Тут уместно сообщить читателю, что Лэшли служил на флоте главным механиком и в дни экспедиции «Дисковери» сопровождал Скотта на плато. Дальнейшую повесть о печальной судьбе моторных саней я позаимствовал из его дневника и бесконечно благодарен автору за разрешение использовать в этой книге его материалы, а также очень живой и увлекательный рассказ о злоключениях второй вспомогательной партии.
Двадцать шестого октября 1911 года, через два дня после того как моторные сани вышли на морской лёд, направляясь к мысу Хат, Лэшли записал в дневнике:
«Выступили в 9.30; двигатель в порядке, поверхность льда намного лучше, заправились баком керосина каждый и смазкой, не доходя двух миль до мыса Хат перекусили.
С мыса Эванс подоспел капитан Скотт со вспомогательной партией, чтобы помочь нам преодолеть синий лёд, но в этом не было нужды. Покончив с ленчем, пошли дальше, но нас задержали вторые сани, шедшие намного медленнее; сдаётся мне, что эти сани не пригодны для работы на морском льду — им не хватает мощности; может, на Барьере они будут вести себя лучше, хотя мне кажется, что перегревание двигателя доставит массу хлопот. Пройдя около трёх четвертей мили, мы всякий раз вынуждены останавливаться не меньше чем на полчаса и охлаждать двигатели, затем на несколько минут закрывать карбюратор, чтобы он согрелся, иначе керосин не будет испаряться; каждый день приобретаем новый опыт. Прибыли на мыс Хат и проследовали дальше, на мыс Армитедж, но пошёл густой снег; поставили палатку и стали ждать вторые сани, которые весь день отставали и мало продвинулись вперёд. В 6.30 пополудни появились Боуэрс и Гаррард и позвали нас ночевать на мыс Хат. Там мы насладились отличной похлёбкой и удобным ночлегом в обществе товарищей.
27 октября 1911 года
Утром была хорошая погода, мы пошли к машинам и завели их, изрядно повозившись из-за низкой температуры. Начал я довольно лихо — лёд сегодня, кажется, поровнее, машина шла легче, но всё равно двигалась вперёд лишь при чрезмерном напряжении и сильно перегревалась. Как от этого избавиться — не знаю. Перед самым Барьером в двигателе возник страшный стук, но с помощью вспомогательной партии мы кое-как всё же поднялись наверх, а вторые сани благополучно взяли подъём и уже ждали меня; решили разбить здесь лагерь, поесть и посмотреть, что происходит с двигателем. Открыв картер, увидели, что вкладыши подшипника разлетелись на куски и нам не остаётся ничего иного, как только заменить их запасными. Конечно, мистеру Дэю и мне предстояла холодная работа, а возиться на Барьере с металлом радости мало. Но делать нечего — лейтенант Эванс и Хупер поставили вокруг нас заслон от ветра, мы взялись за работу и к десяти вечера закончили; тут бы впору выходить, но в мороз двигатели не заводились, и мы остались здесь ночевать.
28 октября 1911 года
Вылезли из палатки и снова попытались завестись, но мороз удерживается, и мы долго возились. Наконец тронулись с места, но обычное наше горе — перегревание — нас не покидает, поверхность скверная, часто приходится подтаскивать сани, что очень трудно, одним словом, впереди ничего хорошего. Мы то и дело поджидаем друг друга, на каждой остановке приходится устранять какие-нибудь неполадки; мой вентилятор, например, зажало и потому он бездействовал, но мы быстро его починили. Мистеру Эвансу пришлось возвратиться в лагерь за своими запасными вещами — кто-то по оплошности их не взял. Хорошенькая прогулка — мы удалились от мыса Хат миль на пятнадцать.
29 октября 1911 года
Мы снова вырвались вперёд, но ушли недалеко — вторая машина забарахлила. Я пошёл посмотреть, что случилось, похоже, виной всему грязный керосин, может быть, из-за того, что его перелили в новый бак; так или иначе, мы подремонтировались и устроили привал для ленча. После еды двинулись дальше, всё вроде бы шло хорошо, но вдруг у машины мистера Дэя сдали вкладыши подшипника, точно так же как раньше у моей. Посмотрим, как быть дальше.
30 октября 1911 года
Сегодня утром, прежде чем заводиться, переложили все грузы: машина мистера Дэя вышла из строя, ей конец.
На нас четверых теперь одни моторные сани, и всё бы ничего, если бы не перегревание, на борьбу с которым уходит половина времени. По-моему, в ближайшее время нам придётся тащить грузы на себе. Прошли семь миль и остановились на ночлег. До Углового лагеря около шести миль.
