Я поднял с пола «Беретту» и тут же понял, что напрасно это сделал. Но трупа-то не было! А если нет трупа — зачем на полу пистолет? Я засунул его за пояс.
И тут я заметил, что дверь в ванную приоткрыта…
Черт меня дернул туда заглянуть!
Хотя уйти я бы все равно не успел. Они уже поднимались на лифте. Я слышал шум лифта, но эта приоткрытая дверь в ванную просто заворожила меня. Я зажег свет и заглянул.
Он сидел на золоченом унитазе, откинувшись грузным телом на фарфоровый бачок, в спущенных ниже колен цветастых трусах. В заросшей волосатой груди следов пуль было не видно. Кровь текла у него изо рта. Вернее — уже давно не текла. Кровь запеклась на лице, на шее, на жирной обвисшей руке и застыла лужей на узорчатом кафельном полу. Темная бордовая кровь… «Пожилой ангел» удивленно глядел на меня широко открытыми глазами.
Я сказал ему:
— Мне очень жаль, Гельмут…
Тут я услышал, как в железных дверях поворачивается замок. Я уже не различал, где сон, а где явь. Мне казалось, что все это мне только снится. Как выстрел щелкнул второй замок. Я вздрогнул, прижал к груди папку с рукописью и машинально вырвал из-за пояса пистолет. Чисто машинально! Откуда я мог знать, кто сейчас войдет?
Я достал «Беретту» и направил ее на дверь.
Вошли генерал Багиров и майор Юрик.
Майор сказал с порога, засунув руку в карман пиджака:
— Брось оружие.
Я уже слышал здесь эту фразу, когда вошел с топором к Мангусту. Все повторялось как в дурном сне.
Я улыбнулся майору.
— А-а… Опять иностранное кино?
— Брось оружие! — повторил Юрик.
— Пошел ты на х… — засмеялся я и прижал к животу рукопись.
Выстрела я не услышал. Я увидел, как пуля пробила папку и на пол посыпались мокрые красные листы моей «Тайной истории России»…
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
Вот, собственно, и все… Я закончил свои показания. А ваш сотрудник так и не идет за диктофоном. Неужели вы решили подарить мне эту японскую игрушку? Если честно, я к ней уже привык, как к человеку, который знает о тебе все. Мне даже снится ее красный внимательный, всепонимающий глазок…
В палату входила старшая сестра. Она положила мне на тумбочку конверт. У меня сердце дрогнуло, я думал, что Натали нашла меня наконец. Но на конверте сухим, канцелярским почерком написана была только моя фамилия и инициалы.
- Что это? — спросил я.
- Все, что было у вас в карманах при поступлении, — ответила сестра. — Рубашка и брюки все в крови — не отстираешь. Скажите, чтобы вам одежду принесли. Завтра вас выписывают.
- Куда выписывают? — обалдел я.
Она странно посмотрела на меня.
- Как это куда? Домой.
- Я же под охраной, — напомнил я ей.
- С обеда охрана снята, — сказала она. — Разве вас не предупредили?
Никто меня ни о чем не предупреждал.
Сестра при мне вскрыла конверт и показала его содержимое:
- Тут деньги. Двести с чем-то рублей. И бумажка, — она показала какую-то окровавленную бумажку. — И все. Больше у вас ничего не было?
- Ничего, — сказал я.
- Часы, кольца, какие-нибудь ценности были? — дежурно спросила сестра.
- Не было.
- А то бывает, что в «скорой» ценности пропадают, — мрачно сказала старшая сестра. — Жалко врачей. На нищую зарплату людей от смерти отбивают.
Сестра покрутила в руках окровавленную бумажку.
- А это ваше?
Я узнал записку Коли Колыванова и радостно закивал.
- Моя-моя.
Старшая сестра положила записку на тумбочку и пошла. Уже у дверей она спросила:
- А вы случайно не шпион, Пименов?
Даже она поняла важность этой записки!
Даже она!…
Уже десять часов вечера. В палате темнеет. За окном Военно-медицинской академии по Неве ходит сверкающий разноцветными лампочками прогулочный кораблик. Не наш какой-то кораблик, оформленный под колесный пароход с Миссисипи. Красные лампочки мигают на его борту, будто крутится водяное колесо. На палубе толпится народ под американскую музыку. Неужели Нева уже стала притоком Миссисипи?…
Пленка в кассете еще есть. Так что я, пожалуй, скажу еще пару слов. Скажу то, что я хотел сказать вам на последнем допросе, когда вы прослушаете мои показания и вынесете свое решение…
Но охрана уже снята. Значит, решение вы уже вынесли.
