именно такой был первый порыв.
— Нет, нельзя. Это не для телефонных разговоров. Ты не переживай, он всё еще там, где должен быть, но случилось кое-что. Это займет буквально пару минут, обещаю, — воодушевленно отозвалась Эмили.
— И ради двух минут разговора ты поедешь в Торонто? — заинтересовался я.
Она замолчала на долгую минуту, пока до нее доходило, а потом радостно прощебетала:
— Ну конечно! Жди, я скоро буду! — пообещала она и сбросила.
Я вздохнул, покачав головой, убрал телефон в карман и пошел обратно в свой офис. Теперь нужно было отпроситься с работы на вторую половину дня.
Это ведь было чистой случайностью: я случайно оговорился, где я, и теперь, раз уж это мой косяк, надо было встретиться с бывшей коллегой, чтобы раз и навсегда закончить это общение. Мне совсем не до нее сейчас, и вообще этим людям больше нет места в моей жизни. Всё было именно так.
А совсем не потому, что меня сжирало лютое любопытство.
***
— Только телефон мой больше не бери, а то я на тебя заявление напишу, — предупредил я и под звонкий смех Эмили ушел за кофе.
Мы уселись на пока еще открытой летней веранде кафетерия «Кофе Джимми». Я часто забегал сюда: обожал их латте. Правда, чаще всего кафе было забито под завязку, поэтому я брал напитки с собой, лишь изредка в выходной отвоевывая себе столик, чтобы почитать за чашкой кофе. Но сегодня нам повезло.
Вернувшись с двумя чашками капучино, прихватив для девушки пирожное, я удобно устроился на стуле, вполуха слушая болтовню Эмили. Я дал ей десять минут, чтобы она рассказала мне всё, что творилось в ее беспокойной голове, начиная от погоды в Чикаго и заканчивая тем, какие красивые бокалы она себе купила.
— Эми, ты хотела рассказать мне что-то, — напомнил я.
— Точно! — спохватилась она.
Качнувшись назад и едва не навернувшись, она облокотилась о стол, наклонившись ко мне. Я инстинктивно тоже наклонил голову. Словно она собиралась открыть мне какую-то страшную тайну, а я собирался ее выслушать. От этих мыслей я едва не рассмеялся.
— Ты помнишь Чака? — тихо спросила Эмили.
Я нахмурился.
— Вроде как. Мы с ним последний раз виделись после моего выпускного, насколько я помню, — протянул я, вспоминая.
Если я правильно помнил, с Чаком мы пересекались на празднике по случаю юбилея Адвокатской палаты.
— А кстати, куда он делся? Он говорил, что работает в команде Моргана, но когда я вышел, то его не видел.
— Морган уволил его, после того, как Чак проиграл дело. Хотя он это нарочно сделал, не хотел больше в его команде работать. Ушел в другую, — отмахнулась Эмили. Она даже действительно наглядно махнула рукой, чтобы показать, что это не так уж и важно. — Так вот, друг Чака работает в тюрьме, где сидит Морган. И он ему тут такое рассказал, что Чак сразу же приехал ко мне. Хотя мы мало общались после его увольнения, да и Морган был против, говорил, что мы конкурентам помогаем. Но мы все равно иногда встречались. И он ко мне приехал, а я вот к тебе.
Я понятия не имел, в какой тюрьме сидит Морган. Я не собирался бегать к нему на свиданки. И, убеждал я себя, мне не очень-то интересно, что стряслось с ним в тюрьме.
Однако, сколько бы я себя не убеждал, дикое желание потрясти девушку за плечи, зашипев, чтобы она сказала уже наконец, никуда не исчезало. Какая мне вообще была разница общались они с этим Чаком или нет?
— Я вообще сначала хотела на автобусе приехать, но потом подумала и все-таки взяла свою машину…
— Эмили! — не выдержал я.
— А, ну да. Так вот, Чак сказал, что нашего Моргана там опустили. Ну, ты понимаешь, — она приподняла бровь.
— Он не наш, — автоматически ответил я, но вряд ли понял, что сказал.
Казалось, мое открытое для восприятия сознание мгновенно остекленело, и слова Эмили, со звоном ударившись о стекло, сползли по нему клейкой субстанцией. Это не было неожиданностью, но я был в шоке.
— Как тебе? Говорят его нашли, когда его уже изнасиловал кто-то из главных там, и собирался еще кто-то. А может и не один раз, мне такие подробности не очень-то рассказывали.
— Куда охрана смотрела? — одеревеневшим голосом спросил я. С охраной в американских тюрьмах все было предельно четко — она была лютая и беспощадная.
Эмили пожала плечами, помешав сахар в своем стаканчике.
— Как-то пропустили. С кем ни бывает, — из ее груди вырвался смешок. — Чак сказал, что они специально это допустили. Потому что не могли просто так заключенные оказаться в блоке, где держали Моргана. Правда, эта информация строжайше секретна, там пригрозили всех поувольнять, если новость просочится за пределы тюрьмы, но…
Она неопределенно обвела ложечкой круг в воздухе. Я проследил за этим движением и медленно откинулся на спинку стула, переваривая информацию и уставившись в одну точку.
Меня обволакивало странное состояние: я был в шоке, но удивлен не был.
— Сотрудников, конечно, наказали, тех, кто допустил это, но не уволили. По крайней мере пока это остается в пределах тюрьмы. Переполох был знатный, но больно уж организованный. Чак говорит, что не удивится, если потом окажется, что это мероприятие было кем-то куплено.
Эмили все говорила, рассуждая о происшествии, о сотрудниках, о том, чья это вина. А я довольно на долгое время выпал из реальности, слова девушки звучали фоном на уровне проезжающих мимо машин. Собственно, она чудесно могла беседовать и сама с собой.
Она говорила, а я все думал, думал, гонял в голове воспоминания и мысли, как мячики в марблс12, и они, ударяясь друг о друга, медленно выстраивались во что-то определенное.
— И как там Морган? — наконец спросил я.
Эмили резко замолчала, уставившись на меня. Я был уверен, что мое лицо сейчас, окаменев, не выражает ни единой эмоции. Она еще пару секунд вглядывалась, ища подвох, а потом пожала плечами.
— Ну… насколько я знаю, он вроде как попробовал повеситься, но его из петли вытащили, обкололи успокоительным, и теперь он на жестком контроле, — неуверенно протянула она. — Разве это важно?
Я медленно покачал головой. Откуда ей было знать, что это было не важно. Это было необходимо. Я улыбнулся девушке, и она, расслабившись, снова начала о чем-то без умолку болтать. Я слушал ее, не вникая, а на моих губах гуляла легкая улыбка.
Бумеранг деяний вернулся к Митчеллу Моргану сторицей. И я думал, что мне захочется посмотреть ему в глаза, молча, просто, чтобы
