у бренда была сильная позиция. Сайлас тоже был готов инвестировать.
И затем они пришли ко мне. Фред предложил: «Давайте выкупим бренд. И получим статус частной собственности. У меня есть банкиры, которые готовы поддержать нас, но я представлю свое предложение совету директоров, только если вы это поддержите. Давайте вместе выкупим бренд и все изменим к лучшему». Я был заинтригован.
Это было в апреле 2005 года. Я провел долгие часы, обсуждая свое решение с Джо Ламастрой. Должны ли мы следовать ви́дению Дэвида Дайера и сделать Tommy Hilfiger массовым брендом или нам следует принять предложение Фреда и попытаться восстановить бренд как «доступную роскошь»? Сработает ли план Дэвида Дайера или он в конечном счете убьет бренд и оставит нас ни с чем? Конечно, если компанию продать, то я пришел бы домой с большими деньгами, но утратил бы долю владения. Моя табличка осталась бы на двери, но у меня не было бы никакого влияния. Мог ли я жить с этим?
К тому же есть вопрос гордости. Джо сказал: «Знаете, для вас еще существует проблема наследия». Это был бренд Tommy Hilfiger. Каким я запомнюсь в мире дизайна? Человек, который реально повлиял на американскую моду в XXI веке, или парень, тоннами продававший одежду в торговой сети дешевых товаров Walmart?
Мы с Джо нутром почувствовали, что надо идти вместе с Фредом. Аргументация Фреда казалась ближе к истине, и он излучал столько уверенности, что мы не сомневались в нем. Мы превращались в частную компанию.
Глава двадцать вторая
Кровавая баня на совете директоров
Найти в себе силы
Дайер едва не подавился, когда за обедом Фред Геринг сказал, что готов выкупить бренд Tommy Hilfiger. Выкуп акций менеджерами обычно инициируется генеральным директором компании, но сейчас генеральный директор дополнительного офиса явился, чтобы лишить шефа права владения. Дайер враждебно отнесся к этой идее, когда она была вынесена для обсуждения на совет директоров. Мысль о продаже Tommy Hilfiger Corporation и переходе компании в частные руки встретила большое сопротивление: «Фред Геринг? У него нет никакого права даже пытаться это сделать! Кем он себя возомнил?»
Битва на заседании совета директоров произошла на Бермудских островах. Вместо того чтобы рассмотреть предложение по существу, совет директоров предложил сократить расходы и повысить прибыльность компании. Но расходы и без того сведены к минимуму. «Под сокращением» они имели в виду урезание моей зарплаты; комитет по вознаграждениям собрался и решил, что неудачи компании обусловлены исключительно тем, что я получаю слишком много денег.
Это было гадко. Совет директоров в основном нападал на меня. Члены совета, которых я считал своими друзьями, резко изменили отношение ко мне, и, хотя эти дружеские отношения не полностью распадались, в них присутствовала, конечно же, личная и финансовая напряженность. Я сказал: «Послушайте, я отказался от своего имени, когда основал бизнес. То, что я зарабатываю, — это выплата за то, что я основал бренд и поставил свое имя под сделкой». Их позиция заключалась в том, что со мной уже расплатились, и им не нравилось, как я выполняю свою работу, хотя они смутно представляли, в чем состояли мои недоработки. Эта линия экономической враждебности никуда не исчезла, потому что мой контракт был закрытым, и я не собирался отказываться от своей позиции.
Интересно, что я не могу точно вспомнить, что было сказано в той комнате. Во многих случаях, когда происходит нечто негативное, я предпочитаю это не держать в памяти. Что помнится живо, так это тот факт, что произошел взрыв настроения, и я чувствовал себя осажденным. Много пальцев указывало на меня и прежний режим.
Я чувствовал, что им ненавистна мысль о том, что Фред может выкупить бизнес и выгнать их.
У меня оставалось несколько союзников. На одном из последних заседаний до истечения срока его контракта член совета директоров и мой великий друг Дэвид Танг встал и произнес речь, в которой в основном говорил, что члены совета директоров сошли с ума.
Джо и я считали Фреда нашим новым лучшим другом. Мы смотрели на вещи одинаково, но почти все финансисты в корпорации Tommy Hilfiger, казалось, сгруппировались в лагере Дэвида Дайера. Конечно, у нас с Джо были моменты сомнения: «Мы что-то упускаем? Это умные люди; они успешны в своих профессиональных сферах. Почему мы видим то, чего они не замечают?» Но я верил во Фреда.
В конечном счете, вместо того чтобы рассмотреть предложение, совет директоров проголосовал за то, чтобы выставить компанию на аукцион. Превалировало мнение, что, если бы компания была продана группе, включавшей инсайдеров, мы могли бы быть привлечены к суду за должностные преступления, поскольку акционеры могли усомниться в справедливости цены. Такой процесс проходит с участием нескольких адвокатов, чтобы соблюдалась справедливость в отношении всех акционеров.
Компания наняла банк J. P. Morgan в качестве ведущего инвестиционного банка, отвечающего за сбор корпоративной информации и привлечение потенциальных покупателей. В течение лета 2005 года список сократился до трех участников: Iconix, Sun Capitлем, своего рода «придонный рыбак». Их план заключался в том, чтобы сохранить мое участие в компании и продвигать бренд Tommy Hilfiger через торговую сеть Walmart. Они рассчитывали, что могут превратить бренд Tommy Hilfiger в бегемота с оборотом в десять миллиардов долларов в год в розничной продаже, что составляет около шести миллиардов оборота оптовой торговли. В рамках моего пожизненного контракта, который предусматривал выплату дивиденда в размере полутора процентов валового дохода, мой годовой доход составил бы около ста миллионов долларов, а может быть, и больше, если бренд будет процветать. Трудно было спорить с их экономикой. Из трех предложений это было для меня самым прибыльным.
Второй претендент — Sun Capital, частная инвестиционная компания, базирующаяся во Флориде, которая в то время скупала много потребительских брендов. Sun не была заинтересована во мне; их философия заключалась в том, что Tommy Hilfiger является брендом, и они, в сущности, не нуждаются в самом человеке. Они прямо не заявляли об этом, но, на мой взгляд, хотели ввести бренд в торговые сети JCPenney или Kohl, что явно ниже как по качеству, так и по отличительным признакам относительно нашего стандарта розничного продавца.
Фирма Apax разделяла ви́дение Фреда Геринга. Apax, европейская компания, занимавшаяся частным капиталом, рассматривала Tommy Hilfiger как международную марку доступной роскоши, которая уже заявила о себе на континенте. Они не только хотели сделать бренд более дорогим, но и намеревались расширить его международный охват и привлечь меня
