— Позвольте мне покинуть вас, господин генерал. Если вы разрешите, я передам все, что вы мне говорили…
Генерал усмехнулся:
— Все это они давно выучили наизусть, но вы, если хотите, можете им напомнить.
Жюэн слабо улыбнулся и подал Полу здоровую руку. Пол встал, отдал честь, открыл дверь и спустился по лестнице. Ночь была ветреной, а за запотевшим стеклом мелькнул профиль старого вояки, вновь погрузившегося в свои карты.
— Пол! — послышался чей-то приглушенный голос, когда он уже подходил к ферме.
— Это ты? — спросил он.
Силуэт молодой женщины отделился от стены длинного здания. Защищенный темнотой, он подошел к ней.
— Я как раз собирался повидать тебя, — сказал он, судорожно прижимая ее к себе. — Господи, как же ты похудела за эти месяцы!
— На шесть кило, — ответила она безо всякого выражения.
Она покорно дала себя обнять. Прежде она не была такой пассивной. Расстроенный, он схватил ее за плечи.
— А ты, — спросил он ласково, — откуда ты узнала, что я здесь?
— Очень скоро всем стало известно, что какой-то американский офицер разговаривает с генералом. А поскольку ходят слухи о неизбежной бомбардировке Монтекассино, я подумала, что, может быть, ты приехал, чтобы в последний момент как-то попытаться ее остановить…
Сабина говорила невыразительно и устало, словно находилась при исполнении служебных обязанностей. Он смотрел на нее и не узнавал. Дело было не только в том, как она его встретила. Где прежний порыв, где страстность, о которой он мечтал?
— Монтекассино! — воскликнул он. — Я только что узнал, что твой санитарный автомобиль попал под минометный обстрел и ты лишь чудом спаслась! А ты мне рассказываешь о каких-то слухах! Я и не подозревал, что ты так рискуешь… Дорогая моя… дорогая… Ты мне ничего не сказала. Как я волнуюсь и как рад тебя обнять…
Он почувствовал, что она дрожит.
— Ты замерзла!
— Да нет.
— Возьми мою куртку, — сказал он и набросил куртку ей на плечи.
Она никак на это не отреагировала, и он почувствовал, что бледнеет, словно сбывались его худшие опасения.
— Я узнал еще, что ты больше не офицер связи и перевелась в санитарный батальон.
— Да, — ответила она почти машинально.
— Подумать только, я думал, что ты в Венафро, в штабе, в относительной безопасности! Если бы я знал, что ты разъезжаешь в санитарной машине под обстрелом, я бы ни одной ночи не спал спокойно!
— Видишь, даже лучше, что ты ничего не знал, — произнесла она безо всякого выражения.
Пол почувствовал, что начинает сердиться.
— Сабина, я не мог этого знать, потому что ты ни разу мне не написала! А ведь ты знала, с каким нетерпением я жду весточки от тебя!
— Но я же прислала тебе поздравление с Новым годом, — неуверенно возразила она.
— Кстати, об этом сообщении! Я ничего не понял. Оно меня сильно озадачило и, должен признаться, встревожило… Ты не ответила, когда я попросил разъяснений!
— Ты говорил, что постараешься приехать…
Он безнадежно махнул рукой:
— Я сделал все, что мог, старался придумать повод, чтобы добраться до тебя… Но военные действия сделали это невозможным. Мои доводы начальство не убеждали…
Она ничего не ответила. Он ласково взял в ладони ее лицо. Глаза его привыкли к темноте, и он увидел, что она осунулась, а глаза запали. Он сияющего существа, которое он помнил, не осталось ничего.
— Я не узнаю тебя! — воскликнул он разочарованно. — Что случилось? Кажется, ты даже не рада меня видеть…
Сабина нервно провела рукой по волосам:
— Почему ты не предупредил меня, что приедешь? Я бы приготовилась… привела себя в порядок…
— Но еще час назад я не знал, что окажусь здесь! — воскликнул он. — И к тому же предстану перед твоим генералом! Я и вообразить не мог, что ты находишься на аванпосту, в такой опасности… Заметь, при разговоре с Жюэном мне могла понадобиться твоя способность к языкам, потому что моего рудиментарного знания французского очень скоро оказалось недостаточно!
— Недостаточно? Пол, у тебя не было даже рудиментарных знаний! Ты ни слова не мог сказать по-французски, насколько я помню.
— За эти два месяца я немного подучил язык с помощью заведующего клубом, бывшего школьного учителя, — сказал он голосом, в котором сквозило разочарование. — Я хотел сделать тебе сюрприз.
Она никак не отреагировала на его слова. В тридцати метрах от них несколько офицеров вышли подышать воздухом. Они стояли так близко, что можно было разглядеть яркие огоньки их сигарет. Молодые люди прижались к неровной стене, чтобы остаться незамеченными.
— Если бы ты знал, что мне пришлось пережить, — вздохнула она, словно пытаясь извиниться за свою холодность.
— Догадываюсь…
— Нет, не догадываешься. Даже я не знала, что такое настоящая война… Когда в январе здесь стало жарко и мы понесли большие потери в боях у Майнарде и Монна-Казале, то потребовали, чтобы нам срочно прислали волонтеров — санитарок-водителей санитарных машин. Едва приехав, они продемонстрировали такой героизм, что я поняла, что не имею права отсиживаться в своем кабинете в Венафро и переводить, находясь в полнейшей безопасности, сообщения, которые мне передавали связисты. Поскольку новеньким требовались командиры, я добилась перевода в третий медицинский батальон и получила под свое начало полдюжины санитарных машин.
— Послушай, это смелый поступок! Впрочем, меня это не удивляет.
— Тогда-то и случилось неожиданное. Среди санитарок, прибывших из Туниса, я встретила девушку, с которой познакомилась еще в Алжире.
— Какое совпадение… Ты хорошо ее знала?
Сабина покивала головой.
— Это дочь фермеров, которые работали в хозяйстве моих родителей в окрестностях Сиди-Ферруха114… Она знала, где я, и решила ко мне присоединиться, записавшись добровольцем в качестве солдата второго класса…
— А ты знала, что она хочет приехать к тебе?
— Да нет же… Когда мы с тобой встретились в декабре в Неаполе, я и не подозревала, что наши с ней пути когда-нибудь снова пересекутся…
Пола, казалось, удивил ее ответ.
— Не вижу связи между ней и мной, если, конечно, не принимать во внимание стремление увидеть тебя!
Она неопределенно пожала плечами:
— Да, надо было, чтобы…
Внезапно голос ее сорвался.
— Я так понял, сегодня утром с тобой в машине была она?
— Как… как ты догадался? — пролепетала она.
— На тебе лица нет…
Она заплакала, неслышные рыдания сотрясали ее тело. Он ласково положил руку ей на плечо:
— Что, собственно, произошло?
— Что? Между ней и мной?
— Нет… Сегодня утром!
