неудача делает умнее, давай побыстрее разгоним эту свору!
То ли задавленная камнями птица больше не могла испускать «волны» и поднимать новую нечисть, то ли усилия заклинателей дали свои плоды, но поток тварей постепенно иссяк. Шуньфэн рухнул на землю, прислонившись к валуну, ноги не держали его. Рядом опустился Хань Дацзюэ, пальцы которого ощутимо дрожали от напряжения. Неловко двигаясь, он убрал гуцинь в чехол и плотно сжал кулаки, стараясь унять дрожь.
– Порядок? – спросил у них Вэй Юншэн и, дождавшись неуверенных кивков, махнул брату. – Идем, Мэй-ди, давай закроем перевал, пусть новая нечисть помучается, пока сюда доберется!
Адепты Вэй Далян встали в ряд и развернули энергетические плети. По знаку близнецов они одновременно ударили в нависавшие над перевалом скалы – раз, другой, – и те обрушились, превращая тропу в мощный завал.
Едва затих грохот потревоженных скал, как позади раздался другой, куда более сильный, лишь слегка сглаженный расстоянием. Обернувшись, Шуньфэн замер в оцепенении.
Куча камней, которыми завалили птицу, развалилась; более мелкие просто упали, более крупные, накаленные докрасна, разлетались на куски, а птица поднималась из водного плена, пылающая багровым огнем, едва ли не более смертоносная, чем прежде, и река исходила паром и бурлила, словно мучаясь от боли. Хлопнув крыльями, птица запрокинула голову и завопила; отсюда Шуньфэн отчетливо видел, как темные фигурки заклинателей у реки попадали, как подкошенные, под «волной». Развернувшись, будто ее тянули за веревку, птица медленно, но уверенно направилась на восток.
Шуньфэн ощутил, как его с головой захлестывает отчаяние.
Бесполезно. Все бесполезно. Они не могут ее остановить.
Когда он вместе с остальными добежал до реки, почти все – кто еще мог – уже сели. Странно, но на этот раз «волна» обошлась почти без жертв: видимо, они все же сумели значительно ослабить птицу. Шуньфэн с ужасом понял, что удивлен – удивлен, что люди вокруг него живы. Не рад.
– Глава Янь, благодарю за ценный совет закрывать меридианы от внешнего воздействия. – Чу Чжунай держалась за голову, под носом ее подсыхала дорожка свежей крови, но говорила девушка вполне связно. – Не скажу, что я успешная ученица, но в этот раз все прошло гораздо легче.
– Не за что, У-фужэнь. – С помощью сына Янь Хайлань поднялась и отряхнула безнадежно испорченный ханьфу. Каким-то невообразимым образом ей и сейчас удавалось выглядеть гордо, почти величественно. – Новоприобретенные умения пригодятся вам очень скоро, ведь наша затея с рекой не увенчалась успехом.
– Я уже не знаю, что предпринять. – Хань Даичжи был бледнее траурного покрывала. – Мы не успеем вовремя увести всех жителей с пути чудовища, о столице и говорить нечего… Как же его остановить, как?!
Птица вновь издала беззвучный вопль, и дальний склон словно ожил, зашевелившись: трескались скалы, проседала земля, и из образовавшихся щелей и ям вместе с густыми струями темной энергии поползли бесформенные призрачные существа. Некоторые вставали в полный рост, некоторые напоминали червей или змей, но холод, который они испускали, ощущался даже здесь, возле кипящей реки.
– Что ж, лодка не всегда будет плыть с ветром, армия не всегда будет побеждать, – У Иньлин деловито размял кисти рук и поудобнее перехватил меч. – Если уж нам суждено умереть в скором времени, пускай мы умрем сражаясь.
– Да к демонам все! – взорвался Вэй Юнмэй, и его меч полыхнул закатным солнцем. – Пока эта тварь вопит, нечисть так и будет вылезать, и это лишь измотает нас попусту! Ее надо немедленно заткнуть!
Никто не успел остановить его: он вскочил на меч и стремительно помчался следом за пылающим чудовищем.
– Мэй-ди, стой, ты с ума сошел?! – Вэй Юншэн уже был в воздухе, но брат намного обогнал его. Шуньфэн бросился следом, за ним – кто-то еще.
Птица тем временем, то ли устав лететь, то ли накапливая силы, опустилась на землю и продолжила путь пешком, тяжело, по-утиному переваливаясь. Исходящий от нее жар ощущался почти нестерпимо уже в нескольких чжанах; Вэй Юнмэй кружил над ней за пределами видимости.
