Решающее значение в этом отношении, наиболее «доказательное», имеет первый акт, особенно первая сцена. Сцена открывается на террасе перед замком; ночная стража в Эльсиноре чувствует что-то тревожное. Все, с самого начала, с первого слова, странно, «неестественно» или «более, чем естественно». Все с самого начала предвещает несчастья и чудеса. Все окутано особой атмосферой душевного настроения – таинственного, ужасного, ночного. В тревожных окриках часовых, среди пугающего безмолвия необыкновенной ночи, нарастает темная и жуткая тревога. Франциско, которого сменяет Бернардо, на вопрос последнего: «Как в карауле?» отвечает: «Все, как мышь, притихло». И все же он очень обрадовался смене.
БернардоПоди поспи, Франциско.
ФранцискоСпасибо, что сменили: я озяб,И на сердце тоска.
Глубокая тишина, и мрак ночи, и резкий холод, и этот особенно уж невозмутимый покой («как мышь…») – все это в глубокий час полуночи («двенадцать бьет») создает особое чувство («и на сердце тоска») недужной и тревожной неловкости, «сердечной тошноты». Замечательны по непередаваемой напряженности тревоги вопросы, окрики часовых:
БернардоКто здесь?
Этим начинается пьеса.
ФранцискоНет, сам ты кто, сначала отвечай.
И еще раз:
ФранцискоКто идет?
Приходят Марцелл и Горацио. Они пришли провести ночь на страже, ибо на террасе две ночи сряду совершается необыкновенное, неестественное – является призрак умершего короля Гамлета.
МарцеллНу как, являлась нынче эта странность?[17]
БернардоПока не видел.
МарцеллГорацио считает это всеИгрой воображенья и не веритВ наш призрак, дважды виденный подряд.Вот я и предложил ему побытьНа страже с нами нынешнею ночьюИ, если дух покажется опять,Проверить это и заговорить с ним.
ГорациоДа, так он вам и явится!
БернардоПрисядем,И разрешите штурмовать ваш слух,Столь укрепленный против нас, рассказомО виденном.
Горацио, скептик, студент, не верит в появление призрака; вопрос поставлен прямо – есть ли это «this thing», как говорит Марцелл, или только «but fantasy» – галлюцинация, обман зрения. Солдаты – Бернардо и Марцелл – глубоко проникнуты реальностью Духа; Горацио пришел их проверить, и в его внезапном «обращении» и его (не верившего, пришедшего проверить) исполнении воли Духа – весь смысл этой сцены. Кстати: она проходит не как галлюцинация (как, например, в сцене III акта, когда мать не видит Духа), а со всей реальностью призрака. Три человека видят его и, главное, Горацио. В его «обращении» – повторном – смысл сцены. Бернардо начинает свой рассказ – спокойный и художественно прямо направленный к тому, чтобы убедить в реальности рассказываемого (тон рассказа, указание на звезду и на удар колокола), – и здесь является Тень. Опять: из рассказа о ней она возникает, и, прежде чем появляется, вы слышите о ней рассказ, то есть к событию присоединяется (оно не прямо воспроизводится) неуловимый осадок личного переживания события, след души пережившего рассказчика. В этом лирическом подходе к предмету сцепы, в ее лирической обработке – смысл этого художественного приема. И этим «лирическим осадком» нельзя пренебрегать.
БернардоМинувшей ночью,Когда звезда, что западней Полярной,Перенесла лучи в ту часть небес,Где и сейчас сияет, я сМарцеллом.Лишь било час…Входит Призрак.
МарцеллМолчи! Замри! Гляди, вот он опять.
Зрители видят Духа, но этого мало. Посмотрим, как видят его на сцене.
БернардоОсанкой – вылитый король покойный.
МарцеллТы сведущ – обратись к нему, Гораций.
БернардоНу что, напоминает короля?
ГорациоДа как еще! Я в страхе и смятенье.
БернардоОн ждет вопроса.
