генералов Перри и Маркеса с тремя офицерами.
— Ваш отец болен, а братья в отъезде. На ваших хрупких плечиках теперь целое королевство! Позвольте же успокоить: войска не подведут. Напугала же вас эта варварская армия — так сгустить краски… Но это ничего. Вы ведь такое там пережили!
Я сглотнула. Да, скверно дело кончится, прямо чувствую.
Рейф с Каденом мрачно переминались с ноги на ногу, но я многозначительно развела руками. Намек поняли, стали ждать.
— «Сгустили краски»? Генерал, вы знакомы с Комизаром?
— Комизаром! — рассмеялся он. — Они же варвары! Вождей меняют чаще, чем исподнее! Сегодня он Комизар, а завтра уже валяется в канаве.
Он оглянулся на офицеров, и те тоже усмехнулись. Затем, склонив голову на бок, поглядел на меня снисходительно — не иначе вот-вот раскроет мне глаза на правду жизни, которая от меня ускользнула.
— Не стоит вам их бояться, вот я о чем. Вы не учились тактике, не оценивали прежде угрозы. Вас и не просят, это ведь удел солдат. Врагов оставьте нам, а вам бы лучше вернуться к другим своим делам.
— Какое счастье, генерал! — слащаво ответила я с улыбкой. — Вот бы поскорее засесть за рукоделие! Погладите меня по головке в напутствие?
Улыбка сползла с его лица.
Подступив, я прищурилась.
— Только знайте, что эти двое солдат за мной разделяют мои опасения. Как там, говорите, я «сгущаю краски»?
Генерал мельком оглядел Рейфа с Каденом и вздохнул:
— Они молодые крепкие парни, которым… как бы это деликатнее… легко попасть под влияние милого личика. — И он вновь расплылся в улыбке, будто выдал очередную тайну о том, как устроен мир.
От такого у меня на мгновение отнялся язык. Я сумрачно глянула на фонтан за спиной генерала, но Рейф с Каденом опередили мою мысль. В тихом бешенстве синхронно шагнув к нему, потащили его под руки и швырнули в воду. Офицеры, глядя на это, отскочили в стороны.
Рейф с Каденом и на них глянули с вызовом — посмеет ли кто броситься на помощь? Генерал, откашлявшись, злобно засопел, и только тогда их гнев сменился довольной улыбкой. Я же, ещё кипя от злости, прошагала к фонтану.
— Постараюсь деликатно, ради ваших нежных ушек, генерал. Как бы я вас ни презирала, все же не назову узколобым, невежественным, надутым и самовлюбленным посмешищем. Нет, я дам вам руку и очень советую ее пожать, ведь как ни сыпьте на меня заносчивыми уколами, а вам ни за что не сломить мою решимость защитить Морриган. Мне до глубины души противно вас терпеть, и все же когда мы — по моему приказу — будем составлять план действий, вы без остатка выжмите из себя все скудные знания и опыт для короны. Уясните: теперь я правлю королевством, как регент отца, и сама решу, что стоит моего внимания. А стоят его изменники и армия, что идет нас уничтожить. Все ясно?
Раздувшись, как бочка, он тяжело дышал, с носа капала вода. Я протянула руку, и генерал впился в нее взглядом, затем посмотрел на своих офицеров, так и ждущих в сторонке. Он пожал руку и вылез из фонтана, затем, кивнув своим, громко захлюпал с ними прочь. Надеюсь, о «милом личике» и думать забыл.
— Ну и ну! — протянула Гвинет. — Здорово все-таки, что не обозвала его посмешищем.
— Надутым посмешищем, — поправила Пауина.
— И узколобым, — добавил Джеб.
— И бараном, — ввернул Каден.
— Я не называла его бараном.
— А зря, — хмыкнул Рейф.
Маленькая, но победа. Я знала, что солдаты большей частью за меня, но вот некоторым офицерам я не внушаю доверия. Кое-что не вычистить даже дерзким восстанием. Они будут считать дни до того, когда же очнется отец или вернутся мои братья.
Глава семьдесят четвертая
Рейф
Мы стояли на длинной каменной трибуне, возвышающейся над лагерем. Так и вижу, как на заре морриганской истории Пирс заложил первый ее камень. Выросла трибуна на восемь камней и за века пережила не одну войну и победу. Тот, кто поднимался туда, безраздельно завладевал вниманием толпы. Первой к солдатам обратилась Лия, затем дала слово мне — и так с тремя их группами, нарочно небольшими. Последняя так вообще была почти напересчет, из сотни новобранцев. Им я повторил все то же: что мы с моими солдатами не хотим зла, явились помочь навести порядок и подготовить королевство. Угроза висит над нами всеми, а значит что полезно для Морриган, полезно и для Дальбрека.
Дальше опять вступила Лия. Она похвалила слаженные действия наших солдат, на что генералы рядом согласно закивали — даже тот вымокший баран, который после вчерашнего купания заметно поутих.
Я глаз от нее не отводил. Ловил каждое мгновение: как она расхаживала по трибуне, как возвышала голос, чтобы слышали в дальних рядах. Как солдаты уставились на нее во все глаза, ловя каждое слово. Не знаю, сколько доброты она посеяла до побега, но колоски солдатского уважения пробились достойные. С лордами было иначе. Видя, как ее слушают, я признал то, что гнал от себя в Венде: Лия — прирожденный вождь.
Она там, где и должна быть. Я не зря отпустил ее, хоть у меня и до сих пор щемит от этого в груди / хоть мне до сих пор от этого больно.
Лия вот-вот собиралась представить Кадена. К тому, что будет после, мы тщательно подготовились. Начала она как обычно, но вдруг заставила многих удивиться — и кого-то больше остальных.
— Vendan drazhones, le bravena enar kadravé, te Azione.
Джеб, Натия и Свен позади тихо переводили для тех на трибуне, кто не понимал. «Венданские братья! Здесь со мной ваш соратник, Убийца!»
Лия взяла Кадена за руку, и они встали перед солдатами единым, мощным фронтом. Затем, отступив, она дала ему слово.
Для нас это было одновременно ловушкой и возможностью. Да, в дворцовую гвардии проникли венданцы, но что насчет гарнизонных солдат? Главнокомандующий с ближними офицерами ручались за многих, кроме новичков с дальних рубежей королевства. Начала Лия по-морригански, но затем перешла на венданский так умело, словно не говорила, а дышала. Мы все, дюжина человек, стояли рядом будто бы для поддержки, но на самом деле зорко следили за глазами и движениями солдат, — кто в замешательстве, а кто понимает каждое слово?
Каден стремился не столько вычислить лазутчиков, сколько поколебать собратьев-венданцев, таких же, как он сам. Это они с Лией придумали. Венданцы на нашей стороне и правда пригодятся.
— Верьте Сиарре, братья, — шепотом переводил Джеб. — Меурази с кланами степей и