– Мэй-ди, вернись! – снова позвал Вэй Юншэн, постепенно набирая высоту, но брат словно не слышал. Зато услышала птица, обожгла чужака взглядом огненных глаз-озер и разинула пасть, готовясь закричать. Едва Шуньфэн ощутил напряжение энергии, предшествующее «волне», как рванулся вверх, цепляясь за Вэй Юншэна, и потянул его вниз вместе с мечом со всей силой, что еще осталась в его руках. Они упали, больно ударившись о выступавшие камни, и Шуньфэн с нарастающим ужасом увидел, как Вэй Юнмэй, пошатнувшись под натиском «волны», все же устоял, стремительно спикировал вниз, совершив немыслимый переворот, выхватил из-под ног меч и вогнал его чудовищу точно в пасть. Тварь поперхнулась, замотала головой; Вэй Юнмэй, лишившись опоры под ногами, повис, уцепившись второй рукой за край челюсти, и в этот миг пасть захлопнулась. Лязгнули огромные клыки. Птица мотнула головой вновь, будто стряхивая что-то, и темная фигурка полетела вниз, ударилась о скалу и упала где-то сбоку.
– А-Мэ-эй! – отчаянный крик Вэй Юншэна вспорол полный жара воздух острым клинком. Спотыкаясь и запинаясь о камни, он бросился на поиски брата. Шуньфэн побежал следом, почти физически ощущая, как от человека впереди расходится кругами чистый, незамутненный ужас.
Он оглянулся на чудовище: то, ошалев от боли, крутилось на месте, вздымая хвостом и крыльями тучи пепла и пыли, пыталось крикнуть – и не могло. Меч застрял в его глотке, «волны» больше не выходили наружу. Покрывающий тело огонь мерцал неровно, местами и вовсе погас, обнажая грязно-красную обожженную плоть; тварь потопталась еще с пару фэней и, неуклюже заваливаясь набок, полезла по склону вверх.
Братьев Шуньфэн нашел за большой скалой.
Вэй Юншэн сидел прямо на камнях. Одежда его была смята и изорвана – словно в какой-то момент он не смог больше идти, упал и пополз, сдирая колени и ладони. Он крепко прижимал к себе близнеца – голову к груди, тело к телу, – и кровь неровными толчками вытекала из уродливого ошметка мяса и кости на месте его правой руки. Лицо Вэй Юнмэя было серым и мертвым. Чужим. Уродливой маской. Вэй Юншэн плакал, не скрываясь, раскачиваясь взад-вперед, и слезы, смывая с лица грязь и копоть, падали на окровавленный ханьфу его младшего брата.
Шуньфэн застыл на мгновение, затем осторожно опустился рядом. Рискнул взять Вэй Юнмэя за уцелевшую руку и ощутил на его запястье слабый, прерывистый пульс.
– Он еще жив, – услышал он собственный охрипший голос. – Его надо к целителям, те смогут помочь…
Вэй Юншэн поднял на него темные бездонные глаза и молча кивнул, словно не слыша. Когда Шуньфэн протянул руки к брату – зашипел, как дикий кот, и только крепче сжал пальцы.
Поднять его на ноги удалось лишь с третьей попытки. Заклинатель шел, качаясь, с близнецом на руках, почти не отрывая ног от земли; Шуньфэн поддерживал его сбоку, судорожно сжимая в ладони мечи – свой и чужой, брошенный, ненужный, позабытый. Перед глазами все еще стояли безвольно откинутая рука и закопченный браслет с потускневшим солнечным камнем.
Он не сможет больше носить парные браслеты. Простая мысль – не дикая, не жестокая.
У реки силы окончательно оставили Вэй Юншэна, и он упал бы, не поддержи его Шуньфэн под руки. Все смотрели на них, бледные и подавленные, лишь Янь Хайлань быстро отправила адепта за целителем в соседнюю долину.
– Она больше не сможет кричать, – Шуньфэн не узнавал свой голос. – Новая нечисть не придет.
Чудовище больше не сможет кричать, а Вэй Юншэн, кажется, разучился говорить. Прибежавшие на подмогу целители все же сумели высвободить Вэй Юнмэя из его рук и перенести в наспех поставленный шатер; теперь старший из братьев Вэй сидел, прислонившись к полуистлевшей коряге, сгорбленный, ссутуленный, враз постаревший на десяток лет. Он не отрывал взгляда от тонкой тканевой стенки, за которой лежал его близнец, и комкал ханьфу на груди так, будто ткань душила его.
Шуньфэн не знал, чем облегчить его боль. Не знал, могло ли облегчить ее хоть что-то. Поэтому он просто сидел рядом, аккуратно сжимая чужое плечо, и делал то, что еще мог делать, – делился энергией, возвращал не долг, но признание.
Он не шелохнулся,
