- Они идут! - голос стратега за спиной вырвал его из забытья.
Держатель поспешил к лестнице. Внизу ждали кони, и они быстро достигли укреплений у восточных ворот. Со стены жрец вглядывался во тьму. По берегу реки, где черным безмолвным сном спала роща, он не мог разглядеть ничего.
- Идут! - развеял сомнения Магиор. - Тихо, будто тени. В тени и обратятся!
Имьяхийцы, подобно ночным хищникам, крались через заросли орешника. С ними шел и Арум. Мысли о сестре или будь то незнакомке, завладевшей Голубой Саламандрой, мучили все дни. Иенхон, следующий рядом, солгал аттлийцу, будто в городе ничего о ней не слышал, но сейчас готов был признаться, как сам, исполнял прихоть верховного жреца, заманил путников в город.
- Я должен тебе сказать, - шепнул он аттлийцу. - Ты возненавидишь меня, захочешь убить… Не спеши - я жажду погибнуть, круша врагов, Может меч дарует мне каплю прощения! Не думай также, великородный пришелец, будто Иенхон просит прощения у тебя. Нет! Судьи мне боги! Перед смертными деяния Иенхона без ответа. Но, наверно, боги раскрыли мне рот. Им угодно, чтобы ты знал…
- Говори же! - не вытерпел Арум. - Я не трону тебя.
- Та, которую ты ищешь - в городе. Ее имя не Ардея, хотя человек волен иметь много имен. Кто она и зачем здесь - не распознал даже мертвый Ниесхиок. Да и я не думал бы, что она аттлийка. Только диадема… Диадема на ней в точности описанная тобой. Я трогал, держал ее и не перепутал бы ни с чем другим…
- Дальше! - торопил аттлиец. Они остановились у входа в подземелье, расчищенного от сплетения ветвей и Истргдор ждал, когда охотник поведет их в глубь.
- Её обвинили в сговоре со жрецами Рэдо и колдовском убийстве Единорогов. Но это ложь! - сказал недопустимо громко Иенхон и, приняв факел, спустился в тайный лаз.
- Что ты умалчиваешь?! - вопросил Арум, нагоняя человека Голубого Леса.
- Умалчиваю?! Другой бы просто молчал. Я повинен в ее пленении, хотя я же пытался вызволить ее. Если люди Ваамкана успели расправиться с ней, пусть самые жестокие муки падут на меня. Но, боги! Я не хотел ей зла!
- Никакие муки не искупят твою вину, если в руках Ваамкана Ардея! - Арум заставил себя не верить, что в этой дикой, истекающей кровью, сгорающей в пожарах, стране могла оказаться сестра. Он отторгал это разумом, но ноги несли все быстрее, а темному коридору казалось нет предела.
Они, по убеждению Иенхона, прошли большую часть пути, когда сзади послышались тревожные, поначалу далекие крики. Истргдор дал команду остановиться.
- Это ловушка! Кто-то засыпает вход! - донеслась страшная весть.
Вмиг все подземелье пришло в движение от множества голосов, звона металла и топота ног. Спотыкаясь, падая, вопя проклятия имьяхийцы бросились вперед. Только раньше, чем первые достигли выхода, стало ясно - там тоже тупик. Адовым эхом грохотали плиты с разоренных надгробий, создавая могилу непомерно более величественную. Иенхон налетел на холодный мрамор и в сумасшествии крошил его мечом, выл от злобы, бил кулаками. То казалось действием зверя в ловчей яме, бессмысленным, трагичным. Из щелей, меж глыбами, быстро засыпаемых землей и щебнем, еще слышался восторженный хохот могильщиков.
- Ты знал об этом?! - Истргдор осветил лицо охотника факелом в поисках истинного ответа.
- Клянусь всем, что осталось святым! Нет!!! - он весь дрожал, не от страха - от потрясения, обратившегося в нервный озноб. Еще несколько минут он судорожно глотал воздух, будто отравленную воду и повторял: - Клянусь! - думая, что делаемое им, пусть даже с искренним желанием угодить богам ли, людям, неминуемо обращается великим злом. Потом человек Голубого леса принял сверкающие взгляды имьяхийцев, издал звериный вопль и вонзил в себя зазубренный меч.
- Гасите факела! Огонь поедает воздух! - предостерег Арум - Мы попробуем вырыть новый проход.
Он подал надежду. Но врядли кто верил, что можно выбраться на поверхность раньше, чем умереть - слишком много земли и камней было над ними. А наверху, южнее отрогов Имьях, уже занимался рассвет - желто-оранжевый, как цветы винной травы, поглощая звезды, окрашивая вершины гор. Отряд, посланный Магиором, легко расправился с охранявшими лаз у реки, завалив его стволами деревьев, камнями и трупами. Выставив свой дозор, поспешил соединиться с остальным войском. Теперь все они мчались на штурм лагеря горцев. Всадники знали - их там не более нескольких сот, измученных недавней ложной атакой ворот, беспечных и отнюдь не ведавших настоящей беды.
