времени гражданской войны прошло только тридцать лет. Ее участники в основном были живы и писали мемуары. Я ходил по греческим кварталам в Ташкенте, дружил с представителями эмигрантской общины в Москве. Я уже упоминал в этой связи Мицоса Александропулоса и его жену Софью Ильинскую.
Еще одним интересным человеком, с которым я познакомился, был Василис Бакалис. Он жил сначала в Ташкенте и работал на строительстве оросительной системы, создававшейся в то время в Голодной степи. Голодная степь – гигантские, изначально безжизненные, территории на юге Центральной Азии, состоящие в основном из безводных солончаков. Освоение Голодной степи началось в Российской империи в начале XX века, когда были заложены основы системы оросительных каналов и построены некоторые города (был даже – я слышал – один, правда неосуществленный, проект, разработанный известным архитектором Шехтелем).
Следующая волна работ проводилась в советское время, при Сталине. В конце 1940-х годов это был проект государственного значения типа проекта освоения целины в Казахстане в 1950-х[173]. Голодную степь необходимо было сделать «хлебной».
В работах были задействованы примерно 1200 греков-политэмигрантов. Появившись в 1949 году в Ташкенте, они начали копать каналы для орошения сельскохозяйственных земель в Узбекистане. Работали они ударными бригадами, и очень хорошо. Но, несмотря на все усилия, это был сизифов труд, потому что вода просачивалась сквозь землю и распространяла соль все дальше и дальше.
Как это ни прискорбно, ни в Греции, ни в Советском Союзе никто ничего не знал о греческих тружениках Голодной степи, ими никто не интересовался. Это были «потерянные люди». Мне удалось познакомиться не только с Бакалисом, который, безусловно, заинтересовал меня своими историями, но и с другими греками, работавшими на рытье оросительных каналов. Я представил их в своих публикациях для «Элефтеротипии» как часть греческой диаспоры, на которую следовало обратить внимание и воздать должное за героический и жертвенный труд.
Между тем Бакалис работал на этой стройке водителем грузовика. Во время гражданской войны он был партизаном, полевым командиром из горного Эпира и, как все такие командиры, имел кличку – его называли «капитан Аспропотамос» («капитан Белая река»). Мы с ним подружились. Я услышал от Бакалиса много разных историй – и о гражданской войне, и о годах в Ташкенте и Голодной степи. Особенно запомнилась история о том, как один раз он поехал через пустыню и заблудился. Несколько дней он искал дорогу и ждал, пока его найдут, и никогда не выжил бы под палящим солнцем и без воды, если бы не тот факт, что кузов его грузовика был битком набит арбузами. Так что Бакалис прятался от солнца под машиной, а жажду утолял арбузами.
Еще была история о том, как в 1944–1946 годах он сидел в тюрьме в Ларисе вместе с Кицосом Тегопулосом, ставшим впоследствии издателем «Элефтеротипии». Третьим в их компании был великий бузуклис (игрок на бузуки) Цицанис, попавший в заключение за пристрастие к наркотикам. Коммунисты Бакалис и Тегопулос старались обучить Цицаниса основам марксизма-ленинизма, а музыкант учил своих друзей играть на бузуки. Его потом выпустили, и он в тот же день отправил в тюрьму два таза с пахлавой. Конечно, там был праздник. Тюремщики не решились препятствовать сладкому пиру, потому что партия установила в тюрьме строгий порядок и ссориться с заключенными-коммунистами было рискованно. Когда я услышал эту историю, я ее аккуратно записал и отправил в Афины своему шефу Тегопулосу. Кицос был в восторге, и после проверки подробностей опубликовал биографию Бакалиса в серии номеров своей газеты.
В позднесоветское время Бакалис был назначен директором фирмы, через которую КПСС помогала греческой компартии. Фирма торговала металлоломом военного происхождения, и ее корабли курсировали между портами северных стран и Средиземноморьем. Денег своим идейным единомышленникам советские коммунисты не давали, только товар, а вырученные от его продажи средства направлялись на нужды ККЕ. Сама фирма, которую возглавлял Бакалис, располагалась в Греции, а ее представительство находилось в Москве, в гостинице «Международная» на Красной Пресне.
Однажды, уже в период гражданской войны в Югославии, ко мне в офис зашел парень, работавший военным корреспондентом газеты «Ризоспастис» в Белграде. Он сообщил, что его зовут Периклис Кацюлас и что он учился в Москве в партийной школе. Также я узнал, что в прошлом Периклис обучался на врача на медицинском факультете Афинского университета. Там он был первым отличником, но после окончания учебы не практиковал ни дня, потому что товарищи по партии велели ему быть журналистом.
В ходе беседы выяснилось, что мой гость – племянник Бакалиса. В начале своей трудовой карьеры молодой Кацюлас работал у дяди в фирме и неоднократно попадал в переделки в Средиземноморье, сопровождая партийные грузы. Одна такая история со штормом в Бискайском заливе, где Кацюлас и его товарищи на судне еле выжили, произвела на меня как человека с морским опытом особенно сильное впечатление. Впоследствии Периклис перешел в сферу телекоммуникаций и работал в восточноевропейской компании Сократа Кокколиса, сына министра здравоохранения в правительстве ЭЛАС в горах. Потом он создал в той же сфере собственную компанию, «Орбитплан», представителем которой в Москве и назначил меня в середине 2000-х годов.
Еще я познакомился и подружился с Агни Сидериду – замечательной женщиной, дочерью героини греческого Сопротивления Электры Апостолу, погибшей от рук греческих фашистов в 1944 году. Апостолу тогда было 32 года.
Расскажу немного подробнее о матери Агни. С конца 1920-х – начала 1930-х годов Электра Апостолу работала в Федерации коммунистической молодежи Греции (ОКNE), сначала рядовым членом, потом одним из руководителей Афинского округа, вступила в Коммунистическую партию Греции и занималась партийной печатью. Много и активно защищала права трудящихся женщин, работая в профсоюзном движении. Была членом ЦК ОКNE, а также руководителем коммунистической фракции в Женском антивоенном и антифашистском комитете. После установления в Греции в 1936 году диктатуры генерала Метаксаса Электра была арестована и заключена на два года в женскую тюрьму Аверов, где продолжала свою политическую антифашистскую работу. С 1938 года находилась в подполье, в 1939 году снова была арестована, практически перед родами. Таким образом, Агни родилась, когда мать была в заключении, и вскоре отправилась с ней в ссылку на остров Анафи.
Как вы уже помните, в 1940 году началась война с армией Муссолини, которая сначала складывалась удачно для Греции, но после вступления в апреле 1941 года в войну нацистской Германии Греция капитулировала и была оккупирована. Анафи попал в итальянскую зону оккупации. Электра, продолжавшая и в тяжелых условиях ссылки свою политическую работу, страдала от язвы желудка и подала оккупационным властям прошение о лечении. В отличие от немцев, итальянцы лечили заключенных, и в августе 1942 года
