пишут буквы вместе, а дети — раздельно.
— Правильно. А ты уже большой. — Амайя улыбнулась.
Она еще раз перевернула дракончика и поняла, что буквы, составляющие имя, вначале были написаны раздельно, а потом он их соединил.
— Джейкоб, ты мне очень помог. Я не хотела брать в подарок твоего Чаризарда, но думаю, что мне придется его оставить. Уверена, что он принесет мне удачу. — Она сложила фотографию, положила рядом с Чаризардом и посмотрела на Джейкоба, который внимательно наблюдал за ней. — К сожалению, мне нечего дать тебе взамен…
Мальчик опустил глаза, и, проследив за его взглядом, Амайя поняла, что он смотрит на пистолет, который висел у нее на поясе.
— Хочешь мой пистолет? — удивленно спросила она.
Джейкоб кивнул.
— Он настоящий, а не игрушечный, — сказала она очень серьезно.
— Знаю.
— Тогда ты понимаешь, что я не могу отдать его тебе, потому что ребенок не может играть с оружием.
Он удрученно кивнул.
— Зачем он тебе?
— Мне страшно, — ответил мальчик, вздрогнул и покосился куда-то вбок, на пустую стену.
Амайя посмотрела в направлении его взгляда, но ничего не обнаружила.
Одно мгновение она колебалась, затем подняла руку и притянула мальчика к себе.
— Послушай, когда я была маленькой, я тоже боялась. Но тебе придется вырасти и стать полицейским, чтобы получить право носить пистолет.
— Ты стала копом, потому что в детстве боялась?
— Думаю, да. Именно так, — сказала Амайя, понимая, что в каком-то смысле говорит правду.
— И теперь ты больше не боишься?
— Боюсь, но у меня есть это, — сказала она, указывая на пистолет. И это. — Кивнула на значок полицейского и улыбнулась. — Теперь я могу преследовать тех, кто меня пугает.
Джейкоб выглядел не слишком уверенным.
— А когда ты их находишь, то убиваешь?
Саласар долго обдумывала ответ. В каком-нибудь другом случае она бы ответила, что нет, оружие предназначено не для убийства, а для защиты, и она использует его только затем, чтобы не дать плохим парням навредить еще больше. Но, глянув на испуганного мальчика, поняла, что не может сказать ему эту банальность, которая к тому же была ложью. Не после всего, что случилось.
— Да.
Джейкоб улыбнулся, но тут же опустил голову и снова покосился в сторону.
— Но некоторых нельзя убить. Например, зомби. Дедушка выстрелил в зомби, а ему хоть бы что: продолжал шагать, как сломанный робот. Что ты будешь делать, если перед тобой мертвый или призрак? — В его голосе звучала нотка неподдельного ужаса.
— Ты хорошо рассмотрел людей, которые вломились в твой дом?
— Это были двое мужчин в масках. Один был призраком, он был главным.
— Их командир был призраком? Почему ты думаешь, что это был призрак?
— Потому что он не говорил, а мысленно приказывал им, что нужно делать… и еще его лицо…
— Что с его лицом?
Джейкоб опустил голову и несколько секунд сидел неподвижно, но затем собрался с духом. Встал и протянул ей руку, приглашая следовать за собой. Не думая, Амайя взяла мальчика за руку и пошла за ним. Они сделали всего четыре шага до стоявшего перед ними сестринского поста, и тогда она поняла причину его косых взглядов, причину страха. Мальчик поднял руку и, не глядя на нее, указал на плакат с анатомическим изображением человеческого тела с мышцами, лишенными кожи.
— Он был вот таким.
Глава 45
Ангел-хранитель
Элисондо
У Игнасио Альдекоа не было будильника, да он ему и не требовался. Игнасио зажег лампочку и взял со столика часы, которые унаследовал от отца. Было пять утра. Он знал, что, спустившись в столовую, застанет в камине красноватые угольки. Он не спал всю ночь; как ни старался, ему не удавалось избавиться от образа того темного взгляда. В его сознании сменяли друг друга одни и те же картины: белая рука, покачивающаяся в воздухе, обрамляющее эту руку парящее кружево, матово-черные волчьи волосы и улыбка.
Аппетита у Игнасио не было, но он по привычке съел обильный завтрак, который съедал каждое утро. Выходя на улицу, он обнаружил, что впервые за многие годы жена заперла дверь на ключ, и почему-то не удивился. Ближайший дом находился в трех километрах, и по традиции дверь не запиралась. Он задержался на несколько секунд, глядя на ключ и гадая, заметила ли Джоксепи женщину в машине. Даже если нет, этого инцидента оказалось достаточно, чтобы первый раз в жизни запереть дверь. Игнасио вышел, снова закрыл дверь и направился к хлеву, свистом подзывая Арджи и Ипара, пару бордер-колли, своих неразлучных помощников.
Вернувшись в полдень, он обнаружил, что Джоксепи разговаривает по телефону с Энграси. Спрашивать он ничего не стал, но по отдельным словам сумел восстановить суть разговора. Накануне вечером они вместе отправились в казарму Гражданской гвардии, чтобы подать жалобу. Утром лейтенант позвонил Энграси и объяснил, что, согласно записям французской полиции, в стране нет машины с таким номером. Возможно, они неправильно его записали или перепутали букву с цифрой. Игнасио покачал головой, готовя корм для собак. Его ничуть не удивило, что номерной знак был фальшивым и что лейтенант даже не потрудился разыскать нужный автомобиль. От него не ускользнула насмешливая гримаса, появившаяся на лице сержанта, когда тот решил, что на него не смотрят. Возможность похищения казалась ему такой же маловероятной, как прибытие инопланетян. Он даже позволил себе высказать три или четыре гипотезы о степенях опьянения, до которых туристы доходят по пятницам, и о разыгравшемся воображении маленькой девочки. Как бы то ни было, решение Игнасио уже принял.
* * *
Сидя на уроке, Амайя увидела в окно, как на школьном дворе появился Игнасио. Она думала, что за ней придет тетя, но не возражала, если вместо Энграси ее заберет из школы Игнасио. Серьезный и печальный, он стоял под моросящим дождем, от которого попрятались все остальные. На нем были темно-синий плащ и черный берет, усеянный каплями, из-за которых сукно блестело, будто посеребренное. Рядом с Игнасио, преданно поглядывая на него, сидел Ипар. Когда зазвонил звонок, Амайя, как обычно, немного отстала, чтобы пропустить вперед ватагу шумных одноклассников. Некоторые подходили к Игнасио и тянули к Ипару руки.
— Он кусается, — предупредил Игнасио самых отважных.
Амайя улыбнулась, видя, как быстро те отдернули руки и сунули их в карман, словно собака действительно собиралась их съесть. Затем подошла ближе, и Игнасио чуть наклонился к ней.
— Как твоя рука? — спросил он, поправляя бинт.
— Ой, — воскликнула Амайя, глядя на руку. — Почти развязался… А тетя так старалась!
Игнасио что-то скомандовал собаке, та поднялась на лапы и обнюхала девочку, обойдя вокруг. Затем вернулась в исходное положение, усевшись рядом с
