этом прекрасно помнил, но не собирался больше поддаваться соблазну. Гораздо чаще мне снился огонь, он поглощал то мой дом, то дом Моргана. Но больше он не пугал. Он спокойно пожирал всё на своем пути, безвозвратно меняя чужие жизни.
С ребятами мы теперь встречались изредка. Лола нашла работу и пропадала там. Хоть для Кутилы это было достаточно странно, о чем мне и сказал Ричи, но я знал, что пока эта чертовка чем-то действительно увлечена, она будет лучшей в своем деле. Оставалось только надеяться, что это увлечение не станет мимолетной блажью. Юпитер уехал по каким-то загадочным, как и он сам, делам в Нидерланды. Когда он вернется, мы не знали. Но периодически он отписывался, что жив и пока еще на свободе.
Том с Джеем периодически забегали в гости. Пират наконец, после перебежек от одной работы к другой, устроился программистом в престижную фирму. Его радости не было видно никакого предела, он с ходу передумал быть черным хакером, решив посвятить свои немалые знания на пользу миру. В очередной раз я был оглушен его бешеным восторгом, но всё же был искренне рад за него.
Через пару месяцев Том уехал в Онтарио, тоже найдя себе какое-то место. Конечно, мы общались с ним почти всё время в социальных сетях, но времени для встреч у всех поубавилось. Остались лишь постоянные и вечные, как само мироздание, обещания обязательно собраться всей толпой в ближайшее время. Это и называлось взрослой жизнью, верно?
Лилия с Розой объявились спустя еще месяц после отъезда Тома. Они куда-то пропали с тех пор, как вернулись из Торонто, после того, как помогли мне упрятать Моргана за решетку. Я успел испугаться, что обидел их чем-то.
Но оказалось, что подруги тоже были заняты поисками заработка. Мы просидели с ними почти всю ночь в знакомом клубе, впервые без алкоголя и наркотиков. Чувство от возвращения в это место было довольно странным и смазанным, но лишь поначалу. Девочки рассказывали, что открыли свое дело. Какое именно дело я не стал углубляться и спрашивать. Оно в любом случае было связано с тем, чем подруги занимались до этого, и я не был уверен, что хочу знать эти детали.
Веселило меня больше не это во встрече с Лилией и Розой. Мы просидели до утра, разойдясь, уже когда землю мягко окутал рассвет, но за все эти часы они ни разу даже не посмотрели в сторону Ричи, который сидел со мной рядом. Я, не выдержав, даже признался им, что коварный замысел моего друга раскрыт, и я всё знаю. На что Роза лишь пожала плечами, а Лилия равнодушно спросила: «И что?»
Они игнорировали его до последнего, а после того, как мы распрощались, я еще долго откровенно ржал над скептичным выражением лица Ричарда, который молча покачивал головой.
— Как думаешь, чем ты им так не угодил, а? — кое-как отсмеявшись, спросил я уже дома.
Ричи пожал плечами.
— Женский мозг — это инопланетная не поддающаяся изучению субстанция, извечно меняющая форму и не приемлющая ни единого аргумента. Он мог просто внезапно решить, что игнорировать факт моего существования — потрясающая идея. Это, впрочем, не значит, что женский мозг не может изменить это навечно единожды принятое решение. Так что если одна из них завтра внезапно захочет за меня замуж и кучу детей, это совсем не будет удивительным, — абсолютно ровным тоном произнес парень эту высокопарную речь, деловито взбивая яйцо в миске.
Меня снова надолго сложило пополам, я уже давно так много не смеялся, хотя стоит признаться, что научился этому заново.
— Все-таки ты сексист, — весело заметил я.
— Слова про женский мозг принадлежат моей матери, — фыркнул Ричи. — А я склонен был ей верить в этих вопросах. Зато у меня никогда не было проблем с девушками, и я никогда с ними не ссорился. Потому что в этом нет никакого смысла. Помоги мне, хватит ржать, — бросил друг, глянув на меня через плечо, но я успел увидеть улыбку на его губах.
Пара лесбиянок уехала на следующий день. Куда они поехали, я не стал спрашивать, а они обещали как-нибудь еще приехать в скором времени.
Я вернулся в простоту и скуку однообразных будней. Никогда бы не подумал, что буду так радоваться рутине, но после всех безбашенных событий моей жизни, ясность и уверенность в завтрашнем дне делала меня счастливым. К тому же у моих друзей жизнь тоже налаживалась, и это успокаивало и вдохновляло.
Я определенно был счастлив.
***
В начале сентября объявилась Эмили.
— Привет, Оливер, — радостно приветствовали меня с того конца провода, когда я взял трубку. — Это Эмили, узнал? Слушай, может быть встретимся? Скажи, куда подъехать, есть новости.
Я вздохнул, дожидаясь, когда кончится этот запал — Эмили трещала без остановки. Махнув коллегам, я не спеша вышел на улицу, усевшись на скамейке.
— Эми, откуда у тебя мой номер? — спросил я, перебив девушку.
Я не был удивлен, не злился и не был раздосадован. Словно знал, что когда-нибудь это случится. Я уже ждал кучу отговорок вроде «нашла через знакомых», или «спросила у твоих коллег». Я заранее знал, что это будет ложью, потому что не оставил ни единой зацепки в Чикаго, чтобы хоть кто-то смог меня найти. Жизнь за короткое время научила меня перестраховываться. Но Эмили меня поразила.
— Когда мы с тобой сидели в кафе, и ты ушел еще взять кофе, я взяла твой телефон и позвонила сама себе. Я конечно не была уверена, сменишь ты номер или нет, но подумала, что пригодится. И пригодился, мне правда есть, что рассказать. Если ты не против, конечно, — снова протараторила она.
Я ответил не сразу. Ожидая чего угодно от бывшей коллеги, я совершенно не ждал от нее только одного — искренности. Но казалось, она просто хочет передать мне последние сплетни, словно я ее давешняя подружка. Я прекрасно понимал, что скорее всего речь пойдет о Моргане. Эта тема была единственной, которая связывала меня и Эмили, и я предполагал, что я тоже остался единственным, с кем она могла это обсудить. Мы оба понимали, о чем речь, даже не говоря об этом вслух.
— А по телефону нельзя? — наконец спросил я.
Не то чтобы я не хотел видеть эту девушку, или раскрывать ей, где я живу. Я задавался вопросом, а нужно ли мне знать то, что она хотела рассказать. Действительно ли я хочу снова слышать об этом человеке. И я искренне собирался отказаться от этой встречи,
