(Из Ксенофана Колофонского.)
Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают;Все уж увенчаны гости; иной обоняет, зажмурясь,Ладана сладостный дым; другой открывает амфору,Запах веселый вина разливая далече; сосудыСветлой студеной воды, золотистые хлебы, янтарныйМед и сыр молодой – всё готово; весь убран цветамиЖертвенник. Хоры поют. Но в начале трапезы, о други,Должно творить возлиянья, вещать благовещие речи,Должно бессмертных молить, да сподобят нас чистой душоюПравду блюсти: ведь оно ж и легче. Теперь мы приступим:Каждый в меру свою напивайся. Беда не великаВ ночь, возвращаясь домой, на раба опираться; но славаГостю, который за чашей беседует мудро и тихо!
(Из Афенея.)
Славная флейта, Феон, здесь лежит. Предводителя хоровСтарец, ослепший от лет, некогда Скирпал родилИ, вдохновенный, нарек младенца Феоном. За чашейСладостно Вакха и муз славил приятный Феон.Славил и Ватала он, молодого красавца: прохожий!Мимо гробницы спеша, вымолви: здравствуй Феон!
* * *
Бог веселый виноградаПозволяет нам три чашиВыпивать в пиру вечернем.Первую во имя граций,Обнаженных и стыдливых,Посвящается втораяКраснощекому здоровью,Третья дружбе многолетной.Мудрый после третьей чашиВсе венки с [главы] слагаетИ творит уж возлияньяБлагодатному Морфею.
В альбом
Долго сих листов заветныхНе касался я пером;Виноват, в столе моемУж давно без строк приветныхЗалежался твой альбом.В именины, очень кстати,Пожелать тебе я радМного всякой благодати,Много сладостных отрад, —На Парнасе много грома,В жизни много тихих днейИ на совести твоейНи единого альбомаОт красавиц, от друзей.
Стихотворения 1833 г
* * *
Юноша! скромно пируй, и шумную Вакхову влагуС трезвой струею воды, с мудрой беседой мешай.
Вино. (Ион Хиосский)
Злое дитя, старик молодой, властелин добронравный,Гордость внушающий нам, шумный заступник любви!
* * *
Царей потомок Меценат,Мой покровитель стародавный,Иные колесницу мчатВ ристалище под пылью славнойИ, заповеданной оградыКасаясь жгучим колесом,Победной ждут себе награды[И] [мнят быть] [равны] [с божеством].Другие на свою главуСбирают титла знамениты,Непостоянные квиритыИм предают молву.
Гусар
Скребницей чистил он коня,А сам ворчал, сердясь не в меру:"Занес же вражий дух меняНа распроклятую квартеру!
Здесь человека берегут,Как на турецкой перестрелке,Насилу щей пустых дадут,А уж не думай о горелке.
Здесь на тебя как лютый зверьГлядит хозяин, а с хозяйкой —Не бось, не выманишь за дверьЕе ни честью, ни нагайкой.
То ль дело Киев! Что за край!Валятся сами в рот галушки,Вином – хоть пару поддавай,А молодицы-молодушки!
Ей-ей, не жаль отдать душиЗа взгляд красотки чернобривой.Одним, одним не хороши…"– А чем же? расскажи, служивый.
Он стал крутить свой длинный усИ начал: "Молвить без обиды,Ты, хлопец, может быть, не трус,Да глуп, а мы видали виды.
Ну, слушай: около ДнепраСтоял наш полк; моя хозяйкаБыла пригожа и добра,А муж-то помер, замечай-ка!
Вот с ней и подружился я;Живем согласно, так что любо:Прибью – Марусинька мояСловечка не промолвит грубо;
Напьюсь – уложит, и самаОпохмелиться приготовит;Мигну бывало: Эй, кума! —Кума ни в чем не прекословит.
Кажись: о чем бы горевать?Живи в довольстве, безобидно;Да нет: я вздумал ревновать.Что делать? враг попутал видно.
Зачем бы ей, стал думать я,Вставать до петухов? кто просит?Шалит Марусинька моя;Куда ее лукавый носит?
Я стал присматривать за ней.Раз я лежу, глаза прищуря,(А ночь была тюрьмы черней,И на дворе шумела буря)
И слышу: кумушка мояС печи тихохонько прыгнула,Слегка обшарила меня,Присела к печке, уголь вздула
И свечку тонкую зажгла,Да в уголок пошла со свечкой,Там с полки скляночку взялаИ, сев на веник перед печкой,
Разделась донага; потомИз склянки три раза хлебнула,И вдруг на венике верхомВзвилась в трубу – и улизнула.
Эге! смекнул в минуту я:Кума-то, видно, басурманка!Постой, голубушка моя!..И с печки слез – и вижу: склянка.
Понюхал: кисло! что за дрянь!Плеснул я на пол: что за чудо?Прыгнул ухват, за ним лохань,И оба в печь. Я вижу: худо!
Гляжу: под лавкой дремлет кот;И на него я брызнул склянкой —Как фыркнет он! я: брысь!.. И вотИ он туда же за лоханкой.
Я ну кропить во все углыС плеча, во что уж ни попало;И всё: горшки, скамьи, столы,Марш! марш! всё в печку поскакало.
Кой чорт! подумал я; теперьИ мы попробуем! и духомВсю склянку выпил; верь не верь —Но к верху вдруг взвился я пухом.
