за Фауст такой объявился, и сделал вывод. Если вышли через Пуму, это либо Драма, либо Ежов. Сыновья Хозяина, однако.
Пума играла якобы на стороне полковника Краснова. Она посоветовала запутать нас обоих в дело с героином, тогда при любом раскладе Хозяин не вывернется, перед Графом будет оправдание, а Мавра надо убрать. Дел-то на пять копеек! Но вначале Барин встретился с Драмой в ресторане, ожидая реакции, выдал себя за народного артиста. Впрочем, я принял его за Волошина, он только подыграл, и убедился, что я не Фауст, тот бы не стал ерундой заниматься, а почему бы и нет? Ограбили, 100 тысяч на дороге не валяются. Пума нарисовала план, где ключ от сейфа лежит. А вдруг я все-таки Фауст или с ним связан? Краснов учел и это. Достаточно взять заявление от Пумы, затем и от Ежова, что все затеял именно Драма, тогда чемодан можно изъять, сшить громкое дело, получить генерала, и стать начальником Управления, и Граф счастлив будет разом от Хозяина отделаться, и заодно с Фаустом завязаться, наверняка думал: отставники КГБ, кто бы еще на мафию замахнулся? Мне уготована была роль козла отпущения.
Прежде чем до меня что-то дошло, я лежал в больнице с пропоротым брюхом. Правда, сдуру сумел выудить у Барина бирку от камеры хранения, его промашка. Я хотел лишь забрать свои жалкие гроши, передал привет от Фауста, а он чуть в штаны не наложил. Пума обтяпала все сама, надо отдать должное. Никому в голову не могло прийти, что какая-то потаскуха может затеять что-либо подобное на свой страх и риск. Я разгадал ее по безжалостности и масштабу. Только безумец мог отважиться на такое, или Пума. Впрочем, она подстраховалась. В роли подсадной утки я должен был не раз умереть, а главное, она прибрала к рукам тебя, все остальное дело техники. Подробности ты знаешь лучше меня. Ваш неожиданный союз с Рахитом превзошел все ожидания. Интересно, ты сам его завербовал или его инициатива? Хотя без разницы, ты вошел во вкус и стал Фаустом. Вы прикончили Графа, Барина, перебили шайку Макса, и папашу тоже китаец пришил, небось, по твоему приказу. Хотелось тебе стать наследником миллионов, только извини, Пуме хотелось этого не меньше. В Загс она тебя затащила отнюдь не по любви, и мне стыдно признаться, на последнем этапе я ей помог.
Когда она заявилась ко мне в больницу и предложила сотрудничество, я отказался. Но пришла ночь, и мне в голову воткнули топор. Ты пришел по мою душу в третий раз. Ох, уж эта старая цыганка, будь она трижды проклята. Первый раз за это гадание поплатился Карлуша. Во второй раз вместо меня ушла наша матушка, своим звонком ты убил ее. Случайных жертв маньяка даже не считаю, но ты в третий раз пришел за мной. Не смотря на тяжелое ранение, ты приехал, чтобы поставить точку. Пума – эта сатана в юбке, – назвала тебе номер палаты, но нарочно перепутала кровати. Я лежал справа от входа, а Валет слева. Ты зарубил его в состоянии горячки. А меня перевели в другую палату, утром заявилась Пума, куда деваться от таких аргументов, я согласился помочь, и отдал ей квитанцию от больничного гардероба, она забрала мои вещи, бирка нашлась. Ты успокоился.
Вместе со свадьбой наступил финальный акт трагедии. Я знал от мамы, что никакого Карлуши не существует, он умер в детстве, а в тайной комнате Петр Тимофеевич держал обычного пса, объяснение, что там кто-то живет и что-то кушает, но иногда в той комнате оказывался ты сам. Для тебя важным было сохранить инкогнито пса, ибо ты боялся, что Пума, узнав о болезни, откажется выходить замуж. Но, во-первых, она сама догадалась, а во-вторых, твоя страшная тайна была нам на руку. Мы разыграли все как по нотам, а иначе как тебя обличить? Надо было взять с поличным, убить прямо на месте преступления. Она разжигала твою любовь и распаляла страсть. А когда регистрация состоялась, мне достаточно было помахать с другого берега топором, нервы у тебя сдали, и ты созрел. Потом я сидел в шкафу и ворочался, пока Пума не закричала и не довела тебя до белого каления. Наконец, ты открыл шкаф, увидел меня, и аут. Человек, которого ты сам лично зарубил топором, сидит в спальне новобрачных, в шкафу прячется. Тут и здоровый рехнется, а тебе много ли надо? Ты выбежал, и послал Рахита, чтобы проверил спальню. Китаец, наверно, очумел от твоих приказов, тут в игру снова вступила Пума, завалила его в кровать. Пока он с ней барахтался, ты не вытерпел и вернулся в спальню, на всякий случай напялив шапочку, ноги уже отказывали. И что увидел? Застав невесту в объятиях Рахита, ты окончательно свихнулся, и свернул ему шею. Пуме осталось спровоцировать тебя на окончательное превращение в маньяка. Ты порвал ей платье и набросился, вцепился зубами в горло. Пума знала, что этим кончится, но пошла на риск и нарочно провоцировала…
В камере залязгали запоры, железная дверь отворилась, в камеру вошел дядя Лева, в руках держал кожаный чемоданчик, наверно, с документами. Старого алкоголика было не узнать, только прожилки на носу просвечивали сквозь пудру.
– Здравствуй, Валера, – сказал он голосом подпольщика и оглянулся на лязгнувшую зубами дверь, после этого протянул руку. – Крепко мочили?
– Чего?
Он взглядом патологоанатома осмотрел мое лицо в поисках тяжелых побоев, ничего не обнаружил, конечно, разочарованно вздохнул и сел рядом, положив чемодан на колени.
– Или ты читать не умеешь, что подписываешь, – с одесским юмором спросил он. – Такой стал стеснительный, что чужую фантазию обидеть боишься? Так бы и писал под протоколами: фантастика! И только после этого автограф ставил. Исключительная глупость! Муравьев-Апостол, декабрист хренов, в Сибирь захотел, обломки самовластья перетаскивать, лес валить. А на урановые рудники, в шахту не хочешь, под расстрельную статью?
– Наплевать.
– Ты в рожу себе плюнуть успеешь, утрешься еще соплями-то кровавыми.
– Дядя Лева, ты сюда с лекцией пришел? Лучше сигарету предложи.
– Ах, ты черт, – спохватился он. – Я не курю, бросил.
– Ну и вали отсюда, здесь не место для спортсменов. Закуришь, тогда приходи, погрустим на закате, чего зря душу травить.
– Хм. Меня пригласили, и очень настаивали. В общем, дорогой клиент, требуется подписать документ, это формальность, но она развяжет мне руки, и карманы богатых спонсоров.
– Я уже подписал, что адвокат мне не нужен.
– Правильно, какой попало ни к чему, – дядя Лева погладил свою лысину. – Я на тебе такой процесс забацаю, такую защиту