МарцеллСпрашивай. Гораций.
ГорациоКто ты без права в этот час ночнойПринявший вид, каким блистал, бывало,Похороненный Дании монарх?Я небом заклинаю, отвечай мне!
MapцеллОн оскорбился.
БернардоИ уходит прочь.
ГорациоСтой! Отвечай! Ответь! Я заклинаю!Призрак уходит.
Горацио трепещет от ужаса и изумления – после прежних слов! «Проверка» кончена. Бернардо и Марцелл оказались правы. И как сразу – видение -убедило Горацио. Бернардо замечает это.
БернардоНу что, Гораций? Полно трепетать.Одна ли тут игра воображенья?Как ваше мненье?
ГорациоБогом поклянусь:Я 6 не признал, когда б не очевидность!
И тут же Горацио, пришедший проверить и уверявший, что Дух не придет, вместе с солдатами начинает обсуждать тайну призрака. Теперь на сцене – «в отражениях», «в зеркалах» – такая глубокая вера, или, лучше, очевидность, до чувства ужаса, реальности Тени и именно ее «замогильной» стороны. Верность отражения особенно доказательна, если вспомнить «душевный фокус зеркала» Горацио – «игра воображения» и т. д. В этом явлении замечательно все: и «возникновение» Духа Гамлета из рассказа, из разговоров о нем, и самое безмолвное его явление, бездейственное и бессловесное, которое лучше всего характеризует роль Тени в трагедии – два раза является Тень и безмолвно, сливаясь с окружающим сумраком, проходит по террасе и исчезает вместе с уходящей ночью. Дух умершего Гамлета – привидение, тень умершего, несуществующий, но возникающий призрак, находящийся на грани реального и нереального, бытия посю – и потустороннего, осуществившаяся фантазия, воплотившийся бред – самое невероятное и неестественное.
Но переходим дальше к «отражениям». Тень заставила своим явлением оцепенеть Горацио и трепетать от изумления и страха, и непонятность явления – его ужасность, и изумительность, и чудесность – заставляет стучаться в двери тайны, выведать, зачем приходит королевский призрак, заставить его заговорить. Но Дух нем. Потрясенные, они толкуют, что бы могло означать явление Тени.
МарцеллА с королем как схож!
ГорациоКак ты с собой.И в тех же латах, как в бою с норвежцем……Невероятно!
МарцеллВ такой же час таким же важным шагомПрошел вчера он дважды мимо нас.
ГорациоПодробностей разгадки я не знаю,Но, в общем, вероятно, это знакГрозящих государству потрясений.
Таинственное посещение призрака в «мертвый» часночи вызывает смутные предчувствия грядущих бедствий и несчастий. Здесь Горацио, так странно стоящий вне самой трагедии, с самого ее краю, как бы со стороны воспринимающий все, правильно определяет роль Тени: точно и определенно «направить мысль» нельзя («подробностей разгадки…» и т. д.), но в целом – это предвестие, завязка бед и бед необычных («грозящих потрясений»). После указания Горацио на его предчувствия, будто явление Тени несет ужасный и странный переворот, Марцелл, простой солдат, начинает связывать это явление с лихорадочными военными приготовлениями, что идут по всей стране и необъяснимостью своей отсюда указывают, что готовится что-то странное и страшное.
МарцеллПостойте. Сядем. Кто мне объяснит,К чему такая строгость караулов,Стесняющая граждан по ночам?Чем вызвана отливка медных пушекИ ввоз оружья из-за рубежа,И корабельных плотников вербовка,Усердных в будни и в воскресный день?Что кроется за этой потной гонкой,Потребовавшей ночь в подмогу дню?Кто объяснит мне это?
Совершаются как будто самые будничные события и приготовления, но все чувствуют таинственную тревожность, окутывающую и проникающую все. Горацио обращается к прежним событиям, к тому, чего уже нет, по что было и что определяет собой все будущее.
