Все кажется необычным. Но завтра… завтра, наверное, солнце выйдет снова. И все изменится, правда?
– Да, все изменится.
Они взглянули друг на друга. Ее глаза сияли испуганно и печально, щеки горели, белая фигурка казалась невесомой и хрупкой.
Перед его внутренним взором вспыхнуло видение ласточки, утомленно порхавшей над палубой. Внезапно Мэри показалась ему похожей на усталую птичку.
– Как только вы окажетесь на берегу, все у вас наладится, – решительно произнес он. – Я знаю, грустно покидать корабль.
– Конечно. – Она попыталась улыбнуться, но вместо этого вздохнула, словно у нее перехватило сердце. Крупная слеза повисла на ресницах и медленно поползла по щеке. – Не обращайте внимания, – пробормотала она едва слышно. – Это пустяки, правда. Я довольно часто выставляю себя дурочкой, ничего не могу с этим поделать.
– С вами все хорошо?
– О да, – выдохнула она. – Все хорошо. Не беспокойтесь об этом.
Наклонив голову и отвернувшись, подобно испуганной птице, ищущей убежища под собственным крылом, она застыла без движения. Внезапно протянула руку:
– Что ж…
Он взял ее теплую маленькую ладонь, сердце сжалось от невероятной боли.
– Я не пойду провожать баркас, – произнес он заплетающимся языком.
– Нет… не ходите.
Боль в сердце вынудила его дать ненужное пояснение:
– Другие… они будут там.
– Да.
– Так что это… это действительно прощание.
Мэри эхом повторила последнее слово, будто оно ее ужаснуло. Постояла еще секунду неподвижно и сиротливо, а потом вся пустота необъятного пространства поднялась волной и нахлынула на Харви. Ее рука уже не касалась его руки, ее блестящие глаза больше не всплывали перед ним навязчивым видением. Она ушла.
Он безучастно опустился на кушетку и обхватил голову руками, словно не находя сил посмотреть в лицо реальности. Он не видел, как лодка отошла от судна и заскользила обратно, к затянутому туманом берегу. Никогда прежде Харви не чувствовал себя таким одиноким – одиноким до ужаса. Ведь он долго жил настоящим отшельником, абсолютно не осознавая этого. А теперь все эти годы уединения прокатились по нему единым, вырвавшимся на свободу шквалом неослабевающей, невыносимой боли. Он увидел себя со стороны – сурового, чужого для всех, не обладающего даром дружбы, неспособного внушить любовь. Злая судьба оторвала его от работы, сделала парией на этом судне, пригнала к незнакомым берегам, где он на мгновение остановился, будто на пороге новой жизни, и душа его затрепетала от удивления и восторга. Но удивление умерло, мгновенный восторг рассеялся, и на этом корабле – орудии и символе его судьбы – он в унынии возвращался тем же путем, каким пришел сюда. От ужасной, нарастающей горечи сдавило горло. Сверху на него обрушился топот ног по палубе, слух резанули выкрики отдающих команды и тяжелый скрежет напрягшейся лебедки, неустанно накручивающей канат якоря на барабан. Но он ничего не слышал, сидя в каюте, и полными смертельной тоски глазами смотрел прямо перед собой.
Дождь усилился, пронизывая серый промозглый воздух, с унылой монотонностью капая с мокрых вант. Неожиданно с океана налетел ветер, его внезапные шумные порывы требовательно толкали судно к берегу, увенчивая волны гребешками лопающихся пенных пузырьков.
Кричали и плакали морские птицы, кружили и ныряли, кружили и ныряли, снова и снова, потерянные и одинокие. Опустошенностью, а еще одиночеством и забвением веяло с беспросветного неба. Возможно, завтра выглянет солнце и легкий бриз запляшет над расцвеченной яркими красками землей, но сейчас, когда «Ореола» билась боками о тяжелые волны открытого моря, там, позади, царила лишь печаль и трагическая безысходность. Корабль, сражаясь с волнами, уходил прочь. Прочь.
Глава 14
Но вскоре дождь прекратился.
Короткий путь до Санта-Круса подошел к концу, и «Ореола», залитая лучами солнца, пришвартовалась у изогнутого мола.
Бросив последний взгляд на город, лежавший, как сверкающий цветок, на груди горы, Сьюзен вбежала в каюту брата.
– Мы приплыли, Робби! Наконец-то приплыли!
Она была в приподнятом настроении, охваченная волнением прибытия. Вдобавок ее не покидало чувство облегчения, оттого что Элисса осталась в прошлом. Но в следующую минуту, отвернувшись от двери, Сьюзен внезапно замерла.
Стоя к ней спиной, Роберт склонился над своим сундуком и возился с ремнями. Его волосы были растрепаны – похоже, он поспешно встал с постели и теперь притворялся, что занят.
Сьюзен распахнула глаза от удивления – упаковкой вещей брата всегда занималась она.
– Что такое? – воскликнула она. – Я все-таки забыла что-то уложить?
– Да пряжку надо поправить, – пробормотал Роберт, не поднимая головы. – Кажется, ремень держался не так крепко, как следует.
Сьюзен не ответила, с подозрением наблюдая, как брат неловко подтягивает ремень. Наконец Роберт, покрасневший от усилий, выпрямился и повернулся к ней.
– Сейчас ты чувствуешь себя лучше? – медленно спросила она.
– Да.
– Я немного беспокоилась за тебя этим утром, – настойчиво продолжила она, и в ее голосе звучало сомнение. – Подумывала, не попросить ли доктора Лейта тебя осмотреть.
Роберт покраснел еще сильнее.
– Нет-нет, – поспешил отказаться он. – Я не могу… не хочу его видеть.
– Тогда что происходит, Робби? – умоляюще спросила Сьюзен, пытаясь поймать его взгляд.
Но безуспешно. Он отвернулся к иллюминатору и воззрился на порт:
– Ничего не происходит. Ничего.
Они помолчали.
– Ладно, – наконец произнесла Сьюзен с неожиданной живостью. – Надо было тебе выйти со мной на палубу и посмотреть, как судно заходит в гавань. Большой город. Думаю, тебе понравится. Я видела краешек Лагуны высоко на холме, будто на полпути к небу. Здесь ужасно красиво. Зеленые долины и леса, плантации, множество пальм. Никогда не думала, что пальмы могут вырасти такими высокими. Совершенно незнакомая земля. У меня предчувствие, что она сыграет большую роль в нашей жизни, Робби. Оно появилось в тот момент, когда я все это увидела. Произойдет что-то очень… о да, очень важное. Такое вот у меня возникло ощущение. Некоторые уже сошли на берег, – тараторила она. – Эта тетка Хемингуэй испарилась как дым. На пристани ее встречали две девушки… очень странного вида, знаешь ли, и просто повисли у нее на шее. Представляешь, ну и сцена была. Это совсем никуда не годится, должна я заявить. – Она сделала паузу. – Мистер Коркоран тоже сошел на пристань, весь разодетый, в новом галстуке. Выглядел щеголем, но попрощался наскоро. Видно, куда-то спешил. – Она снова помолчала. – А теперь, наверное, пришло время поспешить и нам.
Не отвечая, он продолжал вглядываться в порт.
– Когда появится мистер Роджерс?
– Он встретит нас, как только судно причалит. Так нам сказали в Арукасе. Ты разве не помнишь, Роб? Надо прямо сейчас пойти попрощаться с капитаном Рентоном. Он был очень добр. – Она задумалась. – Пожалуй, сначала у него были сомнения на
