Его молчание было подобно душераздирающему крику. Юлия чувствовала это. Она это видела. Его глаза повлажнели. Он не говорил ни слова, но она знала, что он мысленно умоляет ее о пощаде. И все же он молчал, держа себя в руках. О, как он сейчас, наверное, жалел о том, что вернулся сюда!
Но тут в Юлии проснулось что-то давно забытое. Это было сострадание. Она чувствовала страдание этого юноши, и на какое-то мгновение оно стало ей понятным. Ему хотелось сейчас снова убежать, и кто бы мог осудить его за это?
— Ты ведь не хочешь себе такой участи, правда? — очень тихо сказала она.
— Нет, моя госпожа, — ответил он дрожащим голосом.
— Было бы лучше, если бы я продала тебя распорядителю зрелищ? Из тебя бы получился хороший гладиатор.
Прометей выглядел совершенно уничтоженным.
— Я не буду сражаться.
— Будешь, куда ты денешься. Ты силен. Прежде чем выйти на арену, ты пройдешь хорошую подготовку. У тебя будет шанс остаться в живых.
— Я не сказал, что не умею сражаться. Я сказал, что не буду этого делать.
— Почему?
— Потому что это противоречит моим религиозным убеждениям.
Юлия вся напряглась, к ней снова вернулись воспоминания о Хадассе. Но почему сейчас? Она сцепила руки.
— Тебе придется сражаться, если от этого будет зависеть твоя жизнь.
— Нет, моя госпожа. Я этого делать не стану.
Юлия вновь пристально вгляделась в него, и ей многое стало понятно. Прометей стал удивительно похож на Хадассу.
— Боги послали тебя ко мне, чтобы мучить меня? — В висках у Юлии снова застучало. Она почти ослепла от боли. — О-о-о… — тихо застонала она, сдавив пальцами виски. — Зачем ты пришел ко мне сейчас? — Ей была невыносима сама мысль о прошлом. Почувствовав слабость и тошноту, Юлия снова прошла по комнате и опустилась на край своей постели. — Зачем ты пришел?
— Чтобы служить тебе.
— Как ты сможешь служить мне? — сказала она с горькой иронией.
— Я буду служить тебе так, как тебе это будет нужно, моя госпожа.
— Ты что, сможешь избавить меня от моей болезни? — закричала она с горечью в голосе.
— Нет, но в этом городе есть врач…
Юлия сцепила пальцы так, что они побелели.
— Я уже повидала здесь столько врачей, что мне от них плохо! Я обошла все храмы! Я кланялась и умоляла о милости десятки идолов. Какие я только жертвы ни приносила богам. И что мне это дало? Что хорошего, я тебя спрашиваю! Что хорошего?!
Прометей подошел к ней и тихо заговорил:
— У того врача, о котором я слышал, говорят, есть помощница, которая творит чудеса.
Юлия цинично засмеялась и посмотрела на него.
— Сколько сегодня стоит чудо? — Ее губы снова скривились в горькой усмешке. — Посмотри вокруг, Прометей. Осталось ли здесь что-нибудь ценное? — Юлия сама, устыдившись, оглядела опустевшую комнату. — Все, что здесь осталось, — это сама вилла, которая уже заложена за долги. — Говоря все это, Юлия думала, зачем она так унижается перед каким-то рабом.
— А какова для тебя цена твоей собственной жизни, моя госпожа?
Когда Юлия услышала такой вопрос, ее гнев мгновенно испарился, уступив место страху. Она снова посмотрела на юношу, и ее взгляд был полон отчаяния.
— Не знаю. Я не знаю, стоит ли вообще моя жизнь хоть что-то. Никому нет дела до того, что со мной происходит. И я даже не знаю, волнует ли это меня саму.
Прометей опустился перед Юлией на одно колено и взял ее холодную руку в свою.
— Это волнует меня, — сказал он совершенно спокойно.
Удивившись в очередной раз, Юлия уставилась на него. Ей так хотелось уцепиться за ту надежду, которую он ей давал, и ей на мгновение показалось, что луч этой надежды уже блеснул в ее жизни. Но в то же время ей было страшно полагаться на этого человека. В конце концов, зачем ему понадобилось о ней заботиться? Она к нему никогда не была добра. Более того, она всегда относилась к нему с отвращением и презрением. И то, что сейчас он проявлял к ней заботу, ничего не меняло. А что, если это какая-то коварная ловушка?.. Юлия снова почувствовала себя во власти страха.
А вслед за страхом пришел гнев.
Ну да, ей стало понятно, почему это Прометей стал вдруг таким заботливым! Она уже почти слышала, как голос Калабы подсказывал ей, что к чему. «Разумеется, он заботится о тебе, — говорил ей голос, — ему же нужно спасать свою шкуру». В ушах Юлии мрачным звоном отдавался смех Калабы.
Юлия отняла у Прометея свою руку. «Как это трогательно», — хрипло произнесла она, глядя на него сверху вниз. Потом она встала и, шатаясь, отошла от него, высоко подняв голову и чувствуя, как бьется ее сердце. Ее мыслями и поведением снова управлял гнев. Но у нее уже не было сил даже на поддержание этого гнева, поэтому гнев быстро уступил место отчаянию, а отчаяние — жалости к самой себе.
— Только не думай, что я тебе поверила. Нисколько, — сказала Юлия, стоя к Прометею спиной. — Никому до меня нет дела, — простонала она, и ее губы задрожали. — А ты такой же, как и все. Улыбаешься и делаешь вид, что любишь меня, а на самом деле ненавидишь меня и только ждешь, когда я умру. Каждый раз, когда Дидима входит сюда, я вижу, как она на меня смотрит. Я знаю, о чем она думает. Она будет танцевать на моей могиле. — Может, лучше ее убить, пока этот день не настал.
Обернувшись, Юлия увидела, что Прометей снова стоит. Его лицо было торжественным и серьезным, но страха в нем по-прежнему и не было. Юлия долго смотрела ему в глаза, и его спокойствие каким-то непостижимым образом отдавалось в ней утешением. Как давно она не испытывала ничего подобного!
— Можешь оставаться, — сказала она и снова удивилась, на этот раз своему решению. Что она будет делать с этим рабом? Какая от него будет польза?
На лице Прометея отразилось чувство облегчения.
— Спасибо, моя госпожа.
— Я еще подумаю о том, что ты будешь здесь делать. Только не сейчас. — Юлия задрожала, почувствовав неимоверную усталость. На лбу выступили капельки пота, ей стало плохо. Она протянула ему руку. — Помоги мне лечь.
Прометей проводил ее до постели и осторожно помог лечь.
— Мне так холодно, — сказала Юлия, вся дрожа. — И никак не согреться.
Прометей накрыл ее одеялом. Не дожидаясь от нее никаких указаний, он взял кусок сухой чистой материи и вытер пот с ее лба.
— Я разожгу дрова в жаровне, моя госпожа.
— Дров в доме не осталось. — Юлия старалась не смотреть на Прометея, стыдясь своей бедности. Как низко она пала с тех пор, как впервые увидела его.
Прометей тем временем накрыл ее вторым одеялом.
Юлия укрылась поплотнее.
— Ты сможешь разыскать того врача, о котором говорил?
