задрожал, и вскоре одна из дверей открылась.
– Поезд, следующий в Конец Халепа, прибыл, – сказал голос в моем ухе. – До отправления поезда сто двенадцать секунд.
Я зашел в открытую дверь и оказался в небольшом шлюзе; он заканчивался еще одной дверью, за которой, предположительно, находился мой поезд – или, по крайней мере, нечто длинное и похожее на трубу. Ни одного окна я не увидел, но внутри стояли ряды вполне комфортабельных с виду кресел. Я оглянулся и понял, что двери в конце платформы располагаются напротив дверей поезда, по две на каждый вагон. Совсем как в метро. В целом, все выглядело довольно цивилизованно. Я осмотрел заднюю часть вагона и понял, что в ней находится туалет (подобный знак на двери был во всех городах «Небесной реки») и небольшой киоск. Табличка, висевшая на закрытом шторкой окне, гласила: «Буфет закрыт до особого распоряжения».
Я в легком недоумении таращился на табличку, когда голос поезда объявил: «Пожалуйста, садитесь. Двери закроются через одиннадцать секунд. Ускорение продлится триста тридцать шесть секунд. После этого пассажиры смогут ходить по вагонам».
Я сел в ближайшее кресло и устроился поудобнее. Кресло было мягким, приспособленным для существ, у которых есть хвост, как у квинланцев. На подлокотниках находилась панель управления, а на подголовнике – динамики.
Квинланцы любили путешествовать в роскоши. Но, с другой стороны, возможно, кому-то из них нужно было проехать полмиллиарда миль. Осуществимо ли это?
– Прошу прощения, голос поезда.
– Чем могу помочь?
– Далеко ли до Конца Халепа?
– Три тысячи восемьсот четырнадцать миль.
– Нет… – Ну да, я неправильно выразился. – Сколько времени займет поездка до Конца Халепа?
– Приблизительно шесть тысяч двести сорок четыре секунды, включая период ускорения и торможения.
Приблизительно две тысячи двести миль в час. На такой скорости путешествие по топополису займет целую жизнь.
– Какой – если говорить о расстоянии – может быть самая долгая поездка?
– Граница видимой части Вселенной находится приблизительно в сорока пяти и семи десятых миллиардов световых лет отсюда.
Ох.
– Какова самая длинная поездка, которую можно совершить на поезде по «Небесной реке»?
– Расстояние до Гренделя, который находится на противоположной стороне «Небесной реки», составляет приблизительно четыреста девяносто девять миллионов семьсот двадцать тысяч миль.
– За какое время до нее можно доехать на этом поезде?
– До нее нужно ехать не на этом поезде.
Р-р-р.
– А на чем нужно ехать?
– Нужно сесть на поезд-экспресс, в котором есть купе и спальные места.
– И сколько продлится эта поездка?
– Приблизительно двенадцать дней.
– Экспресс едет быстрее?
– Экспресс едет по особым магистралям и развивает скорость до пятисот двадцати семи миль в секунду.
Удивительно точное значение. Я быстро провел подсчеты и понял, что такая скорость приведет к появлению псевдогравитации, равной одной стандартной g на Квинлане. Только поезд при этом будет не только ехать по топополису, но и вращаться в противоположную сторону по сравнению с мегаструктурой в целом: именно для этого и нужен спиральный рельсовый путь, который описывал профессор Гиллиган.
В любом случае в данный момент я ехал на местном поезде, который рассчитан на более скромные скорости. В моем распоряжении пара часов, а делать абсолютно нечего.
– В какой стороне находится Конец Халепа?
– Он перед нами.
Я стиснул зубы, чтобы не выругаться.
– В каком направлении находится Конец Халепа по отношению к Хребту Гарака?
– Это находится в той стороне, где солнце.
Мне пришлось немного подумать и проверить параметры перевода. «В той стороне, где солнце» означало направление, в котором движется искусственное солнце, то есть в нашей системе координат – на запад.
– Можешь рассказать мне о том, что находится рядом с Концом Халепа?
– Подробности недоступны. На станции есть киоск, в котором можно получить дополнительную информацию.
Угу. Только он, скорее всего, закрыт. До особого распоряжения. К сожалению, голос поезда, скорее всего, обладал информацией, только напрямую связанной с поездами и их расписанием. Кроме того, если я буду задавать разные странные вопросы, то вызову подозрения.
– Известишь меня, когда будем подъезжать к месту назначения?
– Я поставлю будильник на двести двадцать четыре секунды до начала торможения. Это приемлемо?
– Э-э-э, да. Спасибо.
Я тем временем отправлю «мэнни» в режим ожидания и тогда смогу заняться делами.
* * *
– Они в самом деле учли все это? – спросил Уилл. – Стивен обратил внимание на то, что трубы экспресса спиралевидные, и даже предположил, почему сделано именно так. Когда поезд едет по спиралевидным путям, они полностью нейтрализуют вращение мегаструктуры. А скорость поезда при движении вокруг длинного радиуса рассчитана таким образом, чтобы заменить утраченную искусственную гравитацию, которую создает вращающаяся оболочка. Круто.
Я ухмыльнулся, увидев реакцию Уилла. Такой ответ я рассчитывал услышать от Билла. Но, как всегда, Боб – это Боб.
– Ага. Значит, скоро я приеду в Конец Халепа и отправлюсь в ближайшие горы. Если сегменты в достаточной степени стандартизированы, а причин сомневаться в этом нет, то найти вход будет не слишком сложно.
– Но вот вопрос: сработает ли пропуск Наташи в четырех тысячах миль от ее города?
– И посмею ли я проверить это? Ведь может включиться сигнализация.
Нас прервал голос поезда; он проник в мою ВР через канал связи с «мэнни».
– Мы приближаемся к месту назначения.
Уилл выбрался из кресла-мешка.
– Похоже, тебе пора выходить на сцену, – сказал он и, махнув мне рукой, исчез.
Я вошел в «мэнни» и моргнул, притворяясь, будто проснулся.
– Спасибо. На поезде еще кто-нибудь есть?
– Сейчас – нет.
– Что делает поезд, если нет пассажиров, которым нужно ехать?
– Поезд остается на последней станции до тех пор, пока его не вызовут.
Любопытно. То есть если кому-то в Конце Халепа не понадобится поезд, то меня будет ждать транспорт, на котором можно удрать.
Мои размышления были прерваны: кресло подо мной начало вращаться. Я посмотрел по сторонам и увидел, что вращаются и все остальные сиденья. Вот и ответ на вопрос о том, что происходит при торможении.
Интересно, как они проводят ускорение и торможение в экспрессах? Возможно, там эти процессы длятся дольше, и, скорее всего, для них есть особые вагоны.
Поезд остановился, и двери с шипением открылись.
– Да благословит вас Мать на вашем пути, – сказал голос поезда.
Я не знал, как положено отвечать, и поэтому просто сказал:
– Спасибо.
Эта станция почти не отличалась от предыдущей, так что путь наружу был практически похож на воспроизведение видео задом наперед. Но – как и ожидалось – рисунки тут были другие. И, естественно, мои мысли устремились в этом направлении. Миллиард миль топополиса – это сто миллионов станций – нет, зачеркните это
