Прежде Пэйтон не осознавала, как далеко находится городская тюрьма от дома ее семьи. Но расстояние было достаточным, чтобы Хадсон смог отпустить пару замечаний, пока они ехали.
— Полагаю, голова у тебя побаливает от удара мисс Уитби.
Так как голова у Пэйтон и правда болела, она решила, что не солжет, ответив:
— Да, немного.
— Кстати, чем она тебя ударила? — поинтересовался Рэли. — Подковой?
Пэйтон подняла голову и принялась вглядываться в ночное небо.
— Полагаю, так, — ответила она.
— Что за вздор, — фыркнул Рэли. — Серьезно, Пэй, тебе следует придумать что-нибудь получше, если ты не хочешь, чтобы Росс сожрал тебя с потрохами. Ударила подковой. Тьфу!
Хадсон, правивший парой идеально подобранных гнедых, был с ним согласен.
— Росс потребует дать ему пощупать шишку на твоей башке, — сказал он. — Лучше бы тебе придумать чертовски хорошее объяснение, да побыстрее.
Чувствуя себя совершенно несчастной, Пэйтон опустила взгляд.
— Полагаю, я просто могу сказать ему правду.
— Правду? — Рэли закатил глаза. — Зачем? Ты уже однажды сказала ему правду, и посмотри, куда это тебя привело — оказалась заперта в своей комнате на целую неделю.
Пэйтон вздохнула.
— Думаю, ты прав. Был ли… Дрейк знает?
Ни Хадсон, ни Рэли не ответили. Пэйтон, чувствуя, что что-то не так, посмотрела сначала на одного брата, затем на другого и с растущим чувством тревоги повторила вопрос. Наконец Хадсон сказал:
— Если он не знает, то он единственный. Каждый мужчина, женщина и ребенок на этом острове знают, что сегодня после обеда достопочтенная мисс Пэйтон Диксон…
— Известная иначе как юная леди, что была мертва, — услужливо вставил Рэли.
— Оказалась замешана в побеге из тюрьмы, в результате которого сбежала разыскиваемая преступница.
— Разыскиваемая или распутная? — сострил Рэли.
— Что именно сказал Дрейк? Я имею в виду, когда узнал? — не обращая внимания на брата, спросила Пэйтон.
— Не слишком много. — Фаэтон остановился перед домом, и Хадсон опустил вожжи. — Знаешь, именно он обнаружил, что ты сбежала.
— Что? — от удивления у нее перехватило дыхание. — Но как? Я думала, что Росс и близко не позволит ему подойти к дому.
Рэли выбрался из фаэтона.
— Не будь ослицей, Пэй, — посоветовал он. — Ты же знаешь Росса. Он злиться может не дольше, чем комар может не двигаться. Дрейк был здесь все это время, дожидаясь, когда ты перестанешь вести себя как маленькая. Обнаружив, что ты сбежала, он тут же отправился к себе домой, уверенный, что именно туда-то ты и направилась. Когда ты так и не появилась, он начал тебя искать. Однако, думаю, ему и в голову не пришло проверить тюрьму.
— Дрейк был с нами, когда появился посыльный, — вставил Хадсон. — Он заехал узнать, не появилось ли у нас каких-то новостей. Услышав, что случилось — что ты навещала мисс Уитби в тюрьме и что та удрала, он…
— Он что? — вцепившись в стенку фаэтона, Пэйтон, моргая, смотрела на брата, залитого струящимся из окон дома мягким светом.
— Он уехал, — пожав плечами, закончил Хадсон.
— Уехал? — вскричала она. — Уехал куда?
— Ну, откуда мне знать? Не мое дело приглядывать за ним, — Хадсон выбрался из фаэтона, повернулся и протянул Пэйтон руку.
— Но как… как он выглядел?
— Словно он испытывал отвращение. Только так я могу описать его. Мне кажется, он понял.
— Что понял? — Пэйтон была так расстроена, что даже не задалась вопросом, почему это брат помогает ей спуститься на землю. Раньше он никогда не совершал подобных рыцарских поступков по отношению к ней.
— Ну, что бедная старушка мисс Уитби не совсем сама сбежала, — Хадсон бросил на нее многозначительный взгляд. — Так ведь оно и было?
Пэйтон сглотнула. Господь всемогущий. Все было намного хуже, чем она могла представить. Испытывающий отвращение Дрейк? К ней? В любом случае, испытывающий отвращение из-за того, что она сделала. И почему бы ему не испытывать отвращения? Она помогла сбежать из тюрьмы женщине, сыгравшей ключевую роль в убийстве его брата! Каких других чувств она от него ждала? Восторга? Такой человек, как Дрейк — гордый, настоящий мужчина — вряд ли отнесется к тому, что она натворила, хоть с малейшим пониманием. Вероятно, с яростью. Но не с пониманием.
— Ох, — едва слышно выдохнула Пэйтон. Она попыталась вспомнить какое-нибудь ругательство, достаточно крепкое, чтобы описать обуревавшие ее чувства, но единственным, что она смогла придумать, было:
— Боже.
Она поняла, что заварила очередную чертову кашу.
Глава 30
Сон не шел к ней этой ночью. И не потому, что Пэйтон не устала. Хотя она не изнуряла себя физически, но спать ложилась такой же разбитой, как и на «Ребекке», когда руки-ноги у нее просто ломило от дневной работы. Пэйтон полагала, что усталость была скорее от избытка переживаний, но влияние оказывала такое же.
Но даже утомлённая донельзя Пэйтон не могла уснуть. Как она могла спать, когда жизнь ее закончена? В этом не было сомнений. Россу совсем необязательно было говорить об этом, хотя он высказал Пэйтон все, едва она вошла в двери. Здесь же был врач, который накладывал шину на сломанную руку брата, и, быть может, этим обстоятельством и объяснялось его плохое настроение. Но нельзя отрицать, что обвинения были справедливы, хотя и были высказаны слишком жестко. Она была дурой, проклятой дурой, как сказал Росс. Ее не порадовало ни радостное приветствие сэра Генри, ни теплое объятие Джорджианы. Росс был прав, Пэйтон Диксон — дура. Что ей оставалось делать, как не пойти спать?
«Может быть, — думала Пэйтон, — может быть, утром все станет лучше».
Но каким образом? Вряд ли. Нет, не станет, если Дрейк не простил ее. А разве он может простить? С самого начала она только и делала, что вмешивалась в его жизнь. С того момента, когда Пэйтон прервала его венчание, и до того, когда ее братья чуть не убили его, она превратила его существование в ад. Конечно, она спасла ему жизнь на «Ребекке», и, казалось, они довольно приятно провели время на Сан-Рафаэле. Но в остальном…
Что ж, теперь все это прекратится. Да, Пэйтон все еще любила Дрейка. Она никогда не перестанет любить его… не сможет перестать. Но она сможет не видеть его, сможет не вмешиваться в его дела. Она может вернуться в Англию, провести там сезон и выйти замуж за Мэтью Хейфорда, остепениться наконец и нарожать детей. Именно так, как хотели ее братья. Забыть о Дрейке. Забыть о море.
Забыть о своем сердце.
И когда Пэйтон решила, что она скорее воткнет себе в ногу китовый гарпун, чем сможет забыть Дрейка, раздался незнакомый звук. Вернее, звук был знакомым, но здесь он был не к месту. Пэйтон села на кровати и, всмотревшись в темноту спальни, увидела черный силуэт за стеклами французских дверей, ведущих на балкон. О, Боже! Кто-то пытался проникнуть в дом.
