В жилье Орзы Тобиус сунулся осторожно, боясь нарваться на волшебный капкан или приставленного сторожа. Сундук нашелся сразу — старый, массивный, сделанный из потемневшего за время дерева, с вырезанной на нем рунописью. Система замкнутых друг на друга защитных чар укрывала его мерцающей сетью, и распутывать ее у волшебника не было никакого желания. Он сплел заклинание Рвач — и вскоре уже доставал свои вещи. Отдельным словом Тобиус помянул Орзу, когда увидел свой посох: колдунья уменьшила его до размеров менторской указки, чтобы он поместился в хранилище.
— Ладно, обойдусь пока.
Соприкосновение с родным жезлом мгновенно придало истощенному волшебнику сил. Найдя свой пояс, Тобиус вытащил из поясного кармашка крошечный фиал с ярко-синей жидкостью, откупорил и залпом осушил его. Чистая магическая сила бушующим потоком потекла по телу, наполняя внутренние резервуары иор за иором.
— Давай ко мне на плечи, одеваться некогда!
Мимик, лежавший на дне сундука, прыгнул к хозяину и обнял его, превратившись в стальные доспехи. Тобиус достал из сумки свою книгу заклинаний, попутно вытряхнув оттуда сонного Лаухальганду, и ринулся наружу — возводить защитный барьер над Карденвигом, пока снежное ненастье не сбросило резиденцию конани в пропасть.
— А голова не треснет?
— Не треснет. — Тобиус показал Орзе свои пальцы, а затем с удовольствием сотворил на них длинные ледяные когти. — Заклинание Ледяные Когти успешно освоено. А вот с твоими фетишами все не так просто, ты ничего не скрываешь?
— Дикая магия. Я не виновата, что ты ее не понимаешь.
— А ты понимаешь? Пользуешься и цивилизованной магией, и дикой? Это ненормально.
— Сказал мальчишка, не проживший в мире и полувека! — осклабилась старуха.
— Нет-нет! Это совсем разные вещи! Это… основа основ! Принцип контроля магической силы против принципа отсутствия контроля! Нельзя пользоваться обоими принципами!
— Это тебе наставники сказали? — хмыкнула она. — Можно либо держать силу в стальной хватке, порабощая ее, либо не контролировать ее вообще, а лишь мягко направлять в надежде, что все получится? Это чушь! Настоящий маг может и контролировать, и отпускать! Цивилы, интуиты![54] Пфе! Разорвали магию на части… увечные! Одни душат ее, другие обращаются как с живым существом! Глупцы!
— Южан ты не любишь.
— А за что вас любить?
— Ну, может, за то, что все мы такие замечательные?
— Дурак. — Орза натянула на себя все шерстяные одеяла и повернулась на другой бок, заставив старинную кровать как следует поскрипеть.
— Дурак дураку рознь, — хмыкнул волшебник.
Тобиус вернулся к своей книге заклинаний и продолжил вписывать в нее строчку за строчкой. Он уже больше трех недель только тем и занимался, что вытягивал из Белой Бабушки все, что только мог. Старуха неохотно делилась знаниями, но деваться ей было некуда — ведь после поражения она так и не оправилась. Белый драконий огонь повредил не только ее тело, но и нанес удар по ее способностям. Маги боятся драконов не потому, что они огромны и опасны, а потому что они неуязвимы для магии и их огонь испепеляет все, даже самые великие защитные чары. Драконы — естественные враги волшебников, а их белый огонь есть самое страшное оружие. Если Орза когда-нибудь и встанет на ноги, то прежних сил она уже не обретет. Не в ее возрасте.
Тобиус приказал устроить старуху в ее прежних покоях, на мягкой перине, под множеством теплых одеял. К ней приставили троих мужчин-служанок, которые днем и ночью следили за состоянием колдуньи. Сам волшебник делал лишь то, чего не могли они, — обновлял целебные заклинания и готовил мази. Разумеется, все магические принадлежности он приказал убрать от нее как можно дальше.
— А волчьи зубы для призыва духов стылого ветра нельзя ли заменить собачьими? Разницы-то и нет…
— А заклинание для сращивании нервов можно заменить чарами от мозолей? — ворчливо огрызнулась колдунья. — Я устала, иди вон, доходимец!
Тобиус со вздохом закрыл книгу и оставил старуху в покое.
— Стереги ее и следи за челядинами.
Кресло, на котором он доселе сидел, издало тихий урчащий звук и пододвинулось ближе к кровати.
После победы над Орзой Тобиус стал единовластным хозяином Карденвига. Поскольку конани увела дружину, а Орза оказалась не у дел, никто больше не мог защитить местных от волшебника. Им пришлось подчиниться. Особенно после того как он кистью нарисовал на лбу у каждой воительницы по каракуле и назвал их «Печатями Огня». Он сказал им, что за неповиновение выжжет содержимое их черепов, и при этом постарался быть правдоподобным. Для острастки пришлось нарисовать каракулю на полене и воспламенить его пирокинезом.
По его воле все настоящие защитницы Карденвига были сосланы… на кухню. Сначала он хотел рассовать их по ледяным камерам, дабы они вкусили всю сладость жизни в вечном холоде, но затем передумал, поняв, что безвредное заточение на кухне станет гораздо более болезненным наказанием для женщин, презирающих такие вещи, как кухарство. Йормен сразу был категорически против такого вмешательства в уклад его вотчины, ибо «бабам на кухне не место». Его не грела мысль о толпе озлобленных рубак, которые в жизни не очистили ни одной вшивой картопелины, топчущейся между мойками и печами. Кроме того, повара-мужчины страшно боялись такого соседства, и властитель кухни заранее понимал, во что выльется «удачная» идея Тобиуса. Однако волшебник упросил рыжего просто посадить этих женщин за черную работу, все, что угодно, лишь бы они были при деле и дело это им не нравилось.
— Глядишь, вкусив тяжелой мужской доли, в будущем они станут более уважительно относиться к мужчинам, которые днем и ночью трудятся, дабы угодить им, — закончил тогда Тобиус.
Йормен еще сомневался, но последняя мысль пришлась ему по нутру, и, размахивая громадной поварешкой, он принял командование новыми рекрутами. Его южный характер и зычный бас заставили суровых ориек двигаться быстрее, а огрызаться меньше.
— Как здоровье?
— Поправляюсь.
Тобиус привычным жестом зажег целительные заклинания, наложенные на Томеха Бэлзу, и отметил прогресс.
— Скоро будешь здоров как бык.
— Без тебя бы точно подох, мудрейший.
— Диморисийцы — крепкие люди. Оправился бы.
— Не, — покачал тот светлой головой, — я же чувствовал, как холод смерти скребет мою грудину изнутри. Кашель был такой, что…
— Довольно жаловаться. Тебя хотя бы кормили и полушубок дали.
— А ты действительно крыс жрал и пауков?
— В сотый раз: да!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
