– Конечно, по сути, данные силы глубокого рейда подчиняются непосредственно мне, но фактически я не имею права посылать их в бой или еще куда-либо без полного одобрения всех сторон.
Сакрина отложила приборы, тщательно вытерла салфеткой губы и с некоторым сожалением уставилась на Чинкиса:
– Я, конечно, боюсь ошибиться, но мне кажется, что любая просьба расвалунга любыми другими разумными должна восприниматься как строжайший приказ. И, упреждая ваш естественный вопрос, скажу: для нас тоже. – Богиня при этом круговым жестом ладошки обвела всех сидящих за столом. – По крайней мере, в их родной галактике все их распоряжения и пожелания выполняются разумными существами беспрекословно. А учитывая, что новый высший судья родом отсюда, и принимая во внимание его недавние обещания навести здесь полный порядок, – вряд ли кому из нас удастся отвертеться от его указаний.
– Даже так? – поднял брови Чинкис.
– Только так!
– Но что он хочет конкретно?
– Могу только догадываться… – Сакрина замерла на мгновение, словно прислушиваясь, а потом улыбнулась: —
Но очень скоро об этом узнаем. Ковели уже в пути и явится с минуты на минуту.
Судя по тому, как Юниус и Абелия в полном молчании спешили поскорее насладиться отменной кухней планеты Рилланкар, они тоже не сомневались в услышанном.
Расвалунг не заставил себя долго ждать. Хотя его пожелание: «Приятного аппетита» – прозвучало чуть ли не раньше появления всего тела. «Спасибо», – ответили все, а вот общение начала Пеотия:
– Ковели, дружище! Присаживайся с нами и попробуй эти шикарные блюда. Надеюсь, ты не настолько зазнался в своем новом положении, что не согласишься трапезничать со старыми друзьями?
Высший судья без затей присел на возникший возле него стул, внимательно осмотрел пирующих, изобразил на своем лице, полускрытом за искрящимся свечением, некое подобие улыбки и с хорошо слышимым сожалением признался:
– Честное слово, я бы с удовольствием, но не могу. И не потому, дорогая Пеотия, что я зазнался или возгордился, просто у меня теперь совершенно другое тело: питаться приходится только звездной энергией. Да и то еще выборочно.
Пеотия беззаботно рассмеялась:
– Это ты зря! Не жалеешь?
– Есть немного. – Ковели вздохнул, но затем решительно мотнул головой. – Но теперь я уже себе не принадлежу, и даже такое действие, как поглощение пищи, совершенно вычеркнуто из дневного распорядка.
– Ага! Дневного? Значит, ночами ты все-таки спишь? – не унималась розовощекая богиня.
– Ночей как таковых для нас просто не существует, а в то время, которое считается нашим отдыхом, мы объединяемся на ментальном уровне и обмениваемся последней информацией, советуемся, выносим коллективные решения. Вот такой, насыщенный непрекращающейся работой, распорядок у всех расвалунгов.
Абелия властно вмешалась в разговор:
– Тогда мы прекращаем застолье, господа!
– Спасибо, ситанесса! – сказал Ковели, вставая. – Извините, что прервал вашу трапезу.
Пока он договаривал свои извинения, от незавершенного пиршества в рубке не осталось и следа. Разве что обильные запахи напоминали о нем.
– Спасибо, Пеотия! – тепло поблагодарила Абелия расстаравшуюся богиню, которая с невозмутимым личиком продолжала прижиматься к локтю Михаила. – Судья, чем мы можем быть полезны?
– Для начала попрошу организовать прямую видеосвязь с кораблями вашей эскадры. – Человек со светящимся нимбом сделал небольшой кивок в сторону хозяина корабля, а потом повернулся к Юниусу: – И прямой телеканал с нашими новыми союзниками на планете.
– С российским президентом и его командой?
– Точно. Кажется, именно они участвовали в организации экспедиции Броди в пустыню?
– Да. Их Академия наук выделяла некоторые средства для этого.
– Как все интересно совпало… Тем более они тоже обязаны быть в курсе вводящихся изменений.
Пока налаживали связь, Ковели спросил у Райгда:
– Магистр, ваша идея с заповедниками получит мое полное одобрение. Вы уже поставили в известность жителей планеты?
– Пока нет. Не хотелось, чтобы преступные элементы каким-нибудь образом повлияли на своих сограждан в этом важном решении. А вот когда их, так сказать, проредят…
– Понятно. Правильное решение. Верховный судья повернулся к объективам и экранам.