Заметив приближение вражеского войска, Тиохор был изумлен: ведь по его расчетам бой начинался на городских улицах, но никак не здесь. Поднимая тревогу, он заколотил в щит. Лишь немногие, хватая оружие, высыпали на вал, возле непрочного бамбукового частокола. Незнакомые с военной дисциплиной имьяхийцы еще долго уясняли, откуда и как грозит беда. А всадники неслись на них, делясь на две щетинящиеся копьями лавины, вопя боевой клич. Видя много превосходящие силы врага, Тиохор сообразил, что весь периметр укреплений удержать не удастся. Войско горожан станет нападать с разных сторон и очень скоро найдет брешь в редкой цепи горцев. Аттлиец с негодованием взирал на пустые метания, бесцельную ругань внутри крепостной стены, потом скомандовал. - Лучников на башни!
В его голове рождался отчаянный, но единственно возможный план.
- На башни! - орал он, и часть имьяхийцев подчинилась. Запасаясь стрелами, камнями, они полезли на шаткую конструкцию из сколоченных бревен.
- Ставьте повозки в ряд! Сюда! Сюда тяните! - указывал Тиохор, выводя новую оборонительную линию в средине крепости. А один из вожаков, подстрекаемый Гуанканом, с пеной у рта поносил иноземца и послушных ему земляков. Отчаянный бой кипел у южной и восточной стороны, где стены оказались ниже и даже сломлены яростным напором врага. Защитников там оставалось едва ли с полсотни, забрызганных кровью, озверело секущихся с огромным числом воинов Магиора. Рядом загорелись копны с подсохшим сеном. Ревели быки, ржали, кони.
- Открыть ворота! - приказал Тиохор.
- Откройте же ворота, глупцы! - согласился Гуанкан. Он еще не осмыслил суть замысла аттлийца, но, видя, как на склон холма охотники гонят слонов, смекнул: этот неожиданный ход может спасти от верного поражения. То же поняли другие имьяхийцы, теперь команды Тиохора исполнялись быстро и безропотно.
Нападающие хлынули в лагерь, разом затопив отведенную им непросторную площадь - дальше сдерживали стены и ряд сомкнутых повозок. Порыв окрыленных легкой победой всадников угасал, тем быстрее, чем чаще сражали их стрелы, и дротики с башен. Но еще они не ощутили себя в западне и ожесточенно бросались на горцев, удерживающих неогороженный проход. Вдруг на холме появились слоны. Большенство всадников не могли видеть этого и лишь бессмысленно топтались между повозок и стеной и рвом. А животные двинулись вниз, подгоняемые опытными охотниками и все ускоряя шаг. Бивнями, словно плугами эти темные гиганты врезались в войско горожан, давили могучими ногами, трубя от ярости, мотали гороподобными головами. Тогда ужас объял слуг Ваамкана. Они возопили молитвы забытым богам, в безумстве сметая друг друга, искали выхода. Кони храпели, били копытами сброшенных наездников. А со штурмовых башен обильно сыпались стрелы, камни и комья горящей соломы. Исход сражения решился быстро и неожиданно; воины Магиора постыдно бежали в город, вырываясь через проломы в бамбуковой изгороди, вылетая в панике через распахнутые ворота. Другие были пленены или лежали мертвыми да покалеченными рядом с телами истекающих кровью слонов, лошадей, полыхающих жарким пламенем повозок. Имьяхийцы торжествовали в своем разоренном лагере и славили мудрого аттлийского аргура. Только когда победители опросили пленных о судьбе войска Истргдора, многие выросшие в битвах мужи взревели слезами, как дети. Горцы рыдали, избивая до смерти схваченных врагов, и то лишь усиливало их горе. Тиохор сам находился в небывалом отчаянья. Он не мог смириться с подобной кончиной Арума и милых ему друзей. Опустившись у подножия изваяния, он смотрел пустыми глазами на восток, где у изгиба реки зеленела роща, и задавал безответный вопрос: чем же можно помочь погребенным? Разрыть подземелье, отбивая атаки превосходящего числом противника, представлялось невозможным. Да и вряд ли они, истерзанные битвой победители, сами находились в безопасности среди сожженных, разрушенных укреплений. Следующая вылазка горожан обещала стать последней. Горцы послали гонцов в селения Имьях и дружным северным охотникам, прося помощи. А Тиохор призвал наиболее отважных воинов и сказал. - Мы в беде немалой. Но хватит предаваться горю! Поедимте к роще и посмотрим, как спасти гибнущее войско Истргдора. Возможно, нас всех там убьют, но это честнее, чем дожидаться смерти здесь! Вскочив на быстроногих коней, они поскакали к реке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