Стремглав лечу, лечу, лечу,Куда, не помню и не знаю;Лишь встречным звездочкам кричу:Правей!.. и на земь упадаю.
Гляжу: гора. На той гореКипят котлы; поют, играют,Свистят и в мерзостной игреЖида с лягушкою венчают.
Я плюнул и сказать хотел…И вдруг бежит моя Маруся:Домой! кто звал тебя, пострел?Тебя съедят! Но я, не струся;
Домой? да! чорта с два! почемМне знать дорогу? – Ах, он странный!Вот кочерга, садись верьхомИ убирайся, окаянный.
– Чтоб я, я сел на кочергу,Гусар присяжный! Ах ты, дура!Или предался я врагу?Иль у тебя двойная шкура?
Коня! – На, дурень, вот и конь. —И точно; конь передо мною,Скребет копытом, весь огонь,Дугою шея, хвост трубою.
– Садись. – Вот сел я на коня,Ищу уздечки, – нет уздечки.Как взвился, как понес меня —И очутились мы у печки.
Гляжу; всё так же; сам же яСижу верьхом, и подо мноюНе конь – а старая скамья:Вот что случается порою".
И стал крутить он длинный ус,Прибавя: "Молвить без обиды,Ты, хлопец, может быть, не трус,Да глуп а мы видали виды".
* * *
Царь увидел пред собойСтолик с шахмат<ной> доской.
Вот на шахматную доскуРать солдатиков из воскуОн расставил в стройный ряд.Грозно куколки стоят,Подбоченясь на лошадках,В [коленкоровых] перчатках,В оперенных шишачках,С палашами на плечах.
Тут лохань перед собоюПриказал налить водою;Плавать он пустил по нейТьму прекрасных кораблей,Барок, каторог и шлюпокИз ореховых скорлупок —
< >< >
А прозрачные ветрильцыБудто бабочкины крильцы.
* * *
Французских рифмачей суровый судия,О классик Депрео, к тебе взываю я:Хотя постигнутый неумолимым рокомВ своем отечестве престал ты быть пророком,Хоть дерзких умников простерлася рукаНа лавры твоего густого парика;Хотя, растрепанный новейшей вольной школой,К ней в гневе обратил ты свой затылок голый,Но я молю тебя, поклонник верный твой —Будь мне вожатаем. Дерзаю за тобойЗанять кафедру ту, с которой в прежни летаТы слишком превознес достоинства сонета,Но где торжествовал твой здравый приговорГлупцам минувших лет, вранью тогдашних пор.[Новейшие врали вралей старинных стоят —И слишком уж меня их бредни беспокоят.Ужели всё молчать, да слушать? О беда!..Нет, всё им выскажу однажды за всегда.]
О вы, которые, восчувствовав отвагу,Хватаете перо, мараете бумагу,Тисненью предавать труды свои спеша,Постойте – наперед узнайте, чем душаУ вас исполнена – прямым ли вдохновеньемИль необдуманным одним поползновеньем,И чешется у вас рука по пустякам,Иль вам не верят в долг, а деньги нужны вам.Не лучше ль стало б вам с надеждою смиреннойЗаняться службою гражданской иль военной,С хваленым Ж<уковым> табачный торг завестьИ снискивать в труде себе барыш и честь,Чем объявления совать во все журналы,[Вельможе пошлые [кропая] мадригалы,Над меньшей собратьей в поту лица острясь,Иль выше мнения отважно вознесясь,С оплошной публики (как некие писаки)Подписку собирать – на будущие враки…]
* * *
В поле чистом серебритсяСнег волнистый и рябой,[Светит месяц], тройка мчитсяПо дороге столбовой.
Пой: в часы дорожной скуки,На дороге, в тьме <ночной>Сладки мне родные звукиЗвонкой песни удалой.
Пой, ямщик! Я [молча], жадноБуду слушать голос твой.Месяц ясный светит хладно,Грустен ветра дальный вой.
[Пой: "Лучинушка, лучина,Что же не светло горишь?"]
* * *
Сват Иван, как пить мы станем,Непременно уж помянемТрех Матрен, Луку с Петром,Да Пахомовну потом.Мы живали с ними дружно,Уж как хочешь – будь что будь —Этих надо помянуть,Помянуть нам этих нужно.Поминать, так поминать,Начинать, так начинать,Лить, так лить, разлив разливом.Начинай-ка, сват, пора.Трех Матрен, Луку, ПетраВ первый<?> раз<?> помянем пивом,А Пахомовну потомПирогами да вином,Да еще ее помянем:Сказки сказывать мы станем —Мастерица ведь былаИ откуда что брала.А куды разумны шутки,Приговорки, прибаутки,Небылицы, былиныПравославной старины!..Слушать, так душе отрадно.И не пил бы и не ел,Всё бы слушал да сидел.Кто придумал их так ладно?Стариков когда-нибудь(Жаль, теперь нам <не> досужно)Надо будет помянуть —Помянуть и этих нужно…Слушай, сват, начну первой,Сказка будет за тобой.
* * *
Чу, пушки грянули! крылатых кораблейПокрылась облаком [станица боевая],Корабль вбежал в Неву – и вот среди зыбейКачаясь плавает, как [лебедь молодая].
[Ликует русский флот. Широкая НеваБез ветра, в ясный день глубоко взволновалась.]Широкая волна плеснула в острова
Будрыс и его сыновья