Заметив, что все нужные лица там уже появились, стал вещать с короткими паузами:
– Итак, вначале довожу до сведения капитанов кораблей эскадры и их должностного командира, господина Чинкиса. Все пятнадцать боевых космолетов цивилизации цорков мобилизуются для нужд высшей справедливости и временно переводятся в силы космического патруля. Данные силы нецелесообразно перекидывать из других районов космоса, да и цивилизация цорков имеет огромные долги перед земной цивилизацией. Будет правильно, если аларастрасийцы постараются помочь выправить запущенное положение на нашей планете. Задача для военных будет очень проста: всеми имеющимися средствами раскрыть тяжкие преступления, совершенные в течение последних пятидесяти лет. Затем обнаружить виновных и подвергнуть немедленному аресту. В дальнейшем составить подробное «дело» о каждом раскрытом правонарушении. Учитывать, что это «дело» может впоследствии посмотреть каждый желающий совершеннолетний житель Земли в специально для этого созданных кабинах. Кто и после этого будет пытаться оправдать преступников – будет немедленно подвергнут принудительному психиатрическому лечению, вплоть до полного стирания индивидуальности. Первое задание для космического патруля: через несколько часов предоставить мне первые тысячи преступников для казней. В том числе полностью оформленные для просмотров «дела». Все понятно?
Чинкис молчал, но его взгляд слишком поспешно перебегал с одного капитана на другого. И кажется, один из ветеранов все-таки высказал общее мнение:
– Вы, конечно, извините, но мы никогда не занимались полицейскими функциями. Мы люди военные и обучены только сражениям.
Тон светящегося примата не изменился, остался таким же ровным, даже бесстрастным:
– Капитан, а у вас на Аларастрасии есть полицейские?
– Ну а как же без них.
– И они занимаются финансовыми правонарушениями, искоренением лихачества на внутренних линиях и прочими бытовыми, мелкими правонарушениями. Верно?
– Ну да… – Кажется, капитан прекрасно понял уже, куда клонит примат, и заранее скривился с сожалением.
– А если бы кто-нибудь из военных встретил насильника? Убийцу детей? Серийного убийцу? Стал бы он звать полицию, если бы был уверен в виновности схваченного соплеменника?
– Нет…
– Вот видите! Значит, для своей цивилизации, которой много миллионов лет, выработали панацею против выродков, а здесь помочь не желаете? А ведь эта мерзость заразна, ее нужно выжигать с корнем. Конечно, не так, как вы делали долгое время до сих пор…
В словах Ковели впервые прозвучал укор такой ментальной силы, что тот же Чинкис еле сдержал себя от покаянного вскрика. То же самое ощутили и все видимые на экранах капитаны. Каждый выдавил из себя одно, максимум три слова. А суть их сводилась к следующему:
– Осознали. Готовы исправлять содеянное.
– Хорошо, что осознали, – опять перешел на бесстрастный тон расвалунг. – А вот земляне в общей массе стали деградировать настолько, что в кинопрокатах у них появились кощунственные фильмы, где в главных ролях фигурируют те самые убийцы и «потрошители». Во время казней будет оглашен запрет и на эту кинопродукцию, и на тиражирование подобного «творчества». Теперь второй вопрос, который проистекает из первого. И касается он главным образом диверсантов, пересекающих границы, и тех людей, которые охраняют эту границу с оружием в руках.
Ковели всем корпусом повернулся в сторону российского президента. Выглядел тот неважно, все-таки ранение оказалось довольно тяжелым и опасным для здоровья. Но комнату связи президент старался не покидать ни под каким предлогом. Извиняться за свой внешний вид и не соответствующую историческому моменту пижаму он тоже не стал, а сразу перешел к делу:
– Увы! Иначе тоже никак не получается. В том числе и нам приходится в некоторых местах планеты принимать превентивные меры.
– Именно поэтому я хочу вам рассказать об изменениях во многих вопросах межгосударственных отношений.
– Значит, для союзников имеются некоторые особые, льготные условия?
– Нет! – со всей ментальной категоричностью ответил расвалунг. Причем ответил так строго и жестко, что пропадало желание о чем-либо спрашивать вообще. – Единственное, что возможно в данном случае для истинных союзников, так это предупредить их заранее. Мне кажется, нескольких часов вам должно хватить, чтобы убрать или хотя бы тотально разоружить все свои диверсионные группы в тылу противника, а к концу моей предстоящей речи перед всем миром дать единовременную команду отойти от границы всем пограничникам в глубь территории. С того самого момента любая граница станет неприкосновенной. Останутся только таможенные службы.
