорда Иллара в услужении известный поэт, сочинитель сказок и баллад! Мы уже убедились в его лжесвидетельстве. Что стоило ему сочинить такую красивую быль о небывалом воине.
— Мы не уличили его в клятвопреступление, Гольвен, — сухо сказал Корн.
— Безусловно, ваше величество. У нас справедливый суд, и все получат сполна после него.
— Покажи свое лицо, предатель, — тихо прервал его Иллар, сверля его взглядом.
— Лекарь, мне нужен лекарь, лорд Иллар, — с издевкой сказал Гольвен.
Кандир кивнул своим людям, один из них вышел.
— Итак, Гольвен, вы можете объяснить, что у вас с лицом, пока мы ждем вашего лекаря? — обратился он к Гольвену.
— На мой лагерь напали, господа, когда я возвращался в Оселед после того как объездил свои пограничные земли, — начал Гольвен. — Мы не знали ещё о сдаче Оселеда. И поэтому не приняли мер безопасности. Я был ранен и упал в костер. Без сознания. Головешка из костра чуть не сожгла меня заживо, но от боли я пришел в себя и смог отползти. Потом нас подобрали люди Шесбина.
Дверь открылась, и в зал вошел лекарь.
— Господин Тансан, вы можете снять повязку с лица господина Гольвена? — попросил Кандир, почтительно поклонившись пожилому человеку.
— Разумеется. Но не рекомендовал бы. Рана в ужасном состоянии.
— Вы можете описать ожог? — нетерпеливо спросил Иллар.
— Как можно описать ожог?
— Какой он формы? Какие у него очертания?
— Что за чушь? Ожог всегда уродливой формы.
Еще до того, как лекарь снял повязку, Иллар понял по торжествующему блеску глаз Гольвена, что этот пункт обвинений он не докажет. Альтам постарался. На бездыханном ли, на живом ли, но он другим ожогом выжег предыдущее клеймо. На лице Гольвена была ужасная рана, нисколько не напоминающая герб Торогии.
— Альтам тоже уничтожил свой ожог? — спросил Иллар Гольвена, стиснув зубы.
— О чем вы, лорд Иллар? Какой ожог? Оставьте свои фантазии? Кто-нибудь видел короля Альтама? У него разве есть ожог? Конечно, его никто не видел. Вы не найдете в нашем войске человека, который видел бы короля Альтама, — не скрывая торжества воскликнул Гольвен.
Кандир подождал, пока лекарь наложит повязки обратно и обратился к лекарю.
— Господин Тансан, а что вы можете сказать о ранах этого молодого человека и его двух спутников, которые сбежали из крепости.
— Простите, не могу знать. Я состою при королеве Алаины, — он поклонился Корну. — Ко мне не приводили этих молодых людей. Господин Гольвен же обратился ко мне три дня назад. Его рана была правильно обработана, я только продолжил лечение. Но если вам нужно, я осмотрю их.
Корн одобряюще кивнул лекарю и повернулся к Кандиру.
— Лекарь Шесбина тут, в замке, Бахтин должен был пригласить его, — сказал он.
Тансан поднял голову.
— Вот почему тут мой коллега? Хочу заметить, ваше величество, что меня это весьма удивило и поразило. Ее величество еле на ногах стоит от усталости, в столице очень много раненных после битвы, лекарей не хватает, а нас двоих вызывают на Королевский Совет.
Лекарь отчитывал короля, как нашкодившего школяра, и Корн действительно смутился. В то же время по лицу пробежала тень от волнения за жену. Кандир пришел ему на помощь:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Наши извинения её величеству, — произнес он, — еще некоторое время и вы можете быть свободны.
Он повернулся к своим людям и кивнул.
Через некоторое время в зал вошёл другой лекарь. Они с Тансаном взаимно поклонились друг другу, и вошедший выжидающе посмотрел на собравшихся.