Я могу себя считать оправданным? Или как?
Вот эта неуверенность и заставляет меня говорить. Считайте, что это мое «последнее слово».
Хорошо, что мне не надо объяснять вам мелочей. Я уверен, вы поняли, что я не убивал Критского. И не мог этого сделать. Почему на моей кредитке оказалась его кровь, я объяснить не могу. Да и не в этом дело.
Вы спросили меня: «Вы думаете, Белый Медведь специально заманил вас в мышеловку"?»
И тогда не думал, и сейчас так не думаю. Я уже говорил, что первое, что я почувствовал, войдя к себе в квартиру, был запах. То ли духов, то ли крема… В общем, женский запах. Я понимаю — это не доказательство. Запаха уже давно нет. Но чашка со следами помады и ее окурок в пепельнице. Разве они вам ничего не говорят?
А «Беретта»? Я не специалист, повторяю. Но у Константина был другой пистолет. Не знаю какой, но не «Беретта».
Не хочу нажимать на следствие, но вспомните, у кого была «Беретта»? И чья она? Вы же профи. Вы должны это понять. Это же элементарно, как говорил Коля Колыванов.
Я профи совсем в другой области. Об этом я и буду говорить.
Я считаю, что мышеловка придумана очень лихо. Не напомнила ли она вам авантюру барона Геккерна? Тот спрятал всю историю за «семейную трагедию», которую упорно на глазах у всех раскручивал параллельно.
Тут поступили ещё хитрей.
И шпионскую авантюру, и «семейную драму» спрятали за поступок «безумного маньяка», алкоголика и наркомана, не владеющего собой. Если бы майор Юрик стрелял не из кармана пиджака, если бы я не прижал к животу рукопись, а военные врачи не оказались бы волшебниками, дело можно было бы спокойно закрыть…
Извините…
Мне почему-то кажется, что вы…
Как бы это помягче?
Черт возьми, неужели вы так ничего и не поняли?!
Не поняли, что значат «Философические таблицы», не поняли, что собой представляет «изделие ЗК»!
Мне кажется, что вы все это продолжаете считать моим «маньячным бредом»!
Фу, даже в пот ударило…
Хорошо…
Вам никогда не приходил в голову простейший вопрос: почему величайшие европейские полководцы заканчивали свои победоносные пути именно в России? И Карл ХП, и Наполеон, и Гитлер…
Русскому народу приходится воевать без конца: уже с 1055 года по 1462 историки насчитывают 245 нашествий на Русь. С 1240 по 1462 не единый год не обходился без войн. Из 537 лет, прошедших со времен Куликовской битвы до окончания Россией Первой мировой войны, наша родина провела в боях 334 года. Ни один народ не испытывал такого.
Первая мировая война закончилась разгромом Российской империи. Вторая мировая война закончилась совсем недавно крахом «Советской империи» и длилась незаметно пятьдесят лет!
Что же это за ненависть такая?!
Что же их так тянет к нам?!
Над этим вы никогда не задумывались?
Как отметил недавно известный геополитик: «Неизменная экспансия сначала монголов, а затем Европы (Французская империя и Германский рейх), необъяснимая с экономической точки зрения. Стремление, никуда не ушедшее и сегодня».
Вы слышите? И сегодня! Уже после краха империи. Что же это за «необъяснимая экспансия» сначала монголов, а затем и Европы?
Тут мы поправим немного известного геополитика. С точки зрения конспиролога поправим.
Монголы идти на Русь не собирались. Чингизсхан, покорив Китай, в 1220 году завоевал богатейшие земли Хорезма и Индии, двинул свои войска в Средиземноморье, куда выходил Великий шелковый путь, после разгрома князем Святославом Хазарского каганата. В Палестине у Гроба Господня монголы встретились с крестоносцами и мирно разошлись.
А дальше происходят необъяснимые совпадения!
В 1237 году папа Григорий IX благословляет крестовый поход против «русов-схизматиков», обещая участникам прощение любых грехов, а погибшим — вечное блаженство.
И в этом же году на Русь врываются орды Батыя! Горят Владимир, Рязань, Переяславль…
Военным советникам у хана Батыя является «славный рыцарь ордена» Альфред фон Штумпенхаузен.
