ним задача была не из легких, но знал он и то, что поступок принесет ему радость. Не зря он готовился целых восемь месяцев.
Глава 44
Хаос
Благотворительная больница, Новый Орлеан
06:37, вторник, 30 августа 2005 года
Отделение «скорой помощи» Благотворительной больницы было затоплено. Прием раненых велся через выломанное окно второго этажа. Они сообщили по радио о своем прибытии, и медперсонал замелькал в проеме, служившем дверью, в то время как главный врач «скорой помощи» громко объявляла первоначальный диагноз и отдавала приказы.
— Мужчина, сорок четыре года, тахикардия, боль и давление в груди, затрудненное дыхание, холодный пот, головокружение; потерял сознание на шесть минут, затем пришел в себя. Похоже на сердечный приступ. Он полицейский, во время дежурства освобождал заложников. Бокс номер один.
Дюжина рук подхватили обмякшее тело Дюпри. Он был бледен как полотно и стиснул зубы, стараясь сдержать боль, пока его перекладывали на носилки. Джонсон высадился из лодки вслед за ним, пока другая медицинская бригада готовилась заняться стариком.
— Мужчина лет восьмидесяти со сходными симптомами, хотя сознания не терял. Бокс номер три.
Они вытащили из лодки старика, за ним последовали его жена и внук.
— По рации вы сказали, что привезли раненую женщину, — отметила заведующая отделением «скорой помощи», сверяясь со своими записями.
Булл указал им на бесформенную груду на носу лодки, и на борт спустились двое санитаров, чтобы помочь ей.
— Почему ее накрыли одеялом? Жарко, она задохнется.
За последние два дня медицинская бригада Благотворительной больницы видела все, что только можно представить: утопленников, обезвоженных, задыхающихся от жары; огнестрельные ранения, ужасные порезы конечностей, раздавленные кости и переломы всех видов. Но никто не был готов к тому, что предстало перед ними в лодке, когда санитар откинул одеяло и они увидели женщину. Запахло грибком и гнилью.
— Черт! — воскликнул санитар, отступая назад и чуть не упав.
— Это чертов труп, — сказал другой в шоке.
— Нет, она жива, — пояснил Булл, избегая смотреть в сторону женщины. — Или что-то в этом роде.
— Вот именно, «что-то в этом роде», — раздраженно повторил Шарбу.
Главврач пришла в себя первой.
— Вытащите ее оттуда, — приказала она. — Женщина неопределенного возраста, открытый перелом голени и малой берцовой кости, обезвоживание и сильное истощение. Помните, нам говорили, что речь идет об освобождении заложников; я хочу, чтобы вы относились к ней как к жертве. За дело! Видали мы случаи и похуже.
— Хуже этого — вряд ли, — прошептала медсестра.
* * *
Амайя выглянула в коридор. Джонсон по-прежнему стоял на страже перед закрытой дверью кабинета, где осматривали Дюпри. Шарбу занимался «Зодиаком»; он убеждал работников отогнать его в гараж «скорой помощи» — нельзя было оставлять лодку без присмотра, иначе ее украдут. А Булл пропал с тех пор, как они прибыли в больницу, и это при том, что ей было необходимо немедленно с ним поговорить!
Амайя огляделась: залы ожидания были преобразованы в больничные палаты, а кровати, носилки и инвалидные коляски стояли посреди них или вдоль стен в коридорах. Стоны раненых и жалобные голоса больных сливались с горячими испарениями, почти различимыми глазом, как мутный зловонный туман. Кондиционер не работал, и, несмотря на то что все окна были открыты, а стекла в стационарных окнах выбиты, от духоты и вони кружилась голова.
Сидя на полу напротив медсестринского поста, Саласар увидела мальчика, которого они привезли с собой. Мальчик был один. В руках он держал две игрушечные фигурки, но не играл с ними. Его потерянный взгляд был устремлен в невидимую точку на стене. Амайя прикинула, что, пересев к мальчику, ей будет видно Джонсона, который мог за это время что-нибудь узнать. Она достала пару бутылок воды, пересела и протянула одну бутылку мальчику.
— Тебя зовут Джейкоб, верно?
Тот кивнул.
Она думала о том, что бы еще ему сказать, чтобы разговорить его, как вдруг мальчик заговорил сам:
— А тебя?
— Меня Амайя, — сказала она, протягивая ему руку.
— Странное имя!
Саласар улыбнулась.
— Просто ты его никогда раньше не слышал: я из другой страны.
— Что оно значит?
— Что значит? — повторила она растерянно.
— Джейкоб — имя из Библии. Белла по-итальянски означает «красивая», а Аня — «королева Луны».
Амайя подумала, что для маленького ребенка «королева» или «богиня» — практически одно и то же.
— Белла и Аня — твои сестры? Девочки, которых забрали?
Он кивнул.
— А где твои родители?
— Работают в Батон-Руже. — Она заметила, что воспоминание о родителях его опечалило. — Бабушка сказала, что скоро они приедут, — без особой уверенности добавил мальчик.
— Мое имя значит «конец».
Джейкоб посмотрел на нее озадаченно.
— Амайя означает «конец», «завершение». Другие говорят, что оно происходит от самой первой матери. Матери всего живого. Она и есть и начало, и конец.
Мальчик улыбнулся:
— Это очень странно.
— Да, наверное.
Мальчик показал ей свои фигурки. Это были существа, похожие на фантастических животных. Одно было почти полностью желтым и походило на пухлого кролика; другое — на маленького оранжевого дракона, только пламя выходило у него не изо рта, а из хвоста.
— Какой тебе больше нравится?
— Дракон, — сказала Амайя, не задумываясь.
— Это Чаризард, огнедышащий летающий покемон. Но Пикачу круче.
Она поняла, что Пикачу — вторая фигурка, а еще заметила, что мальчик вздохнул с облегчением.
— Тогда выбираю Чаризарда.
Джейкоб отдал ей фигурку.
— Это тебе.
Амайя удивилась, ей показалось, что мальчик предлагает ей просто поиграть, а он, оказывается, хотел сделать подарок.
— Большое спасибо, Джейкоб, но я не могу принять его, — сказала она, держа дракончика на ладони. Потом перевернула его и увидела какую-то надпись. Показала ее мальчику. — Это твое имя?
— Да.
— Ты подписываешь свои игрушки?
— Да.
— А зачем?
— Потому что Аня тоже собирает покемонов и всегда говорит, что мои — это ее.
Амайя посмотрела на Джейкоба, расстегнула бронежилет, засунула руку в одежду и вытащила листок бумаги. Аккуратно развернула его и показала мальчику фотографию, которую накануне подняла с пола в конференц-зале. Это был увеличенный снимок; на нем виднелась деревянная поверхность, в которой угадывалась дека с таинственной царапиной.
— Как ты думаешь, что это?
Джейкоб взял фотографию и посмотрел, слегка наклонив голову.
— Эта скрипка мальчика по имени Мик.
— Мик? Думаешь, здесь написано его имя?
Джейкоб кивнул.
— Конечно, Мик. Это скрипка Мика, — без колебаний подтвердил он.
Амайя изучала фотографию, пораженная ясностью, с которой она вдруг увидела надпись. Так бывает, когда тебе показывают, как элементарно решается головоломка, вставляя лишний фрагмент.
Она снова посмотрела на мальчика.
— Сколько, по-твоему, лет этому Мику?
Джейкоб задумался.
— Может быть, четыре или пять.
— Почему ты так думаешь? — спросила она с интересом.
— Потому что взрослые