Этого лекаря Кандир знал хорошо. Он начинал лечить его солдат еще юношей, когда Кандир командовал войском.
— Господин Ультих, что вы можете сказать о ранах этого молодого человека и его двух спутников, которые сбежали из Оселеда, — повторил он вопрос, прозвучавший недавно.
Тот посмотрел на Иллара и на Сайла.
— Самые тяжелые ожоги у этого солдата, — Ультих показал на Звена. — Несколько длинных, оставленных раскаленным прутом. Заживали очень тяжело, доставляя раненному сильную боль. До полного выздоровления ему еще весьма далеко, и я не рекомендовал бы ему продолжать служить, о чем мною было сказано его командиру.
— У этого юного воина — три ожога, — продолжил Ультих, указывая на Сайла. — Аналогичные его старшему товарищу. Заживает хорошо, не представляет угрозы ни здоровью, ни дальнейшей службе. Все бы мои подопечные обходились таким малым.
— Что касается милорда, — перешел Ультих к Иллару, — то у него помимо следов побоев имеется несколько весьма неприятных ран.
— В каком смысле неприятных? — дотошно уточнил Кандир.
— Дело в том, что два ожога были нанесены через одежду. В ранах остались ее следы. Третья рана, от наконечника стрелы, также со следами одежды. Это и то, что я не смог вовремя оказать помощь, усилило вредное воздействие ран на милорда. Он поправляется, но ему, как и его солдату, нужен покой и некоторое время желательно не вставать с постели.
— Спасибо, Ультих. Вы сказали, что не смогли вовремя оказать помощь, чем это вызвано? Милорд был арестован Шесбином?
— Арестован? С чего вы это взяли? — неподдельно удивился Ультих. — Хотя, — он кивнул на Иллара, — милорд и предполагал это, но мне об этом ничего не известно. Задержка была вызвана исключительно условиями оказания помощи. Я не мог себе позволить заняться таким важным и тонким делом во время стремительного отступления войска. На первой же остановке, я сделал все, что смог.
Гольвен слушал внимательно, и сейчас же вставил, как только Ультих закончил:
— Для правдоподобности, почему бы и не оставить следы. Думаю, его воины пошли на это, чтобы услужить своему господину. Клятва солдата будет также преступной, как и клятва предыдущих свидетелей лорда Иллара.
— Как клятва и вашего свидетеля, Гольвен. Капитана стражи Шесбина. Он видел, как меня арестовал Шесбин, как меня препроводили в крепость, под охраной, — парировал Иллар.
Корн прервал их.
— Тансан, Ультих, вы можете вернуться к раненным. Спасибо вам и моя личная просьба, держать королеву пока в неведении о том, что тут происходит. Как только она отдохнет, я сам введу её в курс дела.
Оба лекаря почтительно поклонились и вышли.
Кандир продолжил допрос, на этот раз обратившись к командиру охраны Шесбина.
— Командующий Шесбин дал вам объяснения, Абел, почему он арестовал лорда Иллара?
— Нет, лорд Кандир. Ареста не было. Они поговорили, и лорд Иллар покинул лагерь.
— О чем они говорили?
— Я не в курсе.
— Где вы потом видели лорда Иллара?
— Шесбин арестовал его, когда он покинул крепость. Забрал его меч.
— Меч был с ним?
— Да.
— Где сейчас меч?
— Не знаю.
Иллар просверлил его взглядом:
— Меня арестовывали несколько человек, кто был в тот день в охране. Меня отводили в крепость тоже солдаты Шесбина. Кто именно, вы должны знать. Где они? Вы, Абел, такой же предатель. Ибо сейчас вы назовете имена тех, которые погибли. И ни одного того, кто остался жив. Почему? Потому что у вас не было времени подучить их, либо же подкупить!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы не имеете права меня обвинять, лорд Иллар! Идет война, ваше величество, господа. Вы не можете упрекнуть моих людей, что они погибли!