31 октября 1911 года
С трудом сдвинулись с места, почти дошли до Углового лагеря, но погода нам не благоприятствует, пришлось рано разбить лагерь. Хорошо, конечно, что мы смогли доставить сюда большой запас фуража для лошадей и провианта для людей, но пока что от моторных саней проку нет.
1 ноября 1911 года
Тронулись после обычных мучений, вскоре достигли Углового лагеря и оставили капитану Скотту записку, в которой объяснили причину нашей неудачи. По моей просьбе мистер Эванс написал Скотту, что сани далеко не пойдут. Мы прошли после Углового лагеря около мили, и тут двигатель заглох навеки — на том моторным саням каюк. Не скажу, что я огорчён, — я вовсе не огорчён, остальные, думаю, тоже.
Вытаскивать тяжёлые сани после каждой остановки, — а они случались очень часто — работа изнурительная, тянуть грузы на себе не труднее; во всяком случае, к вечеру мы, наверное, будем уставать не больше, чем после дня работы с санями. Итак, для нас начинается тягловая часть представления. Мы перепаковали сани и оставили на них провиант, сколько могли утащить, после чего на каждого пришлось по 190 фунтов багажа; идти неуютно — ветер встречный, тем не менее мы хорошо продвинулись — на три мили — и остановились на ночлег. Поверхность неважная, волочить сани трудновато.
5 ноября 1911 года
После трёх дней в упряжке. Шли хорошо, сделали 14,5 мили. Если бы поверхность всегда была такой, как сегодня! Мы бы неслись вперёд вовсю. Как-то там лошадям в пути… Хоть бы им повезло больше, чем нам с моторами, но, боюсь, им будет тяжело.
6 ноября 1911 года
Весь день работали изо всех сил, прошли 12 миль — это очень хорошо, поверхность шероховатая, но скольжение приличное; тем не менее, когда настало время ставить лагерь, мы все были на пределе.
7 ноября 1911 года
Снова хорошо продвинулись, но освещение настолько скверное, что порой вообще не видно, куда идёшь. Я всё время стараюсь разглядеть гурии — те, что в прошлом году поставила партия по устройству складов, — и сегодня днём увидел один.
Он милях в двадцати от склада Одной тонны, так что, если нам удастся сохранить сегодняшний темп, завтра ночью мы можем быть там. Температура довольно низкая, но мы постепенно к ней привыкаем.
8 ноября 1911 года
Хорошо взяли старт, но поверхность с каждым днём становится всё мягче, поэтому сильно болят ноги; пришли к складу Одной тонны и поставили лагерь. Затем принялись откапывать провиант — мы должны увезти с собой как можно больше провианта для людей; место, конечно, очень дикое, пони пока не видно.
9 ноября 1911 года
Сегодня начался второй этап похода. Мы должны продвинуться на один градус к югу от склада Одной тонны и там дожидаться лошадей и собак; каждый день проходим приличное расстояние, вряд ли партия сможет нас опередить, но сегодня почувствовали, насколько тяжелее стал груз на санях.
На человека приходится больше 200 фунтов; несколько раз мы были вынуждены останавливаться, а чтобы стронуться снова с места, надо как следует налечь на верёвки; тем не менее проделали 10,5 мили — очень хороший результат при таких условиях.
10 ноября 1911 года
Мы вышли, как всегда, полные энергии, но работа адски тяжёлая и начинает сказываться на нас; сегодня под ногами мягкий снег, что отнюдь не облегчает путь. Хупер совсем умаялся, но держался молодцом, я уверен, что и дальше будет так, хотя он, конечно голодный, ел без обычного аппетита. Мистер Эванс, мистер Дэй и я могли бы съесть и больше — мы чувствуем, что худеем. Прошли 11,25 мили, через каждые три мили ставим гурий; один поставили во время ленча, один — в полдень, один — вечером. Нет, скучать от безделья не приходится.
11 ноября 1911 года
Сегодня очень тяжёлый день. Поверхность прескверная, мы сыты по горло, но отнюдь не едой; перевозка грузов, безусловно, самая тяжёлая из работ, неудивительно, что моторные сани её не осилили. Я вспомнил об испытаниях двигателей на заводах Уолсли в Бирмингеме, при которых присутствовал: им давали огромную нагрузку, но что она по сравнению с перевозкой больших тяжестей по Барьеру.
12 ноября 1911 года
